Так и оказались — я, Вестер, Клео — перед двумя полицейскими. Но с прошлого раза так ничего не поменялось, и вопросы, касавшиеся Бренды, отличались лишь именем пропавшей. Как только всё закончилось, мы разбрелись по домам, даже не обсуждая случившееся. Я был бы не удивлён, если бы завтра не стало Клео, потом Вестера, Рейн, а затем и меня. Мне не страшно было об этом думать. В таком случае я хотя бы смог бы понять, что происходило на самом деле. Узнал бы, стоит за этим кто-то, или всё это, как утверждали некоторые, «простая случайность». Конечно, люди всегда ведь пропадают случайно. Просто так выходят из дома и думают, что неплохой идеей будет заставить остальных поискать себя, а ты пока можешь и в другие страны слетать, и в гости к троюродной сестре заехать. А твои близкие, ну, пусть они погадают.

Бред.

Не знаю, чем там занималась полиция, а я знал, что ответы были совсем рядом. Именно поэтому, только вернувшись, я скинул с себя куртку и прошёл в свою спальню. Родители сегодня отдыхали и, судя по звуку, смотрели телевизор в гостиной. И славно. Значит, я мог заняться расследованием, пока никто не помешал мне.

Раскрытый дневник, настольный светильник — всё было готово. Я снова погружался в мир Саванны.

«От этих таблеток у меня немного болит голова. Но вроде бы они помогают. Хотя я знаю, что тени нескоро от меня отстанут. Вот скажи, дневник, ты считаешь, что эти таблетки мне помогут до конца?»

И Саванна даже прикрепила фотографию с коробкой. Загуглив, я узнал, что это было антипсихотическое вещество. Довольно сильное. Неужели у Саванны всё было настолько запущено и какой же гениальный врач выписал ей подобное?

Я потряс головой, чтобы отбросить всё ненужное, и продолжил:

«Сегодня я посетила «Портреты жизни». Замечательное занятие. Я знала, что мои любимые преподаватели не подведут меня. И, знаешь…»

Что-то неразборчивое.

«Тш! Ты видел? За окном кто-то стоял. Пожалуй, я проведаю Вестера. Надеюсь, с ним всё в порядке. Я бы даже, возможно, хотела, чтобы всё в порядке было и с Тувьей. Главное, не выключать свет».

И на этом моменте странное прерывалось. Затем вновь шли вполне сносные и адекватные описания повседневной жизни школьницы. Но мне уже не хотелось сегодня это читать. Я думал, что провёл за дневником от силы минуты две, но часы твердили об ином. Я уставился в дневник на полчаса. И всё это время мысль, одна хуже другой, бередили мою голову. Каждый такой визит в сознание Саванны требовал после себя глоток свежего воздуха. Или глоток чего покрепче. И если за вторым можно было обратиться к Мику, о котором я вспоминал как о язве, проявлявшей себя нечасто, но с такой силой, что хотелось сплюнуть, то свежий воздух можно было обеспечить даже с пользой. С пользой для Рейн, к которой я обязался зайти, согласно расписанию наших к ней визитов.

Это был превосходный способ отвлечься. Превосходным он перестал быть только тогда, когда широкоплечая медсестра Агата не посмотрела на меня с жалостью в очередной раз. «Бедняга, вот ведь! Постоянно ему приходится искать мисс Стивенс, а той всё время нет на месте».

— Ну и система у вас. Больные с легкостью сбегают из палаты и потом, как ни в чём не бывало, возвращаются. Вам бы поучиться у содержателей тюрьмы стоило бы! — воскликнул я.

В мыслях, как полагается.

В реальности я кивнул и прошёл обратно к выходу и в этот раз даже без сопровождения. Сегодня я ошибку предыдущего визита не совершал и отправился на машине, поэтому мне не составило особого труда проехаться до дома Рейн. Проехаться и въехать ногой в закрытую дверь.

— Рейн, открой. Ре-е-е-йн, у меня тоже нет желания тебя навещать.

С той стороны никто мне так и не ответил. Решила поиграть в молчанку? Но если она думала, что я так просто сдамся, ей стоило и вовсе спрятаться под кровать, чтобы я уж точно её не нашел. Ведь забравшись по скрипевшему тут и там дубу на самую нижнюю ветвь, которой хватило бы одного неосторожного движения человека, чтобы рассыпаться, я так и не увидел Рейн в окне. Более того, на крючке у входа не висела её куртка.

