— По всем новостным каналам показывают трагедию, случившуюся вчера, — скорбно озвучил Хэд.

Я же смотрела на экран, не веря своим глазам, что это может быть правдой. Сначала были кадры нашего корабля, горящего синим огнем. Затем всё исчезло. Несколько мгновений и корабль содрогнулся, затем произошёл взрыв в двигательном отсеке, а после уже загорелся реактор.

— Местные следователи-эксперты всё ещё осматривают останки корабля, — целитель говорил тихо и медленно. — Однако уже сейчас выяснили, что была применена запрещённая для соревнований магия, которая и привела к неисправности. Сначала отказала в работе панель управления, а затем она же и взорвалась. Кресло пилота также заблокировалось, не сработала команда катапультирования.

На экране наш корабль упал, как будто внезапно лишился жизни. Дальше показали и девушку, что появилась внезапно и стала бить стекло кабины. Почему-то мне было трудно сопоставить её с собой. Как же сильно я изменилась, что из трусливой непримечательной девчонки превратилась в храбрую магиню, желавшую любой ценой спасти своего друга. Мой нос не дышал от скопившейся в нём слизи, а слёзы снова начинали обжигать кожу.

— По предварительной версии, — продолжал Хэд, — отказала система охлаждения, нагрев разделяющую стенку между кабиной и реактором, об которую, собственно, и ударился Ромальв, что привело к болевому шоку, потому он потерял сознание. Прибывшие зернийцы успели применить магию льда, чтобы отсоединить тело от металла.

Далее показали, как прибывшие спасатели забирались на содрогающийся от небольших взрывов корабль, в то время как другой подлетевший экипаж тушил разбушевавшийся огонь. Затем вытащили меня. Непонятная вспышка внутри. Очередной взрыв и пламя вырвалось наружу, поглощая кабину. Обезумевшая от горя девушка хотела вернуться на помощь, когда даже спасатели испуганно выпрыгивали, но появившийся Витем не дал ступить и шагу, прижав к себе. Она билась, что-то кричала, вырывалась, но парень крепче и крепче сжимал в объятиях. Ещё взрыв и корабль развалился на две части. Подлетел ещё один экипаж, заливая всё чем-то синим. К тому времени ни Витема, ни меня уже не было. Я смотрела на экран, не отрывая взгляда, только вытирая ладонью слезную пелену. Корабль потушили, но за всё время новостного сюжета, так и не увидела, как выносили бы тело.

— Где Ромальв? — повторила свой вопрос.

— В реанимации, — еле сдерживаясь, ответил Хэджоу. — Зернийцы борются за его жизнь.

— А почему ты не вместе с ними?! — взорвалась я, бросив яростный взгляд в глаза целителю.

— Я. Спасал. Твою. Жизнь. — Медленно, чётко, зло. — Раз уж ты спросила, то отвечу, что плод ты потеряла.

— Что? — до меня не сразу дошел смысл информации.

— Ты более не беременна. Предупреждал, уговаривал, приказывал. Но нет, решила всё за себя. Знаешь, оно и к лучшему. С таким подходом, мать из тебя вышла бы не очень.

— Почему? — ошарашенная такой новостью, спросила тихо. — Почему я потеряла ребёнка? Аня же будучи беременной и магию использовала и с Зааром сражалась.

— Не знаю, — бросил в ответ. — Этого пока и сам понять не могу. Возможно, дело в том, что ты всё ещё не вышла на нужный балансирующий уровень. Возможно, из-за постоянного стресса, а затем ещё и подкрепленного резкого скачка магии, точнее, её выхода. А возможно, что ты все силы отдала полутрупу, пытаясь оживить. Так сказать жизнь за жизнь. Но это тоже не точно. Если Ромальв выживет, значит, последняя версия верна.

Моя голова ото всего гудела, от поступившей информации, от пережитых эмоций. Медленно легла на подушку, не в силах больше сидеть. Эта штука сверху, что так напоминала крышку гроба, также снизилась, продолжая сканировать тело и издавать писк.

— Малумны всё идеально подстроили, — изрекаю, глядя на яркие неоновые лампочки. — Они незаконно стали участвовать в гонках. Один из них узнал во мне жрицу Эртха, и возможно, полагая, что я буду вторым пилотом, постарались приложить усилия к моему исчезновению.

— На эту тему тебе лучше говорить не со мной, а с тем, кто стоит за дверью.

— Не хочу никого видеть, — отвернулась на бок.

— Совсем никого?

— Абсолютно никого. Не сегодня. По крайней мере, не ближайшие часа два-три, или четыре, а может и целые сутки.

