Секретарь-реаттец вышел. Секретарю тоже было нелегко читать документ, так как свет в кабинете у Бека был таким, чтобы мы, клиттманнцы, могли обходиться без темных очков.

Я как раз только что вернулся после того, как ездил организовывать небольшую фабрику в пятидесяти милях от того места. Это была первая из задуманных Беком. Эта фабрика должна будет выпускать всего лишь боеприпасы для наших «Хаккеров», «Джейнов» и ручных автоматов. Через несколько недель шлюп снова будет в полной боеготовности.

Фабричное производство для реаттцев было в новость. Сами они все производили единично, кустарно. Но я был доволен, так как неплохо поработал с имеющимся материалом. Все пойдет как по маслу, как только наладим производство станков. Бек пообещал, что у ротроксов будут собственные «Джейны» и «Хаккеры».

Хармен все еще оставался там и проверял качество продукции. Услуги его были неоценимы, в технике он разбирался лучше всех. Я, например, даже точно не знал, что там за состав в патронах и снарядах. Старый алхимик, конечно, не был заинтересован в наших делах, но Беку каким-то образом всегда удавалось уговорить его помогать нам.

Если не считать Хармена, Бек и я были одни. Грейл, Рит и Хассманн отвели шлюп в Долину голубого пространства. Их присутствие там, как заметил Бек, еще некоторое время — наш козырь.

— Не знаю, почему, — сказал я, — но мне как-то неловко отдавать приказы этим огромным мерамитам. На их месте я был бы недоволен.

Бек пожал плечами.

— Они это видят иначе. Официально я здесь еще не начальник. Главный — Инмитрин, а мы всего лишь часть его штата. Я же тебе говорил, ротроксы приучены подчиняться, к тому же я действую от имени Инмитрина, а не от нашего. Позднее, когда станем действовать независимо, тогда могут появиться неприятности. Но мы с ними справимся.

Бек склонился над своими записями.

— Сейчас наша главная задача — дать реаттцам ощущение некоторой стабильности. Теперь, когда они снова начинают получать «голубое пространство», они могут вдруг сделаться непокорными, тогда Инмитрин снова приступит к их подавлению. Это нам во вред.

— Инмитрин потребовал сразу миллион рабов. Мы сумеем убедить его снизить число?

— Он не поймет. Его начальникам на Мераме не терпится, чтобы ротроксы стали народом-воином, и им не пришлось бы больше работать. Мы наберем миллион, взяв из дальних регионов целые общины. Тогда это будет заметно. Мы всегда можем пустить слух, что каждый, кого пошлют на Мераму, отработав там определенный срок, вернется на Землю.

— Кто в это поверит? — сказал я.

— Не торопись, может быть, со временем мы так и устроим. Ротроксов волнует лишь результат. Они хотят, чтобы успех был наглядным, и мы все делаем для этого.

— Никогда бы не подумал, что ты когда-нибудь будешь сглаживать острые углы, — сказал я с улыбкой.

Бек ухмыльнулся.

— Я многому научился из тех старых книг, которые Тон приносил от Хармена. В них это называлось искусством управлять государством, то есть искусством манипулировать обществом. Знаешь что, Клейн? Кажется, мне здесь нравится. Здесь есть простор для маневра. В Клиттманне было, как в барокамере! — он засмеялся. — Это подводит меня к другому вопросу, который я хочу тебе поручить.

Бек помолчал.

— Я узнал кое-что интересное. У реаттцев, кажется, был национальный лидер по имени Дальго, которого убили во время первой волны вторжения ротроксов. Жена его еще жива и живет тут прямо у нас под носом. Для реаттцев она, по-видимому, все еще что-то вроде символа. Она может оказывать большое влияние.

— А почему ротроксы ее еще не убили? — спросил я.

Бек нахмурился.

— Ты ожидал, что убьют? Как бы то ни было, сходи к ней, Клейн. Может быть, она нам будет как-нибудь полезна.

