— Тишь да гладь, — ответил тот. — Стражи рядом почти нет. Те, что мелькают на выходе, словно мухи снулые. Ждем…

— Примерно с час тут еще покрутимся, и, если так же тихо будет — возвращаемся, — сказал Лориани. Задумчиво пробормотал: — Надеюсь, я не ошибся в выборе исполнителей…

Перед глазами невольно всплыло помятое лицо Васера Лау, которого он когда-то назначил Смотрителем ипподрома, а, нынче, не колеблясь, сместил с должности.

— …Полагаю, Вы слишком придираетесь к себе, — выдержав паузу, сказал начальник охраны.

— Я ведь тоже человек, — улыбнулся Лориани. Он не посвящал Арно в грядущие события полностью, но тот обладал необыкновенной для варвара проникновенностью ума. — Тоже могу иногда совершать ошибки.

— Это не проблема, если заранее известно, как ее исправить.

— В том-то все и дело, Арно, — Фибус протер платком выступившие на шее и подбородке капли пота, — что я еще не придумал, как это сделать. Многое зависит от результатов. Вариантов — тьма.

Скомкав увлажнившуюся тряпицу, спрятал ее в карман:

— Так или иначе — это потеря времени и сил, которые можно было бы направить в иное русло… Лучше бы совсем ее не допускать — последствия будут печальны.

Ближе к центру, чуть левее паркового холма и неподалеку от площади Просвещения, хлопнуло резко. Будто великан неожиданно ударил в ладоши или лопнул огромный надувной шар — никак не меньше городской ратуши. По земле пробежала судорожная волна, со зданий слетела пыльная взвесь. В оконных рамах звякнули стекла: где-то треснуло, на мостовой жалобно зазвенели осколки.

Невзирая на попытки охранников прикрыть хозяина собственным телом, Фибус — отбрыкиваясь ногами и тростью — выбежал из-под навеса. Он еще не знал, как поступит дальше: станет радоваться началу задуманного действа или примется неторопливо подыскивать место, где упокоится его смрадный труп. Понимал только одно — НАЧАЛОСЬ!

С этого дня в Разделенном мире кое-что изменится: нечто размытое, непознанное и оттого очень опасное должно было в одночасье обрести плоть — и стать не таким страшным. Пугает неизвестность. А то, что можно увидеть и ощупать — не более чем простое препятствие на пути, которое нужно всего лишь перешагнуть. И пусть этот шаг будет тяжел; пусть он потребует колоссального напряжения сил и воли идущего — это будет осознанный выбор.

Быть может, в будущем его проклянут за содеянное — правда рано или поздно всплывет, а прозвище «Выворотень» смешают с грязью, употребляя исключительно как ругательное слово, но он в своем праве попробовать. Никто ему не указ — ни Высшие, ни раболепно склонивший пред ними голову Государь.

Когда выдавалась свободная минута, Лориани часто заглядывал в домашнюю библиотеку. Предшественник скопил внушительное собрание сочинений древних мудрецов. Из них он почерпнул, что перемены — где бы они ни происходили — всегда выходили боком. Особенно для тех, кому не посчастливилось стать их зачинателем.

Фибус не боялся больше — и оттого, во все глаза, завороженно смотрел на воздетый до небес столб коричневой пыли. Несколько секунд он медлительной воронкой крутился на месте, а потом стал раздаваться в стороны, скачками вырастая в размерах.

В лицо подул слабый ветерок. Запахло гарью, по щеке хлестнуло колкое крошево.

— Господин! — страшно прокричал Арно почти в самое ухо. Вопреки недвусмысленному указанию не мешать, он удерживал хозяина за рукав и порывался затащить в помещение. — Уходить нужно, господин.

Сузив веки, как завороженный, Фибус следил за переливами тонн пыли в воздухе где-то над центром; смотрел на растущий вихрь. Усилился ветер: порывы его угрожающе гудели в трубах домов, выводили свистящие трели в жестяной кровле. Трепали штанины брюк, и словно старались скинуть с плеч шитый по индивидуальному заказу сюртук. Шляпу-котелок, непременный атрибут уважаемого в Сар-городе человека, Фибус снял заранее, прижав ее одной рукой к груди; другой он опирался на трость. В лицо летели щепки, клочки какой-то материи, горсти колючего песка поднятого с земли внезапным ненастьем.

