Все пространство между двумя колонами и тронами были занавешено огромным куском пурпурной материи. Молодые жрецы в желтых рубахах выдвинулись вперед и выжидающе поглядели на Амондея.

— Осталась лишь пустота! — высоким дрожащим голосом воскликнул Амондей. — Вот что открылось глазам двух чужеземцев, которые, однако, являются людьми чести и ищут славу Амон-Ра, Йонафрен высшего храма Хамон-Ра. Святое место пусто, бесплодно, без света Линафрена. Откройте! Откройте! Откройте! Пусть чужеземцы увидят славу и позор Хамон-Апена! Позвякивая золотыми украшениями, пурпурные занавесы медленно раздвинулись.

Когда занавесы раздвигались, Талли заметил темные пятна на пурпурной матери и понял, что это кровь. Затем он увидел такое, что по телу словно пробежал электрический ток. Он увидел массу драгоценностей всевозможных цветок, форм и размеров, золотые и серебряные украшения, окружающие темное пятно тьмы. Блеск драгоценностей слепил так, что он вынужден был прикрыть глаза. Но — более, чем он увидел, более, чем почувствовал — Талли испытал боль, физически парализующую боль вторжения в мозг. Задыхаясь, он открыл рот. Боль терзала его, начавшись с царапанья в мозгу, она разлилась по всему телу. Он потерял равновесие и навалился на Фангара. Он ничего не видел, не слышал, не чувствовал.

И однако… Однако, как-то, словно он всматривался сквозь туманную завесу, он начал сознавать присутствие пятнышка интенсивного белого света. Оно вонзилось в самую сердцевину его существа. Он не мог судить, где оно было, расстояние, местоположение. Вокруг этого интенсивного горящего центра он мог почувствовать — только почувствовать! — кипение неопределенных бесцветных цветов. Затем все исчезло. Он обнаружил, что стоит перед храмом, поддерживаемый Фангаром, и кун встревоженно глядит на него.

— Истина, что он один из владеющих, — сказал Амондей. — Трансцедентная демонстрация бесспорно указала на него. Он благословленный Амон-Ра. Теперь я восстановил веру в то, что было утратил.

Боль совершенно исчезла. Талли чувствовал себя прекрасно.

— Ты пришел в себя, Рой?

— Конечно, Фангар, конечно. Не знаю, что это накатило на меня. Фангар выглядел беспокойным.

— Они сказали, что Йонафрену принадлежат темные секреты. Даже без Линафрена он обладает какими-то силами. Тали начал понимать, чем является для этого народа сказочное сокровище Амон-Ра. Если Хитрос похитил его только ради драгоценностей и вздумает разломать на части, могущественная сила его будет потеряна.

Это было не постое дело, вроде как вытащить драгоценные камни из глаз идола. Он должен вернуть сокровище в святилище. Интенсивный белый свет, неопределенные цвета вокруг него — действительно ли видел он их? Было ли это на самом деле? Видел ли он, чувствовал ли сверкание в центре обрамленного драгоценностями овала черной пустоты? Талли привел мысли в порядок, подумал о том, что собирается сделать, и понял, что из разговора с Фангаром и Амондеем он почерпнул достаточно, чтобы развить дальше свои планы. Амондей сказал им очень важную вещь относительно их проблемы с измерениями. Никто больше не видел этого явления в святилище. Лицо Амондея затуманилось, когда Тали попросил его объяснить.

— Наши записи ведутся четыре тысячи лет. Что было до этого, мы можем лишь предполагать. Но мы уверены, что наши предки пришли в эту страну через Йонафрен в этом храме и Йонафрен в храме Апен-Ра на другой стороне реки. И с тех пор никто никогда не ощущал того, что ощутил ты, Рой Талли, чужак в этой стране.

Когда они остались одни, Фангар заговорил об этом с Талли.

— Должно быть, предки этих людей прошли через измерения! Именно так! Это значит, что Йонафрен является вратами в другие миры.

— Четыре тысячи лет! — сказал Талли. — В моем мире существуют рассказы об египтянах, которые весьма похожи на здешний народ Ра. Судя по рассказам они пересекли Атлантику и попали в мою страну. Если это действительно так и они прибыли в Канзас, а оттуда прошли через Врата сюда… Ох! Это даже пугает.

