МАДЛЕН ЛУИЗА (ломая руки) МАДЛЕН (пожимая плечами) ЛУИЗА (про себя) Змея! Она смеется надо мной. (Вслух.) О, да, Мадлен! О, да, ты понимаешь!.. Твой странный сон… как будто он просил Твой волосок… МАДЛЕН (улыбаясь) ЛУИЗА МАДЛЕН (улыбаясь) (Уходит.) ЛУИЗА Не сон! Не сон! И он просил… О, Боже!.. МАДЛЕН (смеясь оборачивается) ЛУИЗА Акт II Келья отца Ромильона в монастыре урсулинок в Эксе. Отец Ромильон и мать Кассандра беседуют, сидя в креслах. ОТЕЦ РОМИЛЬОН Сегодня к нам прибудет жданный гость, Сам Михаэлис, папский инквизитор, Ему я это дело передам, Он разберет. Он в заклинаньях сведущ И знает толк побольше моего В делах о колдовстве и чародействе. А я, признаться, плохо смыслю в них. МАТЬ КАССАНДРА Не мудрено; он только тем и занят, Что судит ведьм и жжет еретиков, Да заклинает бесом одержимых; А вам, отец мой, в первый раз пришлось. ОТЕЦ РОМИЛЬОН Ах, мать Кассандра, горько мне и больно На помощь инквизицию призвать! Но слишком много говора и шума Наделали монахини везде; И все кричат, что в городе Марсели Священник – маг, священник – чародей. Что делать мне, спрошу я вас? Я болен, Я слаб здоровьем, – нужен мне покой, А тут меня терзают ежедневно; Монахини беснуются, визжат, Поют, хохочут, плачут непристойно. И это все – в моем монастыре. В монастыре святой Урсулы-Девы, Который я с любовью основал И в основанье коего три камня С надеждой внес. Названье было им: «Спокойствие души! «Благоразумье» И «Здравый смысл». Но все пошло вверх дном. МАТЬ КАССАНДРА Да, мой отец. Но, думается, свыше Нам это испытание дано. ОТЕЦ РОМИЛЬОН
А главное, что больно, мать Кассандра. Ведь орден мой в известность стал входить По Франции распространился быстро, Снискал себе доверье и почет. И что же вдруг все рушилось, погибло, Из-за чего, спрошу я вас? – Да так: Восторженной и взбалмошной девчонке Привиделось, что замужем она За принцем магов, а другая дура Поверила и стала вторить ей. МАТЬ КАССАНДРА Как, мой отец? Вы склонны сомневаться, Что в них вселились бесы? Или вы Не признаете больше одержимых? (в сторону) Как в нем сказался прежний гугенот! ОТЕЦ РОМИЛЬОН Ах, мать Кассандра, это все пустое! Ведь нас никто не слышит, что же нам Ловить друг друга на словах? Поймите, Не в том тут дело, верю я иль нет. А в том, что им поверит инквизитор — И рушится наш орден навсегда. Потеряны труды мои напрасно, Потеряны надежды многих лет. Я слишком стар. Мне больше не подняться. МАТЬ КАССАНДРА Но разве трудно было, мой отец, Обставить дело это нам келейно, Судить секретно и в своей семье, Не призывая судей посторонних? ОТЕЦ РОМИЛЬОН Скандал разросся слишком велико. Нет, мать Кассандра, были уж запросы. Я сделал то, что должен сделать был. (Входит монахиня.) 1-Я МОНАХИНЯ Брат Михаэлис, папский инквизитор, К монастырю подъехал (Уходит.) ОТЕЦ РОМИЛЬОН МАТЬ КАССАНДРА Мне надо по хозяйству. Вы, отец мой, Его один примите, я уйду. ОТЕЦ РОМИЛЬОН Надеюсь, все, о чем мы говорили, Останется меж нами? МАТЬ КАССАНДРА Мой отец, Вы можете мне верить безгранично. (Уходит.) ОТЕЦ РОМИЛЬОН (один) Да, да, ведь если б только воспретить Монахиням общенье с внешним миром, Как водится в обителях других, Не допускать свидания с родными, Тесней замкнуть наш маленький мирок — И не было б простора пересудам, И было бы все скрыто под замком. Такие ли дела порой творятся В глухих стенах обителей других, А ничего наружу не выходит. Все шито-крыто. Все – в своей семье. Но жаль мне было девушек тиранить. Жалел я их. Хотел я их спасти От горечи полуденных мечтаний, От безотрадности вечерних грез. Казалось мне, целительное средство Я им нашел в обыденных трудах, В занятиях с детьми и в рукодельях, В общенье с миром. Да, я не был строг. Я дозволял им много, слишком много. Теперь я вижу, как я был неправ. |