— Я понял.

*

Я стояла в коридоре больницы и через широкую стеклянную полоску смотрела на белый светящийся неонами гроб. Там, внутри, лежал Ромальв Заиль. На сенсорном экране внизу этого чудостроения медтехники зернийцев отображались непонятные буквы и цифры. Хвала всем богам, что отображение пульса у всех миров остаётся одинаковым. Именно так я и смогла определить всё ещё бьющееся сердце друга.

Прошли сутки, прежде чем сама смогла встать на ноги и выйти из палаты. Всё это время проводила во сне, не желая возвращаться в реальность. Во-первых, было страшно узнать плохие вести о Ромальве. Во-вторых, меня пугало моё же хладнокровие по отношению к потере ребёнка. В-третьих, одна часть моей души рвалась в бой, найти и наказать виновников трагедии, а другая часть желала разобраться для начала с Витемом, сестрой и иже причастными ко всей лжи, то есть Кристером и Вальгардом. То, что последний был тоже ко всему этому причастен уверена, потому что наши тренировки резко прекратились, стоило Орвэлю умчать в лжекомандировку. Поэтому очень боялась не совладать с эмоциями и сорваться на всех, боялась разорвать отношения, которые уже были натянуты. А в-пятых, с некоей начавшей формироваться фобией вспоминала смерть подруги. В моём сознании бледной тенью проскальзывала мысль о тихой, спокойной, мирной жизни до всего этого ужаса с другими мирами.

Я стояла, прислонившись лбом к холодному стеклу, гипнотизируя экраны и боясь моргнуть, чтобы не спугнуть остатки жизни в большом мужском теле. Чья-то тяжёлая ладонь опустилась на моё плечо, отчего испуганно вздрогнула.

— Поговорим? — поступил спокойный вопрос от агента Орвэля.

Сглотнув, неуверенно кивнула. Удивлена ли его неожиданному появлению здесь? И да, и нет. Несмотря на то, что уже давно догадалась и о его причастности к операции «Обмани Алину», всё же хотелось, чтобы я ошибалась. Однако это не помешало моему сердцу бешено трепыхаться испуганной птицей в грудной клетке.

Мужчина выглядел вполне дружелюбно, но вот такие строгие и чем-то подавленные любимые синие глаза с фиолетовыми крапинками не давали мне покоя. Послушно побрела за ним, гадая, о чём именно он хочет поговорить со мной, раз соизволил явиться лично.

Мы шли обратно в мою палату. Не удивлена и тому, что он знал дорогу. Скорей всего, вчера пытался со мной встретиться либо Витем, либо Кристер. Местная больница также ничем примечательным не отличалась от остальных, разве что своими чудотехнологиями. Коридоры, медперсонал в серых костюмах, пациенты в белых халатах. Стойкий больничный запах.

Идя за Орвэлем, поверх чёрного костюма которого была одета серая свободная накидка до колен, отличавшая посетителя от персонала и пациентов, вся холодела в предчувствии нехорошего, глядя, как впереди идущий мужчина, то ускорит шаг, то замедлит. Создавалось впечатление, будто сам не решается начать разговор. Перестала дышать, мысленно молясь Вселенной, чтобы он просто переживал за меня и сейчас хочет прочитать лекцию.

Подойдя к распахнувшейся двери, пропустил меня, устремив вперёд свой взгляд. Как только мы оказались наедине от лишних глаз и ушей, в тишине от больничной суеты, замерла, боясь и дальше пройти и повернуться.

— Не молчи, — голос дрогнул, не в силах больше выносить его тяжёлое дыхание.

— У меня… всего лишь один… вопрос, — с трудом проговаривал каждое слово.

— К-какой? — быстро прошептала я, уже догадываясь, о чём пойдёт речь.

— Ты желала его?

Вопрос был задан на одном дыхании, ровно, без эмоций, спокойно. Только у меня тело покрылось неприязненными мурашками.

— Кого? — повернулась, притворно не понимая, о чём меня спрашивают.

— Ребёнка.

Такой же спокойный ровный ответ, только вот синие глаза впервые более не смотрели на меня. Что-то внутри оборвалось, оставляя ледяной след страха потерять ещё одного дорогого мне человека. Инопланетный агент Эрха Орвэль Кристер всегда обращал свой взгляд на меня, начиная с самой нашей первой встречи. Был ли он оценивающий, добрый, строгий, изучающий, плотоядный, укоризненный… А сейчас его глаза находили любую точку, лишь бы не касаться стоящей перед ними девушки.