Принцесса Хамона Номи покоилась на диване с ножками в форме леопардов. Ее поддерживали мягкие подушки, рядом монотонно махали веерами рабы. Ее загорелая кожа была еще бледной, но лицо оживленным, а глаза, казалось, горели в солнечном свете, просачивающемся через вентиляционные отверстия в потолке.

— И что будет сделано теперь, Амондей, верховный жрец Хамон-Апена? — Она говорила раздраженно, комкая золотой плед, покрывавший диван.

— Амон-Ра в его мудрости имеет ответы на все вопросы…

— И каков его ответ разбитой армии, упавшим духом людям, лишившемуся короля трону? Каков его ответ махинациям Торозея, возжелавшего узурпировать мой трон, а также Ларе? Талли впервые услышал здесь о дворцовых интригах и почувствовал мимолетное отвращение.

— Что касается Торозея, то верно, он кровный родственник. Но он не может претендовать на оба трона, пока жива ты и Лара. И всегда в прошлом, когда оба трона занимал один король, для нас наступали черные времена. Ты должна выйти замуж и родить нового короля, как приписывает Амон-Ра своему избранному народу, и затем будешь править в Хамоне.

— Он плетет заговоры среди благородных и воинов. Он винит во всех бедствиях мою семью… — Лицо Номи исказилось, она быстро прижала руку к боку. Тут же вперед выступил слуга и, хотя было не видно, что он делает, очевидно, помог ей успокоить боль от раны в боку. На Талли это произвело впечатление. У этой девушки был сильный дух, и ей предстояло сесть на трон. К тому же, она имела рану, с какой на Земле госпитализировали бы любого.

Амондей подождал, затем сказал со знаком уважения:

— Ваша семья, Номи, теперь состоит лишь из вас самой.

Это было сказано жестко.

— Но мы не поговорили еще об одном, что лишь усугубляет положение, — продолжала Номи после долгого молчания. — Почему ты избегаешь думать об этом, Амондей? Или боишься испытать на себе гнев Амон-Ра?

— Когда Амон-Ра посчитает наказать меня за грехи, я буду готов к этому. Я верховный жрец. Я стою вне и над обоими тронами. Без меня вы лишь пузырьки на поверхности Оо… Без вас мне останется лишь ждать смерти от Хиктросов или любого другого народа.

— Ты говоришь истину. Но мы должны поговорить об изначальной истине, Амондей! Мы должны поговорить о сокровище Амон-Ра, о его потери и бедствиях, которые теперь падут на все наши земли!

Талли физически ощутил дрожь страха, пробежавшую по всем собравшимся в комнате. На жизнь этих людей надвигалась тень бедствия. У них отняли их великое сокровище. С его потерей погаснет воля к жизни… Однако, в принцессе Номи еще горел боевой дух. По крайней мере, она еще строила планы. В молчании, последовавшем за гибельными словами Номи, Талли шагнул вперед и остановился.

— Расскажите мне все, — сказал он. — Может, я смогу вам помочь. Что такое сказочное сокровище Амон-Ра? Уловив напряженное дыхание, нахмуренные брови, резкие жесты собравшихся, он быстро продолжал:

— Вы знаете, что я обладаю некоторыми силами, как и мой товарищ Фангар. Мы сочувствуем вашему горю, но не знаем причин вашего отчаяния. Говоря словами одного мудреца, пока живешь — надеешься. Задумайтесь над этими словами. Расскажите мне о сокровище Амон-Ра, чтобы мы смогли помочь вам в час вашей великой нужды.

Ни о чем подобном он не читал в литературе, хотя мальчишкой в старых добрых Штатах проглотил немало книг. Фангар уставился на него так, словно у Талли из ноздрей и ушей вырвался огонь.

Амондей наклонился к Номи, и они тихо заговорили между собой. Несколько раз они бросали взгляды на Талли и Фангара. Затем Амондей подозвал Акуна.

— Пойди и пригласи принцессу Лару присоединиться к нам.

