Как будто услышав все мои мысли, Вестер заговорил:

— Да, я тут продаю иногда. Магазинчик моих родителей. Но я ж прилежный ученик, смотри!

Выдавив из себя смешок, Вестер наклонился за витрину и, с шумом пораскидав не одну коробку или же что-то пластиковое, выудил на свет то, что искал. Поднявшись, он бросил на стойку тетради.

— Даже домашку делаю, а. Что скажешь? — он облокотился и расплылся в улыбке, поиграв бровями. Не зная Вестера, я бы мог подумать, что он пытался произвести впечатление на только что зашедшего посетителя, но я был я, и Вестера я уже успел изучить.

— Вау! — подыграл я, изумившись, как фанатка, встретившая своего кумира. — Цукерман, да ты герой!

Но ведь и впрямь стоило согласиться с тем, что Вестер умел распоряжаться временем, умел скрывать определённое, и теперь послеучебный вечер проводил не просто так. Для меня это всё-таки было не то, что несвойственно, но, наверное, непривычно и как-то далеко.

— Копим на поездку и просвещаемся, — всё говорил и говорил Вестер, вскидывая вверх руки и потрясая ими в воздухе. Смотри, смотри, это моя лавка! И хоть магазинчик и не был огромным, но дети явно заходили сюда, как в рай на земле. Каждый уголок помещения был пропитан ароматами булочек с корицей, пирогов с яблоками, пирожных с кремом, какао. Витрина пестрела от разнообразия леденцов, тортов, конфет. И только взрослый, зайдя в магазин, сморщив нос, заметил бы, что на одной стене отошли обои, а ещё они не стыковались вон в том углу, а уж посуду для пирожных можно было и покрасивее выбрать. Совсем продавцы от рук отбились, раз не замечают, что тарелки выглядят очень дёшево. Но такими они ведь наверняка и были. Но точно знали это только Цукерманы.

— Угу, — буркнул я, не зная, что ещё добавить. До тех самых пор, пока голову, как это иногда бывает, не пробила случайная мысль. Немного запоздалая, сказанная уже после основной нити разговора, но имевшая в себе силы ещё оказать влияние. — Может, нашей компании и впрямь не хватает поездки? Каникулы скоро. Точнее, нет — «зима близко», — добавил я с напускной серьёзностью. Но актёр из меня был никудышный.

— Я смотрел на Королеву и думал, что это розыгрыш. Серьёзно, она же живая! Не хотелось бы увидеть её фигуру в ночи. Спасибо, но после «Музея восковых фигур» в музей мадам Тюссо лучше не соваться, — возбужденно говорил Вестер, то и дело размахивая руками. Один раз он замахнулся с той силой, что успел хлопнуть меня по плечу. И удивительно, но я ощутил раздражение лишь на несколько секунд, но оно благополучно испарилось с продолжением истории. Мы уже шли к нашему отелю и пили напитки из Старбакса. Каждый взял по мокке, но только Вестер возразил, что решил отказаться от кофеина, поэтому заказал Тазобери Фраппучино и давился льдом в промозглый день. И это не мешало Клео с Рейн хихихать, глядя на то, как он весь морщился, делая очередной глоток. В это самое время их руки грели тёплые стаканчики.

Но Цукерман мог сделать глубокий расслабленный вдох.

Мы приближались к месту нашей остановки. Если бы не мои родители, некоторый вклад с каждого и всеобщее желание отдохнуть, не видать нам этой поездки. И, чего и стоило ожидать, — Вестер так быстро сдаваться был не намерен. Ему всё хотелось бродить по Лондону без остановки. Но мы были непреклонны. Лично мне хотелось поскорее вернуться и упасть лицом в кровать. Вот только стоило нам всем оказаться в номере, как Клео, подобно истинной матери семейства, напомнила:

— Обед!

В ближайших кафе, по словам Вестера, цены были выше самого Биг Бена, так что было проще закупить всё в супермаркете. Клео, конечно же, купила всё только самое зелёное и «вкусное» — фасоль, брокколи, цветную капусту, морковь, картофель. И если продукты в основном выбирала Клео, то уж на кухне, чтобы приготовить обед, застревали мы все.