Госпожа Палрамара жила в одной из зеленых башен, которые в большом количестве расположились на главной равнине Реатта. Реаттцы это место называли словом, которое означало просто «Парк». Теперь крытые переходы ротроксов уже переросли Парк, насыпной лабиринт растопырил щупальца, охватил красивые сады и оплел их, словно чудовище. Ротроксы предпочитали строить крытый коридор вместо открытой дороги. Мой шофер-ротрокс повез меня в моем личном автомобиле по лабиринту коридоров. Мы выехали через боковые ворота, и скоро подъехали к той самой башне, высокой и стройной, высотой футов в сто, стоящей на мягкой траве.

Я велел шоферу подождать и пошел к овальной двери, ведущей в башню. Внутри ее окутывала зеленая тень. Я вошел в дверь и почувствовал, что пол вдруг начал подниматься. Вокруг чередовались то свет, то тень, и то и другое — зеленые. Лифт вскоре остановился и дверь открылась.

— Входи, пожалуйста, — раздался спокойный мелодичный голос. — Мне сказали, что ты придешь.

Я медленно вошел в помещение, расположенное в самой верхней части зеленой башни. Такого красивого помещения я еще не видел. Оно не было большим, но казалось просторными и свободным. Все контуры были сглажены, окна широки и изящны. Стены были светло-зелеными. Мебель и украшения — зелеными более темного оттенка и отсвечивали розовато-лиловым, который сочетался с цветом глаз стоящей там женщины.

Помещение видел я лишь мимоходом. Взгляд мой был тут же прикован к госпоже Палрамаре.

Все реаттские женщины грациозны, но она кроме грации обладала чем-то еще. У нее не было склонности к худобе, в отличие от большинства ее соотечественниц. Ее зеленое тело было полным, округлым и мягким. Лицо — нежное и доброе, взгляд — удивительно чист, зрачки — расширены от больших доз «голубого пространства».

Вам сразу становилось понятно, что она сдержанна, уверена в себе. Вид ее был грустным, но не подавленным. Ее розовато-лиловое платье подчеркивало каждый изгиб тела и акцентировало любое движение.

— Ты ведь один из тех, что пришли из неизвестного мира? — спросила она спокойно. — Вы слуги ротроксов?

Я оторвал от нее взгляд, чтобы оглядеть помещение. Учитывая ее положение, я не мог исключать возможности покушения, тем более, что она — женщина. Я уже встречал женщин, которые нападали на мужчин. Я подошел к окну и стал разглядывать эту странную смесь архитектурных стилей реаттцев и ротроксов.

— Свет слишком ярок для тебя? — спросила она. — Я слышала о вашей чувствительности. Попытаюсь быть более гостеприимной…

Она подошла к столу и что-то там сделала. Оконные стекла вдруг замерцали и приобрели цвет сепии. В помещении сделалось лишь немного темнее, но качество освещения каким-то образом изменилось. Я попробовал приподнять очки и обнаружил, что могу смотреть, не испытывая ни малейшего неудобства.

— Так лучше? — спросила она. — Для меня такого освещения тоже достаточно. Все дело в выборе нужной частоты.

Я улыбнулся ей и положил очки в карман.

— Ловкий фокус.

— Просто еще одно средство сделать жизнь приятной. — Она перешла в другой конец помещения, словно затем, чтобы лучше меня рассмотреть, прислонилась спиной к стене, а ладони положила на небольшой проходивший вдоль стены горизонтальный уступ.

— Для твоего народа это много значит, да? — сказал я. — Создавать красивое окружение. Делать жизнь красивой.

— Лучше, чем завоевывать и покорять. К сожалению, одни качества развиваются в ущерб другим. Мы не сумели защитить себя от ротроксов. Что ты от меня хочешь?

— Буду откровенен, госпожа Палрамара. Реатт завоеван, и тебе придется это признать. Но мы могли бы облегчить положение твоего народа. Ротроксы мне и самому не очень нравятся, но у нас есть причины с ними сотрудничать. И мы не хотим разрушать ваш образ жизни без необходимости. Мы слышали, что в Реатте ты пользуешься уважением. Может быть, ты могла бы нам помочь. Мы могли бы назначить тебя на какую-нибудь официальную должность. Это снова дало бы людям ощущение безопасности. А ты, в свою очередь, помогала бы нам проводить наши программы.

— Думаешь, ротроксы это позволят? — произнесла она резко.

— Думаю, да. Они приняли все наши предложения.