Можешь сказать ей, что происходит здесь. Быстрее. Акун кивнул и выбежал из комнаты. Потянулось напряженное ожидание. Талли почувствовал, как кровь стучит в висках. Если он сыграл неправильными картами, то никогда не увидит Землю. Фангар явно был готов последовать за ним. Однако, большинство из того, что собирался сделать Талли, первоначально было предложено самим Фангаром. Наконец, вернулся кун, за ним в комнату быстро вошла Лара. На ней была длинная белая рубаха в обтяжку, открывающая, что она полностью сформированная девушка, а не женственный юноша. Ее волосы украшала диадема из таких драгоценных камней, при виде которых у Талли захватило дух. Она бросила на него единственный взгляд из-под нахмуренных бровей, затем без малейшей улыбки села возле Номи. Обе принцессы, равные для людей, Амон-Ра и всех богов, быстро посовещались друг с другом и с Амондеем, время от времени подающим советы и предостережения.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Рой, — прошептал Талли Фангар.

— Думаю, что да. Эти люди находятся в шоке. Они нуждаются в новом фокусе, чтобы возвести заново свою уничтоженную гордость. И мы с тобой, Фангар, мой дружище, пойдем обеспечить этот фокус.

Совещание прервалось, и Номи кивнула бронзовокожему слуге-гиганту, стоявшему возле гонга. Напомнив Талли дни молодости, гигант напряг мускулы и ударил молотом в гонг, наполнив комнату густым красивым звуком. Трижды прозвучали вибрирующие ноты. Талли и Фангара охватило волнение, когда принесли два украшенных паланкина. Носильщики вынесли их из комнаты. Следом с задумчивым лицом шел Амондей. Акун привлек внимание Талли кивком головы и быстро сказал:

— Мы идем в храм Хамона, поскольку оттуда было изъято сокровище. Через два дня, когда умрет луна, его должны были перевести через мост в храм Апена. Идемте. Они последовали за процессией, которая росла с поразительной быстротой по мере того, как к ней присоединялись рабы, аколиты, стражники, танцовщицы, жрецы в желтых рубахах.

— Они готовы ничего не делать, чтобы смыть позор сегодняшнего дня, — прошептал Фангар своим густым басом. — Не хотел бы я быть в тот день колесничим Ра, солдатом в бараках или слугой, ухаживающим за нагерами. Но завтра… Талли, по причинам, связанным с детством, Грэхемом Пайком и романтическими претенциозными мечтами, старался вспомнить, как выглядит драгоценная диадема принцессы Лары. Он шел по жарким улицам, проходил под балконами, на которые высыпали женщины поглядеть на процессию. У него возникли новые хорошие идеи, почерпнутые из литературы, и, не без помощи Фангара, он чувствовал небывалую уверенность. Здесь, в Ра, чувствовалась пожива, пожива, наполняющая его рот слюной. Ошейник с драгоценностями, снятый с трупа колес ничьей, уже лежал в мешочке на его поясе. И это было только начало. Храм Хамон-Ра смутно напомнил Талли храмы с массивными колоннами на Земле, в Древнем Египте. Культ Ра вел свое происхождение от цивилизации Нила. Храм Апен-Ра очевидно, тоже будет похожим. В определенные месяцы они передавали друг угу сказочное сокровище Амон-Ра.

Процессия, возглавляемая жрецами и аколитами, окруженная с флангов стражниками, поднялась на триста девяносто девять ступеней к главному входу. Везде были статуи. Птицеголовые, с львиными головами и головами нагеров, они ряд за рядом тянулись вдоль лестницы. В углах ступеней скопилась пыль. Мусор окружал колонны с гротескными капителями в стиле, который родился за тысячи миль отсюда в другом измерении и назван классическим греческим. Талли взбирался на ступени, чувствуя, что его сердце колотиться не только от возбуждения. Численность процессии продолжала расти, пока они проходили зал за залом, дворик за двориком, пока не достигли высоких бронзовых с золотом дверей, к которым подошли лишь маленькой группой, окружающей два паланкина, и с полудюжиной старших жрецов.

По сигналу скрытого гонга двери открылись. Они вошли в огромный, похожий на склеп зал, затененный, таинственный, с колоннами и пилларами, стоящими густо, как деревья в чащобе, от путаницы картин и скульптур разбегались глаза. Повсюду горели факелы. Люди пробирались, как муравьи, через лес колонн. Факелы были натыканы на колоннах, карнизах и в стенах, но промежутки между ними и углы все равно оставались не освещенными.

Амондей медленно шел впереди с окружающими его жрецами. кун остался с Талли, Фангаром и остальными наблюдателями. Обе принцессы, Лара и Номи, сошли с паланкинов и направились к двум золотым тронам, установленным по обе стороны пространства между колоннами. Это пространств ограждали низенькие перила из слоновой кости. Перед перилами стояли жрецы, подняв руки, с затененными лицами.