На минуту-другую в мыслях поселилось непонимание. Раз Рейн не было дома, раз Рейн не было в больнице, куда же её могло занести? Мне хватило фантазии вернуться в авто и поехать, куда глаза глядели. Попутно набирая номер Вестера, я вёл машину по наиболее широким улицам, тем, что находились ближе к центру. Коротко расспросив Вестера, я позвонил Клео, но и она не знала ответа на мой вопрос.

— Чёрт, куда тебя могло занести, Стивенс? — я сжал зубы и принялся бросать взгляд то туда, то сюда, решив найти её лицо среди прохожих. Я позволил себе ехать медленно, чтобы ничего не пропустить, но даже для нашего города скорость, с которой я передвигался, была хуже черепашьего шага. Только когда позади собралась целая вереница беспокойных водителей, которая предпочла посигналить перед тем, как обогнать меня, я, наконец, увидел её.

Бросив автомобиль на близлежащей парковке, я понесся к Стивенс быстрее, чем сбегают ученики с уроков, на которые не приходит учитель. А она, вот ведь мореплаватель, гребла веслом по глади канала, стоя в лодке. В каком-то тонком плаще, с развевавшимися от ветра волосами, с решительным взглядом, она наверняка решила покорить Тихий океан.

— Джеймс Кук, ты ли это?! — я попытался перекричать умеренный ветер. Рейн посмотрела в мою сторону, но предпочла не замечать. Весло в её руках наперекор всему тащило лодку по каналу.

Через несколько минут, когда я прошёл ещё несколько шагов в сторону к мосту, она всё-таки крикнула:

— Я делаю это не первый раз. Иногда уплываю за город и провожу там время.

Рейн делилась откровениями — к чему бы это?

— Это отцовская лодка. И раз он давал мне её на пользование, я должна его найти!

Последняя фраза вышла настойчивее предыдущей. Тем временем Рейн подплывала к мосту. Чтобы миновать его, нужно было, как следует пригнуться. Вместо этого Стивенс предпочла двигаться к небольшому мостику у берега. Что, неужели она захотела идти пешком? Я так этого и не понял, но не переставал следить за её движениями. Мимо проходили люди и оборачивались нам вслед. Через несколько секунд я уже перестал их замечать.

— Ты ведь опять ничего не понимаешь, Флеминг! Я хотя бы попытаюсь его найти.

— Вообще-то, мы ещё и Саванну ищем. И Бренду. И даже Эдди. Мы не сидим на месте, — я развёл руками. Это подействовало на Рейн, как зажжённая спичка в соломе. Стивенс нахмурилась, поджала губы, но ничего не сказала. По её усталым глазам и дергавшимся от весла рукам было видно, что она или не спала, или просто очень сильно устала.

— К тому же, ты решила ещё и заболеть, да? Ты не думала, что тебе может понадобиться медицинская помощь? Хотела изящно утопиться, упав в обморок от понижения сахара в крови?

Боже мой, какой великий врач во мне умирал. И какой оратор стыдился быть одной частью со мной. Рейн приближалась к мостику. Казалось, она старалась изо всех сил. Теперь и колени её чуть подрагивали. И вот уже она, качнувшись, встала сначала левой, потом — правой ногой на мостик, оставив весло в лодке. Я стоял чуть выше, но даже так Рейн сумела не потеряться, подойти ко мне вплотную и воскликнуть:

— Уйди же наконец! Ты не понимаешь, что я стараюсь найти отца? Пока я лежу в этой глупой больнице, ничего не происходит.

Её глаза больше не казались огнём. Нет, это была сразу и гроза, и ураган, и смерч, и землетрясение. Рейн гордо вздёрнула подбородок и даже плакала смело, победно, вызывающе. Всё её лицо горело огнём, брови превратились в чёткую линию. И если бы не всхлипы, дрожавшие руки и шея, чуть подрагивавшие колени, можно было принять Рейн за рассердившегося человека. И как же я устал от её вечных наездов, криков, истерик, миллионов поводов докопаться до меня, ведь по-другому и не скажешь. Но тогда я понял, что лучше бы она продолжала злиться, рвать и метать, кричать, драться кулаками в грудь, но, чёрт возьми, только не рыдала прямо перед моим лицом.

Я устал. Она — тоже. Я уже и не помнил, началось ли всё это от детской ревности Рейн к Саванне, её нежелании принимать меня в их драгоценную компанию, или банальной неприязни ко мне. Бывает так — ещё не знаешь человека, но он раздражает тебя на подсознательном уровне. Все эти упреки в мою сторону, что мне некуда деть деньги, родительские, между прочим…