– У нас одинаковые браслеты, – внезапно, сказал он.
Она оглянулась, пробежалась по нему взглядом, ещё раз. Убедившись, что тоненький голосок – его, спустила рукав рубашки, спрятав свой наручный браслет. И отвернулась к окну, снова.
– Я у вас недавно, – опять он сказал. – Очень тепло. Так непривычно! И по ночам не могу заснуть.
«С чего он взял, что буду с ним говорить»? – подумала, покосившись на него.
– Я – Джо, – сказал он, уловив её взгляд. – Имя старое, но мне нравится.
– Джонатан? – спросила невыразительным тоном.
– Джозеф, – поправил её.
– И правда старое.
Кивнул, в знак согласия.
– Континентальный турист?
– Отныне – резидент, – показал ей браслетик, такой же, как и у неё.
Она удивлённо приподняла бровки. Посмотрела, повнимательней, на его лицо. И только сейчас в нём увидела черты, не характерны для коренных жителей этого континента, их Города.
– И…, откуда ты родом?
– Североамериканский континент, – сказал он, хвастливым тоном.
– Что тебя привело в наш Город, Джо? – удивилась она. Межконтинентальные миграции – редкость. Можно было свободно путешествовать, сколько угодно расхаживать, но люди давно утратили привычку искать себе место там, где выгодно, экономически. На каждом континенте была уйма богатых и среднеобеспеченных Районов, и уровень жизни был выравнен, как масло, по поверхности хлеба. Каждый Мега-Сити – как отдельный мир, где полно было всего.
– Я давно об этом мечтал, – сказал он, отхлебнув со стакана. – Буквально недавно получил такой же браслетик, – дотронулся к нему и покрутил на запястье.
– Я не из этого Района. Такие браслеты носит каждый в нашем Городе, кто составляет низший социальный кластер. Ты этого не знал?
Он удивлённый бросил взгляд.
– Интересно… Нет, не знал, – потёр своё запястье, снова.
– У этого Района – свой браслет. Его ещё нужно будет заслужить.
– Ну и ладно! Всё равно я не жалею, – наполнил свой стакан ярко-алой жидкостью, опять. – У тебя интересный акцент. Откуда ты?
– Я – Berliner, – ответила, не задумываясь.
– Правда?
– Ага, – подтвердила. – На самом деле у нас говорят на многих диалектах. И каждый не похож друг на друга. Можно услышать смесь берлинского с венским, баварским, кёльнским, швабским. И даже богемским…, что удивительно, ведь их Районы имеют независимых Учредителей. Хоть и граничат с нашим.
– Ух ты! – удивился её познаниям.
– Да, но я не владею ни одним из них, в полной мере. Понимаю всех, кто заговорит, но отвечаю на, таком себе, английском на берлинский манер. Тем более, если ты ездишь по таким Районам, как этот, уровня «Bridge», а не сидишь на попе, всю жизнь, то просто обязан знать этот язык.
– Вот поэтому, мне и нравится у вас! Один Город – тысячи Районов, все разные и непохожие друг на друга: привычки, диалекты, манеры и культура…, всё направлено на то, что люди хотят здесь жить. А не на небо свалить.
Посмотрев снисходительно на парня, что был ниже неё ростом, она чуть нахмурилась. Но с ним почувствовала себя спокойно – тревога отползла, мерзкой тварью, солнечное тепло отогрело её лицо, душа оттаяла и неприятный инцидент с дедом, неудачное начало работы уличной шлюшкой стала забывать. Выпрямив спину, потянулась к электронному меню. Дотронувшись ярлычка «повторить», положила стаканчик на клейкую полоску, что разрезала стойку, вдоль, на две части. Стаканчик, тут же, провалился, и на его месте, спустя секунду, вынырнул новый, наполненный хмельным коктейлем.
– Знаешь, моя мама была родом из «New Amsterdam». Я с детства говорю на этом языке, благодаря ей.
– Правда?
– Ага, – улыбнулась, пригубив стакан. – Кстати! Как он там поживает, этот Район? Когда-то, в детстве там была, – завершив, отхлебнула из стаканчика.
– Ну, вроде, ничего.
– А голова статуи…, она ещё не под водой?
– Голова – нет. Но, уже как два года туда туристов не пускают.
– Почему? – удивилась.
– Это теперь воды «Атлантиды-1». Это их владения.
