В феврале 1944 года Ивану Корзунову присвоили звание подполковника и назначили командиром 13-й авиационной дивизии пикирующих бомбардировщиков. Майор Иван Филатов стал соответственно флаг-штурманом вновь созданного соединения.
Флагманский экипаж по-прежнему водил группы пикировщиков на удары, собственным примером вдохновляя молодых воздушных бойцов.
Шло победное наступление на фронтах. Войска 4-го Украинского освободили большую часть Крыма, подошли к Севастополю. Каждый летчик, штурман, воздушный стрелок дивизии стремился внести свой достойный вклад в дело победы, у каждого были личные счеты с ненавистным врагом.
Корзунов и Филатов вспоминали погибшего в январе Андрея Кондрашина, первого командира их родной эскадрильи Александра Пеховича Цурцумию…
Счет за гибель друзей был предъявлен такой: всякий фашистский корабль, вышедший из крымского порта, должен погибнуть в пути!
Молодые летчики равнялись на ветеранов. В каждом полку появилось по нескольку экипажей, для которых не существовало слишком мелких или слишком подвижных целей. Их девизом было уметь уничтожить любой объект. Застрельщиками и в этом деле оставались старые, прославленные экипажи эскадрильи имени Цурцумии. Они были боевым ядром дивизии, ее гордостью, ее совестью. Летали без устали, разили врага беспощадно и метко. Летчики Александр Гнедой, Сергей Тарарин, Анатолий Бриллиантов, Казимир Казаковский, Михаил Плохой, штурманы Александр Борисов, Виктор Гриша… Эти имена были известны не только каждому бойцу дивизии, но и всем авиаторам Черноморского флота.
Когда наши войска прижали немцев к Южному Бугу у города Николаева, пикировщикам было приказано разбить мост — единственный возможный путь их отхода.
Мосты для бомбардировщиков — одна из труднейших целей. По обычным нормативам на такой объект требуется посылать около тридцати самолетов. Сильное противодействие зенитных средств соответственно увеличивает эту норму.
Замкомэск капитан Гнедой и его штурман лейтенант Гриша (кстати, только что вернувшиеся из полета в море, где потопили транспорт) решили, что хватит одной шестерки. Той же, с которой летали на конвой. Тем более, что враг ждет не менее тридцати самолетов — немцы порядок любят.
Обманным маневром вышли к мосту, спикировали с тысячи двухсот метров, бомбы сбросили с минимальной высоты. В мост попали из них три, две фермы были разрушены. Больше ничего и не требовалось. "Скромность украшает героя", — говорил в таких случаях Корзунов. В эти напряженнейшие дни комдив и его неизменный штурман использовали каждую возможность, чтобы лично возглавить группу пикировщиков, направляемую на ответственный массированный удар.
За успешное руководство боевыми действиями дивизии в операции по освобождению Крыма и проявленную при этом личную отвагу Иван Егорович Корзунов был награжден орденами Нахимова I степени и Отечественной войны I степени. Штурман дивизии Иван Иванович Филатов — орденом Нахимова II степени.
Друзья не разлучались до конца войны. Водили воздушные армады дивизии с той же скромной самоотверженностью и отвагой, как вместе когда-то водили звено. И теми же маршрутами, что и в сорок первом — на Констанцу, Плоешти, Сулину… Только, если тогда это были глубокие вражеские тылы, то теперь города, которые вот-вот будут освобождены из-под гитлеровского ига…
Комэск Николай Николаев
С Николаем мы подружились в училище. Вместе учились летать, вместе мечтали о будущем. Завидовали героям боев в Испании, на Хасане и Халхин-Голе, на Карельском перешейке. Хотели быть похожими на них.
И вот декабрь 1940 года. Торжественное построение выпускников училища. Николаева направляли служить на Балтику, меня на Тихоокеанский флот. Коля написал на обороте своей маленькой — для командирского удостоверения фотокарточки: "Дороги наши обязательно встретятся". Я на своей: "Будущему герою небесных просторов".
