Все это мы уже проходили! Главное — без паники. Вот отдохнем и подумаем.

Через час, напялив на себя шерстяной спортивный костюм, махровый халат и две пары носков, Наталья цокала зубами у обогревателя: пока она отмокала, квартира выстудилась и стала похожей на северный полюс. От обогревателя пахло паленой пылью, и запах этот перебивал даже аромат кофе с корицей. Допив чашку, Наталья размазала по лицу кофейную гущу. «Слабонервных просим удалиться!» Зато цвет и тонус. Ради этого можно и без сахара попить. Она катала в ладонях костяные массажные шарики, и остатки напряжения улетучивались как по волшебству. Голова снова стала ясной.

Похоже, Свирин даже не догадывается, что за ним следят. Он озирался по сторонам, как напуганный енот, от «соседки снизу» шарахнулся, но поздоровался вежливо. А вот при виде парнишки со стрижеными ушами ничего в нем не включилось. Наверно, он искал ту женщину, которая смотрела на него в универсаме в прошлый раз. Вот ту боялся, это точно. А мимо «девятки» прошел, «не повернув головы качан».

Это хорошо.

Это значит, что, когда придет время, он пойдет туда, куда ей надо.

А за ним — менты.

Это плохо.

И все-таки ей стоит при этом поприсутствовать. На всякий случай. А где? Куда дяденька Свирин может направиться? Не в аэропорт ведь. Во-первых, он тоже не знает, когда вернется Илона, во-вторых, людно и рядом здоровенный мужик, не чета этому хлюпику. Куда поедет Илона, вернувшись из Сочи? Готова съесть свои уши, что к любовнику. Они так семейно отдыхали, он свободный, зачем рисковать, домой ехать? К любовнику Свирин, даже если и собрал о нем досье, тоже не сунется. Значит, будет ждать дома. Рано или поздно, скорее даже рано, чем поздно, она все-таки туда наведается. За вещами, за документами, за чертом лысым в ступе.

Только зачем Свирину жена? Ему дочь нужна. Не повезет же Илона девочку с собой. Получается, он рассчитывает заставить отдать ребенка. Нет, это глупо. Какая мать на такое пойдет! А по Свирину — так любая. Он-то признает родительские чувства только за собой. Поэтому и уверен, что стоит ему поднажать — Илона испугается и отдаст дочь. Испугается за себя. Или за своего друга.

Стало быть, надо ждать на Светлановском. Сидеть и слушать «плеер». Хотя бы для того, чтобы узнать, чем кончится дело. Как в анекдоте: не догоню, так хоть согреюсь.

Весь следующий день, почти до полуночи, Наталья провела попеременно на знакомой автобусной остановке, в кафе и в подъезде дома напротив. Ни Свирина, ни Илоны.

А на следующий день к ней снова подошел милицейский красавчик, как там его, Алексей Завьялов. На этот раз в штатском.

— Что, опять? — спросил он, усаживаясь рядом на скамейку.

— Опять, — вздохнула Наталья.

— А где «мерин»? — Завьялов повертел по сторонам скульптурным профилем.

— Да он такси приехал.

— Слушайте, плюньте вы на него. На черта он вам нужен такой? Пусть секретарша им подавится. Хотя… «Мерин», конечно… Очень богатый?

— Достаточно.

— Ну и тем более, — не слишком логично заключил парень. — Богатые, поверьте, у нас долго не живут. А у наследников потом часто возникают проблемы. Найдете себе получше. Такая красивая женщина…

Малыш, да ты меня кадришь, весело восхитилась Наталья. Красавчик, будто случайно, коснулся ее руки.

— Может… Вы согласитесь со мной кофе выпить? — робко спросил он и очаровательно покраснел. — Я с дежурства сменился, и вот…

— А почему бы и нет, — ответила Наталья неожиданно для себя.

Паренек был не просто хорошо — это она заметила еще в прошлый раз. Он был невероятно хорош. Особенно когда сменил милицейскую форму на джинсы и куртку. Ей хотелось просто посидеть с ним, поймать еще несколько восхищенных взглядов. Она слишком давно не чувствовала себя женщиной. Может, черт с ним, со Свириным?

Они сидели все в том же кафе-стекляшке. Наталья ковыряла пирожное и всем телом чувствовала, что красивый милицейский мальчик Алеша Завьялов смотрит на нее — жадно, не отрываясь. «Сейчас он пригласит меня к себе, а я пойду, — подумала она. — Потом задушит, порежет на куски и скормит собаке». Ей было весело и ни капельки не страшно.