Когда овощи в сковородках и кастрюлях на кухне в нашем номере принялись фырчать, когда капельки масла успели попасть Вестеру в бровь, зажужжал чей-то мобильник.

— Клео! Это тебе, — сбегавшая в их комнату Рейн вернулась с мобильником. Клео, занявшаяся нарезанием моркови, почти подпрыгнула. Убрав нож в сторону, она подлетела к подруге и, кивнув, выцепила из её рук телефон. Через мгновение из комнаты, в которую Пауэлл захлопнула дверь, послышалось:

— Доминик? Да, это Клео. Рада тебя слы-ы-ышать.

Спорим, она вся заулыбалась?

Подумав об этом, я посмотрел на Вестера, который неустанно следил за жарившимся на плите картофелем. Он ухмыльнулся и подмигнул мне.

Рейн тоже пока молчала, но достаточно было взглянуть и в её сторону тоже, чтобы удостовериться — её лицо выражало полнейшую радость. Все мы видели Доминика — высокого (выше, чем Вестер) и темноволосого. Акцент выдавал в нём американца, но я так и не понял, из какого он был штата. Уверен, Клео нам потом расскажет об этом. Не зря же он ей позвонил. Если бы не их знакомство в кафе пару дней назад, познакомились ли они когда-нибудь или нет — никто не знает.

Но вот уже через три-четыре минуты дверь в комнату отворилась. Вышла Клео. Мы все принялись чего-то ждать.

— Я сказала, что не хочу с ним общаться.

— Что? — воскликнула Рейн, выронив из рук лист салата.

— Да. Мы же уезжаем завтра. А он возвращается в Луизиану через неделю.

И никто больше ни слова не промолвил. Рейн ошарашенно глядела на подругу. Вестер всего лишь вздохнул. А я и не думал ничего говорить. Мы встретились с Клео взглядами, и я просто кивнул. Ну, не судьба значит. Клео отвернулась.

Мы ещё немного помолчали, занявшись готовкой. Пауэлл прислонилась к стене, скрестив на груди руки, и тоже ничего не говорила. Опустила лицо в пол и так и стояла, пока обед через минут десять не приготовился. Благодаря нам. Но, пожалуй, винить Клео ни в чём нельзя было. Она и так успела сварить овощной суп, прежде чем отлучилась в комнату. А морковь, кому нужна морковь вообще, которую она не дорезала?

Усевшись на не столь широкий, но удивительно вместительный диван перед небольшим телевизором, мы вспомнили, что ещё вчера потеряли пульт. Вестер утверждал, что видел его на подоконнике, но в этот раз его там не было. Тихо выругавшись, Цукерман поднялся, чтобы врубить ТВ через кнопку.

— Переключай, — бросила Рейн, отпивая сок из высокого стакана. С экрана на нас смотрел ведущий BBC. За три дня я успел понять, что Стивенс меньше всего на свете любила новости по телевидению. Ей больше нравился MTV или, на крайний случай, слезливый фильм, под который можно было придумать свои, не такие наигранные, диалоги. Но Вестер, ещё не успев сесть, так и не переключил канал. Он уселся прямо на пол и уставился в экран. Когда то, о чём говорил корреспондент, дошло и до нас, мы тоже отложили мысли о том, чтобы посмотреть очередной музыкальный клип.

— Сегодня срочные новости из…

Нашего городка — естественно.

— Спустя долгие месяцы поисков Саванны Цукерман и двух других пропавших, кажется, что ситуация только ухудшается. В этот день поступила информация об ещё одной пропавшей, которую звали Бренда Бартон, семнадцать лет.

— Бренда? — всполошилась Клео, отчего вернула вилку в свою тарелку. Заглушая голос ведущего, она потянулась передней частью туловища к Вестеру, насколько могла. — Это не та девушка, с которой ты танцевал на дискотеке?

Вестер кивнул.

Перед тем, как одним резким движением Вестер вырубил телек, ведущий успел будто даже поспешно сказать:

— Полиция продолжает искать пропавших.

По возвращении домой мы снова оказались в участке. Не пошла только Рейн, напомнив нам о том, что её выписали из больницы временно. Ей предстояло какое-то время пробыть в стенах палаты, а уже потом возвращаться к себе, где она должна была, конечно же, продолжать лечение и вспоминать привычную жизнь.