Что ж, юность есть юность. Впрочем, и то и другое сбылось. Дороги наши встречались не раз. Встречались и расходились. Пока… Сколько таких же вот памятных карточек с такими же наивными пожеланиями сгорело в небе, на суше и потонуло в водах — Балтийского, Баренцева, Черного морей…
На всех на них были запечатлены такие же молодые, открытые, смелые лица. Лица героев…
…30 июня 1941 года эскадрилья ВВС Балтфлота одна за другой уходили на бомбоудар по скоплению противника в районе Двинска. Туда же повел свою девятку бомбардировщиков капитан Челноков. Погода стояла скверная. Темные тучи низко нависали над землей, пошел дождь. Летели под облаками. Рядом с комэском Николаев и Мазуренко, справа Уваров, Абраменко, Новицкий, слева Тальянов с ведомыми Игашевым и Копыловым. Почти все — выпускники нашего Ейского военно-морского…
Противник, конечно, их ждал. Заслон огня зениток, пулеметов, скорострельных пушек «эрликон».
Прорвавшись к цели. Челноков сбросил бомбы, за ним — остальные. И тут навалились истребители. Комэск сомкнул строй.
Отбили первую атаку, вторую, третью… Но силы были неравны. Взорвалась в воздухе машина Абраменко. Врезался в землю самолет Копылова — видимо, летчик был убит. Загорелась машина Игашева. Он направил ее на вражеский истребитель, таранил его, а затем огромным факелом обрушился на вражеские танки, скопившиеся на дороге…
На аэродром Челноков привел пятерых. Шестой уцелевший, Новицкий, на подожженной машине перетянул через Западную Двину и сел на своей территории…
Первые дни войны, первые победы, первые потери — самые тяжелые, как ни готовь себя к ним.
В августе группу летчиков с Балтики направили в Воронеж — переучиваться на штурмовиков. Срок был короткий. Переучились. Получили приказ лететь на Черное море.
Десятка Ил-2 под командой капитана Челнокова взяла курс на юг. На одном из промежуточных аэродромов, в Богодухове, Челнокову передали приказание самого главнокомандующего войсками Юго-Западного направления Маршала Советского Союза Семена Михайловича Буденного: нанести бомбоштурмовой удар по танковой и моторизованной колонне противника, движущейся в сторону Кременчуга.
Челноков повел группу к цели. Спикировали на дорогу, на придорожный кустарник. В движение пришли танки, машины, тягачи с орудиями… Николаев, Степанян, Виноградов, Евсеев, прицельно отбомбившись, принялись косить фашистов пулеметным огнем. Колонна была разгромлена, первая атака неожиданно вошедших в боевой строй штурмовиков увенчалась блестящим успехом.
Такие же вылеты последовали с кременчугского, с полтавского аэродромов. Помогая нашим войскам сдерживать наступление врага на суше, морские штурмовики получили боевую закалку еще в пути к новому месту службы. Двое из десяти погибли смертью храбрых — летчики Евсеев и Виноградов. Большинство из остальных были представлены к наградам. Николаев, с учетом прошлых его боевых заслуг, — к ордену Красного Знамени.
Сдав семерку обученных и испытанных в бою штурмовиков командованию ВВС Черноморского флота, комэск Челноков вернулся в Воронеж, где его ждала новая группа курсантов.
Николай Николаев стал летчиком 18-го штурмового авиаполка, в котором и воевал до конца.
Героическая оборона Одессы, бои у Перекопа… В один из осенних дней сорок первого года Николаев вылетел на очередное боевое задание и не вернулся. Подбитый «ил» упал в штормовое море, у летчика была сломана правая рука, три ребра. Целые сутки боролся он со стихией, плывя к своему берегу в маленькой надувной лодке. Больше всего боялся встречи с вражескими сторожевиками. Держал наготове пистолет: лучше смерть, чем… Трудно представить, каких усилий стоило ему добраться до земли. Но он добрался. Быстро подлечился, и снова в бой…
Потом — оборона Севастополя.
Боевой опыт Николаева, его личная отвага снискали ему авторитет одного из лучших летчиков в полку. В боях за Севастополь Николай стал коммунистом, командиром звена, ему поручали водить на удары группы штурмовиков эскадрильи.
…4 ноября самолеты-разведчики выявили скопление самолетов противника на аэродроме в районе Симферополя. Командир эскадрильи Герой Советского Союза капитан Алексей Губрий вызвал к себе старшего лейтенанта Николаева.