– Неужели!?
Сделав глоток, он молча кивнул. Проглотив содержимое, добавил:
– Теперь это так. Они обвиняют Учредителей «New Amsterdam» в том, что оставили им территорию, замусоренную уличным хламом, после потопа…
– Они же не виноваты…
– Почему? Ещё до того, как вода проглотила целый Район, был подписан меморандум. В обмен на территорию, от «Атлантиды» получили компенсацию, в виде бесценных ресурсов, которые ни одна Техно-ферма не в состоянии произвести. Но они просто взяли, всё побросали и ушли, не убравшись за собой, сославшись на природу…
– Разве это не так? – пожала плечами, в недоумении. – Насколько мне известно, обязанности Районных Учредителей заканчиваются там, где начинается вода. Теперь это их проблема. Вода – их стихия и пусть сами вычищают замусоренное дно.
– Да, но… В общем, они обиделись, и теперь никого из суши к себе не берут.
– И что? – удивилась искренне Рэя. – Они всегда уединялись и не желали принимать «чужих». У них своеобразная область обитания – их политику можно понять, – отхлебнула ещё раз, посмотрев на парня косо.
– Я пять раз хотел получить статус, хотя бы временного, резидента. Но все разы получал отказ, – признался парень.
– Да? – снова изобразила удивлённую гримасу.
– До того момента, как запретили погружение в их «Пузыри», я так и не смог ни с кем договориться про обмен. Никто из них не любит сушу, – процедил он, с досадой.
– Ну да, – они скверный народ. Я не знаю, как тебе – я бы там не прижилась. Не потому, что по физическим параметрам не подхожу – это скользкие людишки, такие же мерзкие, как и моллюски, которых выращивают. Противные и отвратительные на вид, как и водоросли.
– Ну и хрен с ними! – согласился Джо.
– Точно! – поддержала она. Облизнувшись, спросила: – Почему оставил свой Сити?
– Я уже готов был куда угодно оттуда бежать…
– Почему это?
– В нашем Мега-Сити все, будто спятили: каждый только и мечтает, как бы покинуть Землю.
– Чего им так не нравится?
– Ты знаешь, они давно смотрят на другие Континентальные Города, свысока.
– Ну да, так было всегда…
– Я с детства мечтал работать на комбайне, купить участок на Луне и завести свою ферму.
– И, что помешало? По-моему, это недорого сейчас. На «Лунар-2» запустили целую программу по расселению: снимают все пошлины, будут выдавать лицензии на свободную переработку реголита. Насколько мне известно, – добавила в конце.
– Знаю. Я готовился с четырнадцати, занимался самообучением, изучил все модели комбайнов, потратил кучу средств и времени на уроки симуляции… Но, как оказалось, когда решился принять участие в проекте – «генетически непригоден к жизни за пределами атмосферы Земли».
– Ну ты не унывай, – подбодрила его. – Я тоже такая, как и ты – «коренной землянин». И, знаешь, что? Я этому даже рада.
– Да неужели? – изменился в лице, и растянулась улыбка.
– Ага. Когда-то, хотела на Марс. Но я экстраверт, по своей природе. Люблю общение, эмоции…, очень люблю людей, хоть и во многом их не понимаю. Мне просто нравится быть среди них, нравится это синее небо, стальные тучи. Я люблю свободное пространство, люблю краски, безумно обожаю тепло. Там – слишком холодно, всё ещё одиноко, серо, тесно и экстремально опасно. И нравится проживать четыре время года. Мне кажется, если все покинут Землю – она одичает без нас, обидится, и назад уже, вернувшись через миллионы лет, нас не примет.
– Может, ты и права, – вдумчиво сказал Джо.
– Кстати, заезжай к нам! У нас очень интересно. Только не забудь взять тёплые вещи – в нашем Районе действуют четыре сезона. У нас сейчас зима.
Сказав это, поблагодарила электронного бармена – прислонив запястье к электронному глазку, расплатилась и, захватив свои вещи, быстро ушла. За тот час, что просидела у окна, она соскучилась по теплу жаркого солнца Района «Southern Bridge». Выйдя на улицу, поморщилась из-за дневного света и пошла в направлении Станции, вздохнув свободно, позволив себе забыть про эпичный провал начала работы уличным торговцем страсти, и про синеву на шее – следы от пальцев злобного дедули.