— Наташа, может пойдем ко мне? Это недалеко. Мама на работе…

— А вас не смущает, что я на двадцать лет старше?

— Я не люблю девчонок. Мне нравятся только зрелые женщины. И пожалуйста, говорите мне «ты».

— Тогда и ты тоже.

— Нет, я так не могу.

Ну просто классика. Эдипов комплекс. Наталья ни сколько не удивилась бы, узнав, что Леша — маменькин сынок, у которого серьезные нелады с отцом.

Через три часа она вышла из квартиры Алексея. Он хотел проводить ее, но Наталья не позволила. «Ты забываешь, я замужем», — сказала она. Ей было… всего понемногу. Немного больно — от нахлынувших воспоминаний. Немного грустно — от того, что сказка не повторится. Немного жаль парня, которому обещала позвонить, зная, что никогда этого не сделает. Если судьбе будет угодно, для кого-то он станет настоящим подарком: внимательный, ласковый, готовый на все ради малейшего намека на искренность. Но только не для нее.

Она решила уехать. Собрать вещи, отдать соседям ключи от квартиры — и уехать. Куда? Да куда глаза глядят. Может, в Псков. А может, в Петрозаводск, где училась в университете. Она всегда любила этот небольшой, аккуратный, какой-то очень спокойный город.

Наталья шла по улице и впервые за два года думала о будущем. Оно казалось если не светлым, то, по крайней мере, умиротворенным. Даже солнце светило ярче. «Боже, Наташа! — сказала она себе. — Неужели вся твоя месть — просто элементарная злоба неудовлетворенной бабы?!» Это было неприятно. Солнце спряталось за тучу. «Или радость тела сильнее боли и памяти?»

Она еще хотела пройти мимо дома Свирина, не глядя в ту сторону, и сесть в автобус, но что-то заставило ее обернуться.

У подъезда — того самого! — толпились люди, стояла «скорая», а чуть поодаль — милицейский «УАЗик». Что-то бесформенное, накрытое простыней лежало на земле. И даже издали были видны ярко проступившие на белом багровые пятна.

Преодолевая озноб и дурноту, Наталья надела наушник и включила приемник.

— Олег Михайлович, — услышала она незнакомый мужской голос, — давайте еще раз, по возможности, подробнее. Как все-таки это произошло?

Олег проснулся как от толчка. Тусклое осеннее солнце, едва поднявшееся над домами, играло на подоконнике. Сердце — он явственно видел его: раздутое, буро-лиловое — колотилось в грудную клетку, то и дело сбиваясь с ритма.

Что?

Может быть, сон? Такой противный, что мозг не счел нужным его запоминать? Нет, это что-то другое.

И вдруг он понял. Сегодня! Именно сегодня вернется Илона. И он заставит ее вернуть ему Вику. Любой ценой, но заставит. Эта стерва только делает вид, что сильная, что ей не страшно. Ерунда! Нет такого человека, который не боится за свою жизнь. И пистолет ей не поможет. Не осмелится выстрелить. Конечно, жаль, что он теперь не сможет отправить ее в дурку, это было здорово придумано. Но, как говорится, не в этой жизни.

Вряд ли Илона приедет с Викой. Оставит, наверно, с Алкой. Ничего, ей придется позвонить своему хахалю. Привезет Вику, куда денется. Если, конечно, не захочет, чтобы его милую нашинковали в капусту. Привезет. Придется оставить их с Илонкой в квартире. Связать, кляпы вставить. Помрут — их сложности. А если им и повезет, то пока еще будет «всем постам»… Они с Викой уже будут ой как далеко. Есть у него в Липецке верный человечек, у которого переждать можно.

Откуда взялась эта уверенность, что Илона приедет в их квартиру? Он и сам не знал. Как будто чей-то злобный голос подсказал ему. Разумеется, это был Локи, который в последние дни стал навещать его — еще один призрак из прошлого. Локи — то мелкий хулиган и пакостник, то ликующее, ревущее воплощение Зла.

Олег натянул джинсы, застегнул ремень и с удивлением сообразил, что изрядно поправился. Все эти дни он ел, не покладая челюстей, как одержимый. Пришлось даже еще раз выйти в универсам, где встретилась рыжая склочная баба, содравшая с него сотню баксов на побелку туалета. Неожиданно для себя он заискивающе поздоровался. Главное, что не было той, другой.