Гномы Злится и вьюгами сыплет Январь, Белой короной увенчанный царь. Сердце сжимает неведомый страх: Ходит ли солнце еще в небесах? Птицы замерзшие падают в снег. Слышен оленя ускоренный бег. В северном небе играют огни, Вечную жизнь возвещают они. Жалкие гномы от стужи дрожат, Делят в пещере отысканный клад: «За два рубина отдай мне алмаз». «Как бы не так! Променяю как раз!» Жарко натоплен ликующий ад. Черные слуги владыке кадят. Свиток несет раболепный синклит. В свиток паденья владыка глядит. Много прибавилось в свитке имен, Славит немолчно его легион. В визге и грохоте слышно одно: «Славен и славен еси, Сатано!» Жалкие гномы готовятся в бой, Клад им нельзя поделить меж собой. Камни-рубины так ярко горят. Светит в рубинах ликующий ад. Ангелы Божии в небе парят. Славят Того, Кто бессмертен и свят. Небо открылось и в звездную высь С гимном победным они вознеслись. С кликом «Осанна!» взлетел хоровод, Кликом «Осанна!» потряс небосвод. Души спасенных услышали клик, — Ужас восторга постигли на миг! Пара комочков лежит на снегу: Клад дорогой не достался врагу! Жалкие гномы в аду не нужны; Им ли откроются райские сны? Джан-Агир Цвела вечерняя заря. Струи коралл и янтаря В волнах рябил зефир, Когда приплыл в наш скучный мир Волшебник юный Джан-Агир, Прекрасный Джан-Агир. В одежде, шитой серебром, Под злато-пурпурным шатром Он в легком плыл челне. И под искусною рукой В аккордах арфы гул морской Роптал, как в знойном сне. На скучный мир, на тесный мир Взглянул волшебник Джан-Агир, Взглянул он – и запел. И чары звуков понеслись В морскую ширь, в немую высь, В тоскующий предел: «Зовет волна, поет волна О чудесах морского дна. Как жизнь, как юность, как весна, Пропев, замрет она. Так я зову, так я пою О чудесах в моем краю. Тебя зову, тебе пою, Приди на песнь мою. Спеши! Зайдет твоя звезда. В заботе дня уйдут года. Найдешь ли мир? – Быть может, да. Блаженство? Никогда. Но я – взамен за жизнь твою — Блаженный сон тебе даю, Блаженный сон в земном раю. Приди на песнь мою». Так пел волшебник Джан-Агир. И сонмы дев, забыв весь мир, Пошли за ним толпой. И все, рыдая и стеня, Взывали с трепетом: «Меня! Меня возьми с собой!» И только тихая одна Прошла, безмолвна и ясна, И не подняв чела. Сквозь дикий стон безумных дев, Сквозь страсти огненный напев — Она, как вздох, прошла. Погасли отблески зари, Дробя коралл и янтари На глыбах мертвых скал. В свой дальний мир, в свой знойный мир Уплыл волшебник Джан-Агир — И след его пропал. Она же, чистая, спала, — Душой свободна и светла В неведенье греха. И сны беззвучные над ней Взвивали рой немых теней, — Она была… глуха. Злые вихри
С музыкой и пением мчатся Вихри злые, Мчат их кони быстрые, кони удалые, — Пыль вздымают облаком, пляшут в поле чистом, Наполняют темный лес гиканьем и свистом. Разойдутся вольные – и пойдут забавы: Солнце в тучи спрячется, наземь лягут травы. А по степи стон стоит, волны веют в море!.. Сладко ли, могучие, веять на просторе? Вдруг затихли грозные… Сердце, не дремли ты! В тишине томительной злые чары скрыты. Слышишь, струны звонкие дрогнули, играя: «Оглянись, желанная! Оглянись, любая!..» Будто колокольчики – плачет звон гитары, В тонкие бубенчики манят злые чары. Оглянуться хочется – но дрожат колени. Все темнеет на небе. Все густеют тени. И молитву краткую я прочла несмело, Страшных слов заклятия вспомнить не успела, Не успела, – глянула, обернулась… Что же? Чуть качаясь, зыблется золотое ложе. Алый полог шелковый, кисти парчевые, На подушках вышиты птицы – как живые… Перьями павлиньими веют опахала: «Отдохни, желанная, если ты устала!» Тихо нега сладкая сердце затомила. Закурились в воздухе дымные кадила. Рыщут струны звонкие, выпевают ясно: «Не гляди, желанная, – ты во сне прекрасна!» Не стерпела – глянула… Кровь захолодела!.. Волчьи зубы скалятся… когти режут тело!.. Отступись, чудовище!!.. Сгинуло – пропало. Стонут Вихри Черные, – все им воли мало! Волшебное кольцо Есть кольцо у меня – Изумруд и Рубин В сочетании странном горят. Смотрят в очи мои Изумруд и Рубин, — Мне понятен колдующий взгляд. «Избери одного, – он твердит, – пусть один Будет дум господин, будет грез властелин, В царстве сна, где мечтанья царят». Вещим оком глядит на меня Изумруд, Зеленея морской глубиной: «Хорошо в глубине, где Сирены поют, Хочешь слиться зеленой волной? В тихом сумраке трепет души затая, О царица жемчужин, Джемали моя, Утомленная сказкой земной?» Но я слышу призыв: над прохладой пучин Будто дышит полуденный зной: «Я – Рубин! Я – кровавый земли властелин. Я прожгу твой покой ледяной! Дам все пламя, всю боль, все огни бытия, О царица Востока, Джемали моя, Пресыщенная сказкой земной!» |
