— Вы ведь гость в моем доме, — улыбнулся Лориани. — Вот, пожалуйста.

Васер прошел в шатер, опустился на колченогий табурет и жадно отпил из предложенной чашки.

— Желаете дать возможность искупить вину? Исполнить поручение? — недоверчиво спросил он, выпив чай в пару больших глотков. Должен был ощутить тонкий аромат жасмина, исходящий от зеленоватой жидкости, да разбитый нос не давал прочувствовать всю прелесть божественного напитка. — Если так, то почему я? Неужели нет других кандидатур, не склонных… к обману?

— Зря торопишься и идешь в отказ. Тебе предложена возможность реабилитироваться, — сменив тон, заявил Лориани. — Или на тот свет раньше времени собрался отправиться? Так не похоже на прежнего Смотрителя…

— Был он, да весь вышел, — Васер сделал попытку улыбнуться. Скривился от боли, из рассеченной губы вновь закапала кровь. — Я не один работал. Бернард…

— Можешь о нем не беспокоиться. Нет его больше. Подумать только!.. Такого человека с проторенной дорожки в сторону увел… — всплеснул руками Лориани. — Сам дрянь-человечишка был, и друга старого туда же утянуть пожелал…

— Так вы меня прощаете?! — торопливо спросил, почти выкрикнул Васер Лау. Ему желалось сейчас, чтобы случившееся оказалось выдумкой, дурным сном. Вот-вот он проснется в своей постели, огладит растрепанные волосы Роксаны, уморенной за бессонную ночь. Оденется и пойдет на ипподром.

«Господин Лориани уже общался с Бернардом. Знает что затея с алхимическим зельем в корме скакунов его затея, а я поддался на уговоры. Разберется. Простит, — успокаивал себя Лау. — Пусть все станет как прежде».

— Нет, — ответил Лориани, — но готов дать еще один шанс доказать преданность своему господину.

— Я готов!

— Даже не узнав толком, что от тебя требуется?

— Уже все равно, — Васер даже привстал от усердия. Он верил, что сумеет оправдаться. В случае удачи, конечно, не рассчитывал вернуть прежние привилегии, но хотя бы останется жив. А там не долго подняться, прояви он трудолюбие и верность. Получилось же в прошлый раз… В его незавидном положении о большем мечтать не приходилось.

Промокнув рот полотенцем, Выворотень сказал:

— В назначенный день и час ты должен привести ко мне одного человека.

— И только?

— Не думай, что будет легко. Надеюсь, за время сытой жизни в собственном доме, не успел растерять навыки и хватку…

Лау затряс головой — все помню, все сделаю!

— Лицо твое красноречивее любых слов… Если согласен — держи, — Лориани подал листок бумаги исписанной мелким почерком. — Как ознакомишься, уничтожь.

Лау кивнул поспешно. Без спроса сцедил с чайника остатки, залпом осушил чашку, утерся рукавом. Его отпустят и дадут шанс исправиться — до сих пор не верилось в такую удачу.

— За тобой не станут следить, — продолжил Лориани. — и город будет полностью открыт для передвижений, но не вздумай покидать его стены. Страховка… думаю, догадаешься.

«Плевать, на все плевать. Он справится, не подведет! И никакого залога не нужно — лишнее», — Что там придумал Выворотень, Васер Лау решил разобраться позже. Главное ухватиться за веревку, которую бросила ему сама судьба, выдержать ненастье — не утонуть!

Чувствуя, как поднимается настроение, и мир обретает краски, — не обращая больше внимания на такие мелочи, как боль и чувство голода, — он развернул листок и вчитался в неразборчивые строчки.

Ему предстояло хорошенько подумать, как сдержать данное слово. Дело обещало быть непростым.

Тот, кого нужно было доставить во владение Хозяина подворотен, готовился к казни через повешение. Вкруг него будет виться много солдат из охраны.

Тем не менее, Васер Лау улыбался уголками разбитых губ.

Смерть некоторое время ходила рядом, оглаживая когтистыми пальцами беззащитный хребет, но решила повременить с исполнением приговора. А много ли нужно простому человеку?

Он бегал глазами по строчкам, чувствуя, как снова обретает уверенность в себе. Вдалеке, на самом краю сознания, трепетал разгорающийся огонек надежды.

Он вчитывался в мелкие строчки и чувствовал, что счастлив как никогда.