— Но если в твоем измерении есть эта цивилизация, Рой, тогда ты должен разбираться в колесницах, мечах и…

— Погоди! — прервал его Талли. — Это было четыре тысячи лет назад. С тех пор мы изменились. А народ Ра нет, и я знаю, почему. У них нет железа. Именно использование железа и стального оружия дало нам скачок вперед, потому что оно более крепкое, чем бронзовое. Оно положило конец колесницам, а начался железный век. — Он подумал, что будет тактичным связать это с цивилизацией Фангара.

— Железное оружие куда лучше бронзового, железная броня дала полную защиту от лучников, что и послужило одной причиной. Другая заключалась в идее верховой езды, люди пересели на лошадей и создали кавалерию. То, что ты называешь Всадниками. И это дало громадное преимущество перед колесницами.

— Ага, — сказал Фангар. — Но эти нагеры не годятся в качестве верховых животных.

— Вероятно, ты прав. Но мы должны кое-что сделать. Теперь ясно, что в Линафрене заключен секрет управления Вратами в измерения. Не знаю, стоит ли говорить об этом, Фангар, но я реагировал по-другому, чем ты и все остальные, когда нас перетаскивали из измерения в измерение. Я боюсь даже думать об этом. Возможно, я ошибаюсь, но…

— Нет, Рой, я уверен в этом! Ты, Рой, владеешь этой странной силой проходить через измерения!

— Боже помоги мне, — сказал Рой Талли.

— Мы должны вернуть Линафрен. Это значит, организовать рейд против Хиктроса. Мы видели их колесницы. Нужно заставить людей Хамон-Апена снова пойти в бой. Только они могут помочь нам.

— Вот чертова ситуация, — вздохнул Талли. — Нам нужно пройти через измерения, и единственный способ вернуться домой, это выступить против вражеской империи. В последующие дни, с помощью Амондея, они составили план действий.

Первым и наиболее важным делом нужно было вернуть гражданам Хамон-Апена чувство гордости и чести. Талли утверждал, что гордость — чувство национальное. Колесничие Ра были бойцами. Потерпев поражение, они покорно осели в городах-близнецах, где им не может найтись никакого дела. Они не видят для себя будущего и чувствуют, что должны умереть. Есть только один способ изменить это.

Весь следующий месяц прошел в подготовительных работах. Талли осмотрел городские мастерские и убедился, что в его деле могут помочь кузнецы по меди. К удивлению Талли, Акун не высказал никаких возражений, выслушав его требования.

— Горшки таких размеров, сделанные из меди, с маленькими выступами внутри. — Он кивнул. — Хорошо, Рой. Это будет сделано, как и все другое, что ты прикажешь. Талли и Фангар в своих делах пользовались авторитетом Амондея и обоих принцесс.

— Если бы мы были с тобой меркантильны, Фангар, мой старый дружище Всадник, — сказал как-то Талли, — то могли бы отлично устроиться в этом мире.

— Конечно, могли бы, — кивнул Фангар. — Ты знаешь, я обнаружил, что длинные женские ноги не так уж мне неприятны, как раньше. Я мог бы найти себе пару и осесть здесь… если бы здесь были ойтасы или другие верховые животные. Талли рассмеялся и расспросил Амондея о горячих серных источниках выше по течению реки, в долине Скалл.

— Вода пузырится и стоит скверный запах. Серные пузыри желтые.

— Верно, — кивнул Талли и отдал ему распоряжение.

Потом он согласился с обычным использованием рабов. Он обнаружил, что эта система не такая уж варварская, рабы довольны своей жизнью и восполняют недостатки продуктивности. Однако, несмотря на все это, рабство было не в его вкусе. Он наблюдал, как повозки выехали из города на великую равнину. Акун был слишком занят, и серный караван сопровождал другой жрец. Талли перед дорогой дал этому жрецу по имени Симоун несколько наставлений и советов.

— Постарайтесь отыскать недавно образовавшиеся источники. Только будьте осторожны с растворами серной кислоты. Конечно, вы не найдете чистую кислоту, поскольку она обладает дьявольской способностью растворяться в воде, но тем не менее, будьте осторожны.