А потом вихрь разом надвинулся, ветер стих и стало темно. В сумерках Фибус с трудом различил фигуру Арно. Голос его слышался, будто через толстый слой ваты.

Откашлялся, избавляясь от занесенной в легкие пыли, и слух тут же прояснился: всего лишь заложило уши от резкой смены давления.

— Мы должны уйти, господин, — повторил Арно. — На улицах будет опасно — вся шушера из Черного города сбежится… Туча быстро не рассеется.

— Хорошо, — ответил Фибус, возвращая шляпу на законное место. — Заберем Мартину…

— Ее придется оставить. Ребята уже проверили вход — он заблокирован. С ней ничего не случится.

— Ты прав, пожалуй, — взвесив «за» и «против», сказал Фибус. — Продавец хоть и выглядит …не готовым, а соображает быстро.

Мартину он решил забрать позже, когда уляжется пыль.

— В какую сторону идти? — спросил Лориани. Сомнений в том, что начальник охраны продумал путь отступления, у него не возникало. — Чувствую себя личинкой в брюхе пустынного червя — ничего не вижу.

— Держитесь за пояс, господин, — посоветовал Арно. — И трость далеко не убирайте… повылазит всякой швали, мало ли чего…

— Согласен.

Фибус быстрым движением выкрутил трехгранный стилет из узкого полого футляра, замаскированного под трость, и приладил сверху, получив таким образом копье с коротким древком. Боец из него не ахти какой, против серьезного противника не устоит, но отмахаться от случайного покусителя — вполне хватит.

Ухватившись за ремень варвара, поплелся следом. О Мартине он больше не вспоминал. Если продавец и вправду не дурак — не станет отпирать дверь и выпускать женщину во мглу. А в доме ей ничего не угрожало: разве что об иглу уколется или ноготь сломает.

Сначала двигались по прямой, потом свернули пару раз на перекрестках. Иногда впереди возникали размытые тени: кто они — лихой народ, пожелавший воспользоваться удачным моментом, или добропорядочные граждане, которым не посчастливилось оказаться вне надежных стен родного дома, — было решительно непонятно. Впрочем, это не имело особого значения. Все они, едва завидев издали три обнаженных кривых клинка, старались скрыться во мгле.

Остановившись у обитой металлическими шипами двери, Арно ударил в нее эфесом. Деревянное полотно сработано надежно, но звонкий стук металла о металл дежурящий внутри охранник пропустить не должен.

— Чего надобно? — быстро прозвучало из-за преграды. — Заведение закрыто до вечера.

— Это Арно, — буркнул начальник охраны. Потребовал: — Сопровождаю господина Лориани — впускай.

Поколебавшись немного, за дверью произнесли:

— Отчего я должен тебе верить? Вон как буря разыгралась — Хозяин в это время наверняка дома сидит, а не шляется по непогоде, где попало.

— Старшего зови! Не о чем нам с тобой разговаривать, — гаркнул Арно, с силой пнув ни в чем неповинную деревяшку. — Не то дверь разнесем в щепки.

Молчали несколько секунд, потом другой голос, значительно моложе первого, произнес:

— Господа хорошие, — начал он. — Мне понятно ваше желание испытать судьбу, но пришли вы совершенно не вовремя… И если сейчас же не уберетесь восвояси, крупно о том пожалеете.

Услышав знакомый голос, Лориани выступил вперед:

— Давненько не виделись, Герхарт! — сказал он громко. — Смерти моей хочешь? Долго нам еще пылью дышать?

В доме притихли на миг. Потом щелкнуло два раза, открываясь и закрываясь, невидимое смотровое окно. Последовал короткий приказ отворить дверь.

Первым в освещенный портал парадного входа юркнул человек Арно. За ним проследовал начальник охраны.

— Чисто, господин Лориани, — сказал он.

Опираясь на древко короткого копья, Фибус взошел по ступеням. За ним в дом неслышно проник и третий охранник. Хлопнула позади тяжелая дверь, защелкали запоры.

Потребовалось некоторое время, чтобы приглушенный свет газовых светильников перестал жечь глаза. Хозяин подворотен огляделся: в квадратном высоком холле, кроме него и троих телохранителей, находились еще несколько человек. Четверо вооружены короткими мечами, клинки обнажены и готовы отведать чужой крови. Пятый, в светлом приталенном пиджаке с большой золотой брошью на лацкане, замер у лестницы. От остальных он отличался некоторой манерностью и был значительно моложе.