— Ты пушинка, — заверил ее Дарий, легко целуя в кончик носа. — И всегда была легонькой, а уж теперь исхудала до костей. А Кэм просил последить за мной?!

Гайя кивнула:

— Ты ему дорог, и он рад тому, что вновь встретил тебя. Он же считал тебя погибшим.

— Как и я его, — кивнул Дарий, укладывая ее в кровать и накрывая легким покрывалом. — И ты ему очень дорога.

— И это он надоумил тебя играть со мной в поддавки? — сон с Гайи как рукой сняло.

Дарий потупился:

— Похоже, он нам обоим придумал дело. Не с подачи ли Рениты?

— От Рениты не так обидно. Она врач, и на многие вещи смотрит по-своему. А вот Кэм? Он не верит в меня?

Дарий задумался:

— Если Кэм, проведя с тобой два месяца на корабле, считает вас с ним друзьями, поверь, Гайя, это дорого стоит. Я с ним проработал полгода, и горжусь его дружбой.

— Все равно. Я тоже дорожу его дружбой. Но контролировать меня, тем более чужими руками, он не в праве.

— Может, тебе это ему и сказать? Только спокойно, не нападай на него.

— Я? Нападать?

— Вижу, какой у тебя огонек в глазах светится.

— Какой?

— Хищный. Спи, моя милая дикая кошка, — он подоткнул одеяло и снова нежно поцеловал ее, а затем прилег рядом, обхватив девушку рукой, и еще долго, пока она засыпала, шептал ей ласковые слова и успокаивал невесомыми поцелуями.

Утром Гайя проснулась одна, но с легким чувством на душе — она не испытывала угрызений совести по поводу того, что произошло у них с Дарием, и даже немного улеглась обида на Кэма, хотя любое неверие в ее силы и разумность решений девушка воспринимала довольно болезненно — сказывались годы, потраченные на то, чтобы доказать, что она далеко не хуже мужчин, стоящих рядом с ней в строю.

Она потянулась и вскочила на ноги — тело уже успело отдохнуть и требовало привычной нагрузки.

Дарий оказался тут как тут, едва она сбежала по мраморным ступеням террасы в сад — и снова совершенно обнаженный. Он на фоне буйной зелени напомнил ей молодое божество своей юной подтянутой и рельефной фигурой, гибкой и статной.

— Так говоришь, не щадить тебя больше? — крикнул он, срываясь с места.

Гайя полетела за ним, прислушиваясь к своему телу, радостно отзыыающемуся на движение — разве что легкому не совсем хватало воздуха, и она постепенно соразмерила темп — Дарий в любом случае быстрее, и она это понимала.

Они сделали несколько кругов по небольшому саду, разбитому вокруг задней части дома, пробегая невольно через главное крыльцо. Вспрыгнув на бегу на ступеньки в очередной раз с боку, Гайя увидела управляющего, пререкающегося с какой-то опрятно и даже с претензией на моду одетой женщиной у дверей и вспомнила — она же сама вчера велела пригласить кипасиса и его подручных, умеющих ухаживать за кожей и руками, очевидно, женщина и была обещанной мастерицей по уходу за ногтями, которая должна была первой начать заниматься превращением Гайи в ослепительную красавицу по заданию префекта.

— Дарий, завтракай без меня, — крикнула она мужчине, уже спрыгивающему с крыльца, и мастерица невольно обернулась на ее голос, укоризнено посмотрев вслед стремительно бегущей девушке, чье мускулистое тело прикрывал лишь легкий хитон.

Гайя вбежала, не снижая темпа, в ванну и встала под струю холодной воды, смывая пот. Завернувшись в легкую домашнюю столу и ступая мягкой кошачьей походкой, она вошла в свой конклав, куда велела пригласить мастерицу. Та уже успела разложить на полотенце свои инструменты и крошечные глиняные сосуды с различными притираниями.

— Несравненная госпожа путешествовала, как я слышала? — завела разговор мастерица, беря в свои мягкие и теплые руки ладони Гайи и внимательно их рассматривая.

От Гайи не укрылось, как она с недоверием вскидывала на нее глаза и пыталась сопоставить весь свой опыт и то, что успела вызнать о новой заказчице.