Человек молчал, затравленно взирая на своего спасителя. Рики и рад был бы отвернуться — исхудавший висельник представлял собой жалкое зрелище, но выбирать не приходилось: тесный схрон диктовал свои условия… В воздухе, пересекая узкий солнечный луч, водили хороводы пылинки.

Скоро наемнику надоело играть в гляделки.

— Твое имя, — прошептал он. Обернулся посмотреть, не вернулись ли стражники: на улице было тихо. — Иглао Викис?

— Иглао, Ви… кис, — так же тихо согласился человек. Видать, уразумел, что к чему — подыгрывает. Запнулся, стал перхать гулко. Пришлось снова зажать ему рот — тот сухо заухал в перчатку. — Во-ды!

Рики продолжал держать до тех пор, пока не утих приступ безудержного кашля.

— Как мы здесь оказались, — просипел Иглао, как только рука наемника отстранилась от его рта. — Ничего не помню.

Извернувшись, Рики вынул из-под себя суму, достал флакон с фосфоресцирующей в темноте жидкостью. Откупорил зубами пробку, поднес к высохшим растрескавшимся губам Иглао.

— Что это, — слабо пролепетал он, — яд?

— Лучше, чем вода, — заверил его Рики. — Если б смерти твоей хотел, мог бы и не отбирать у стражи. Зачем? Все равно на тот свет бы отправили… У тебя обезвоживание, пей — скоро полегчает.

Висельник поддержал склянку рукой. Недоверчиво приник к горлышку губами. На миг жидкость изменила цвет на лиловый, а затем вернулась к родному зеленоватому свечению. «Интересный эффект, — подумал Рики. — Алхимики о таком не предупреждали». Надеясь, что свойства напитка не пострадали, поторопил:

— Пей.

Распробовав содержимое, Иглао сделал большой глоток. Наемник поспешно выхватил склянку с плескавшимися на дне остатками и убрал обратно в суму.

— Хватит, — сказал он. — С непривычки может живот опростаться. Кто знает, сколько нам тут еще сидеть, а случись такое — без ищеек, по запаху обнаружат.

— Ты кто?

— Один хороший человек нанял меня позаботиться о твоей шкуре. Если все закончится, как я рассчитывал, потом скажешь ему спасибо.

— Кто он, тот неравнодушный?

— Спешишь выразить свое восхищение? Но я же сказал — возможность представится, когда нам удастся сбежать, а пока…

— Дай угадаю… не удалось?

Рики покачал головой — в логике ему, шутнику, не откажешь… Одно хорошо — выкупленная у алхимика Минады жидкость, похоже, начала действовать. В голосе Викиса он уловил язвительные нотки.

— Если будем сидеть тихо, как мыши, — сказал он, — все у нас получится. В лучшем виде. Бегун из тебя сейчас никудышный, поэтому лежи, набирайся сил.

За хлипким рядом штакетин, прикрывавших схрон, протопали двое. Грузные ломаные тени мелькнули в щелях, перекрыв лучики света — Рики подобрался, рука спустилась к поясу.

Ему не нравилось положение, в котором волей случая пришлось оказаться. Для отражения внезапного нападения у него не оставалось места для маневра — тесная каморка схрона давила со всех сторон. И поза, напоминающая классическое положение любовников в постели, не представлялась Рики удобной для отражения внезапной атаки, но выбора места, где он мог бы на равных схватиться с противником, ему никто не предоставлял.

Приходилось просто ждать и надеяться, что никто из стражников не проявит ретивость, начав заглядывать в каждую подозрительную щель.

— … в скобянке не врали, — говорил на выдохе один. — Появлялся мол, да подковами интересовался… Накручивает уже, наверное, своего скакуна за крепостной стеной, а мы его тут разыскиваем.

— Уверен? Мне лавочник подозрительным типом показался.

— Незачем к нему было соваться… Да, чердак его. И прыгал он с того навеса… Проверили крышу — следы остались, видно откуда пришел. Старый район, дома друг к другу примыкают. Но не станет же он добровольно подставляться…

Фрид лежал так — настороженно подобравшийся, напряженный, как взведенная пружина, — пока воины не отошли на безопасное расстояние. Он узнал их по скрипу расхлябанного доспеха. Казенная амуниция рядового бойца городской стражи не отличалась качеством подгонки. Только начальство, начиная с взводного, могло позволить себе по фигуре подогнанную кирасу. Остальные, чином поменьше, довольствовались товаром, скопированным при помощи паровых машин. Штучные вещи в Сар-городе ценились и требовали соответствующей платы.