— Можно сказать, и так, — уклончиво ответила Гайя, устраиваясь в кресле поудобнее и отдавая руки во власть умелицы, пообещавшей вернуть им нежность кожи и ровную форму ногтей, обломанных просмоленными канатами. За весло Гайе и не давали садиться после выздоровления, да она и сама бы не стала бы браться за ту работу, которую не сможет сделать как положено — сядь она на весло, и вместо нее пришлось бы брать дополнительную нагрузку остальным ребятам, гребли же по трое, и там, где требовалось четверо. Но ставить паруса в бурю приходилось и ей, сжимая зубы от боли в едва зажившей груди и спине.

Мастерицу не смутили натруженные руки Гайи, и даже мозоли от рукояти меча — она мягко намекнула, что приходилось помогать обрести приличествующий вид вольноотпущенницам или внезапно взлетевшим на высоты богатого общества куртизанкам. Она аккуратно обработала ногти, возвращая им и без того поддерживаемую Гайей всю жизнь самостоятельно миндалевидную форму:

— Пурпуром будем покрывать?

— Давай попробуем, — согласилась Гайя, чтобы заранее прикинуть, насколько ей будет удобно с окрашенными в насыщенный цвет ногтями расхаживать по Палатинскому дворцу.

И вдруг мастерица подняла глаза выше по руке Гайи — и девушка увидела, как скривились ее губы в гримасе отвращения. Заплачено за услуги было щедро и вперед, поэтому мастерица смолчала и не стала задавать лишние вопросы, но скрыть содрогания при виде свежего неровного шрама от прижженной каленым железом раны на левом запястье красивой молодой женщины, она не смогла.

Гайя перехватила этот взгляд:

— Ты закончила?

— Пурпур же…

— Давай в другой раз, — твердо остановила ее Гайя.

— Но…, - хотела было напомнить мастерица, что заплачено же еще и за массаж рук, но сама поняла, что подняться пальцами выше кистей не сможет, слишком велика была брезгливость, когда она смотрела на розово-коричневый неровный рубец.

— Все, благодарю тебя. Управляющий расплатился?

— Да, — пролепетала мастерица, съеживаясь под ледяным взглядом гордо выпрямившейся девушки, вставшей с кресла и возвышающейся над ней на целую голову, если не больше.

Гайя вышла из конклава, оставив мастерицу собирать свои принадлежности, и тут же наткнулась на Дария.

— Что с тобой? — удивился мужчина, почувствовав волны боли, исходящие от нее. — Как превращение в первую красотку Рима?

— Не состоялось. — отрезала она, и тут же сменила тон на обычный и бодрый. — Меч не разучился держать?

Дарий с готовностью кивнул:

— Я свой захватил.

И они полностью отдались поединку с тем же жаром, с которым накануне ночью любили друг друга. Наконец, едва держащиеся на ногах от усталости и залитые потом, они бросились в бассейн атриума — неглубокий, но достаточно широкий и длинный, чтобы проплыть хоть немного наперегонки.

Гайя заметила, что Дарий, выбираясь на мрамор пола, придержался на мгновение за плечо, воровато оглянувшись на нее. Она шагнула к нему, чтобы предложить растереть его мазью, оставленной предусмотрительно Ренитой, но он опередил ее:

— Ты же позволишь мне сделать тебе массаж?

— Если это не потакание нелепым заботливым распоряжениям наших общих друзей, то не откажусь. Хотя и сама хотела тебе предложить..

— Так ведь и я не откажусь!

— Может, с тебя и начнем?

— Гайя, ну не лишай меня удовольствия… — лукаво улыбнулся всеми своими серыми глазами Дарий. — Для меня даже просто прикасаться к твоему телу уже награда.

Она подняла бровь, вспомнив едва не выражение рвоты от отмерзения на лице у мастерицы по уходу за руками, но Дарий совершенно не понял или не заметил ее сомнений:

— Ты так прекрасна… Прости, что надоедаю тебе своими признаниями. Но вот увидев тебя тогда в лудусе, на свидании, я понял, что готов унести тебя на руках, наплевав на все задания и даже Рим.

— Остановись. Вспомни, что я тебе тогда сказала. Ничто не изменилось.

— Прости, — он тряхнул темноволосой головой. — Я теряю голову, когда вижу тебя. А когда дотрагиваюсь…

— Вот и соберись со своей головой, а я пока тебя разотру. Думаешь, не вижу, как хватаешься за плечо?