Может быть, кто знает, они и нападут на желанный цветок. Но цветка все не было и не было.

Гвоздика встречалась, но это была не та гвоздика, о которой мечтали друзья, не хаерад-цветок.

Так в бесплодных поисках прошел весь день. Было решено переночевать в тундре.

К ночи, потеряв надежды на волшебный цветок, ребята грустные улеглись спать на выбранной Ефимом высотке. Только он, не ищущий ничего в тундре охотник, не унывал. Поужинав, он еще долго беседовал со старым сказочником, а утром поднялся раньше всех.

Когда Наташа проснулась, а остальные ребята еще спали, у Ефима уже был готов завтрак. Он сжег последние поленья, и это означало, что на обратный путь остается лишь сухой паек.

Нет, оказывается, после Ефима не она первая проснулась. В маленьком лагере не было Илюшки. Куда он пропал?..

И вдруг произошло неожиданное. Прибежал Илюша с криком торжества:

— Нашел! Нашел!

Он даже перепугал Наташу.

— Что ты нашел? Хаерад?

— Да нет, не хаерад. Вот!

И он протянул Наташе какую-то трубочку и маленький листочек бумаги. На листке было написано: «Петров Андрей Иванович. Деревня Разуваевская, Смоленской области…»

Ни Илюша, ни Наташа не понимали, что бы все это могло значить. Все объяснил Илюшин отец Ефим.

— Это гильза-медальон. Такие медальоны во время войны выдавали всем советским бойцам и командирам. Чтобы в случае гибели можно было узнать имя и родину человека.

И он рассказал, как пришла на остров война.

…Далеко-далеко в Заполярье остров, но и сюда война пришла в свои первые дни.

По Северному Ледовитому океану с запада на восток шли караваны — большие морские транспорты с оружием и продовольствием для нашей армии. Гитлеровцы с самолетов разыскивали эти караваны и направляли на них свои подводные лодки и эскадрильи бомбардировщиков.

Один молодой охотник вернулся из тундры и сообщил: видел следы белого медведя. Ефим Валей тогда еще не уехал на фронт. Он пошел в тундру и сразу определил — следы не медведя, а человека, следы от меховых сапог.

Ефим не стал смеяться над неопытным охотником, а сказал:

— На наш остров фашисты сбросили парашютиста.

Конечно, немецкий разведчик будет следить за караванами и по радио сообщать о них своему командованию.

Дважды пролетел над островом фашистский самолет. И все догадывались: самолет сбрасывал своему разведчику продовольствие.

Радист с метеорологической станции сообщил о немецком шпионе на Большую землю. Вскоре с советского военного корабля на остров высадились бойцы и командиры. Они привезли с собой артиллерийские орудия и заняли на берегу оборону. Ведь враг мог попытаться захватить советский остров.

Вероятно, немецкий шпион передал фашистскому командованию сведения о наших войсках на острове, потому что через два дня далеко в море показался немецкий крейсер и начал орудийный обстрел берега. Потом прилетели фашистские самолеты и тоже принялись бомбить побережье острова.

Комендант советского гарнизона получил приказ захватить или уничтожить гитлеровского шпиона. Он пришел к председателю островного Совета и доверительно сообщил:

— Вы знаете, на острове немецкие шпионы. Один или несколько. Необходимо ликвидировать. Выделяю команду бойцов. Старший — старшина Голубков. Вот он, — комендант представил председателю старшину Голубкова. — Но нам нужны проводники, знающие остров.

— Найдем, — с готовностью ответил председатель. — Сколько?

— Три.

— Пиши, — сказал председатель секретарю. — Ефим Валей, Митя Вылко, Семен Хатанзей. Вызывай в распоряжение начальника.

Председатель островного Совета, коммунист, побывавший в Кремле на приеме у Михаила Ивановича Калинина, узнав о войне, с первым же пароходом отправил на Большую землю всю оленину и всю рыбу, какая имелась на острове.

Ненцы-колхозники согласились с ним: фронту, советским воинам нужно продовольствие.

Команда стрелков в сопровождении Ефима Валея и двух его товарищей вышла на розыски гитлеровского шпиона.

— Старшина, — сказал Ефим Голубкову, — найдем, без моего голоса не стрелять. Возьмем живого! Если что, первым стрелять буду я.

Едва команда отошла на три километра в глубь острова, как над побережьем появились фашистские самолеты. Наперехват им летел единственный советский.

Неравный воздушный бой начался над океаном и завершился над островом.

Первым врезался в тундровое болото немецкий «мессершмитт». Советский самолет загорелся. И наш отважный летчик пошел на таран.

При таране он успел выброситься с парашютом, но еще в воздухе был убит пулеметной очередью с фашистского самолета.

Команда советских стрелков выполнила боевое задание. Замеченный немецкий шпион пытался скрыться, но Ефим Валей ранил его в ногу. Он оказался ценным «языком» для нашего командования.

Вскоре после захвата шпиона Ефим уехал на фронт. Награда за эту операцию, орден Красной Звезды, нашла его лишь через пять лет после войны.

Обломки самолетов — нашего и двух немецких — островитяне разыскали в тундре и вывезли на берег.

А сегодня, через тридцать лет после воздушного боя над островом, красный следопыт Илюша Валей, разыскивая хаерад-цветок, нашел останки героя-летчика Андрея Петрова.

— Да, — Степан Егорович обнял Илюшу, — хотя и не хаерад, а находка ценная!

Наташа, Игорь и Ваня Тайбарей тормошили Илюшу и требовали подробнее рассказать, где и как он нашел медальон.

— Ладно, потом, — отвечал смущенный младший Валей. — Придем домой, тогда и расскажу.

Правда Севера. 1970. 3 декабря.

Галя осторожно положила таблетки на тумбочку, так же осторожно поправила одеяло.

— Я не сплю, сестрица, — сказал Смольников и открыл глаза. — Доброе утро!

— Доброе утро. Лежите. Вам… — Галя не договорила, притворно нахмурилась.

А он и так знал, что она должна была сказать. Конечно: «Лежите, вам нельзя много разговаривать».

— Я немного.

— Что «немного»? — удивилась сестра. — Если не спите, тогда будем мерить температуру.

— Всегда готов, — Смольников протянул руку за градусником. — Не хмурьтесь, я ведь знаю, вы не сердитесь.

— Молчать! — Галя отвернулась, чтобы он не заметил ее улыбку.

— Ух, как грозно. Сестра, какое у вас воинское звание?

— Генерал.

— Да-а… — словно удивляясь, озадаченно протянул Смольников. — Тут, ясно дело, сержанту молчать. А я-то думал, нужно молчать только из-за этого дурацкого осколка… Вот ведь дурной, зашевелился через тридцать лет.

Бой за высотку с белым домиком подробно описал корреспондент армейской газеты. Корреспондент был молоденький, восторженный и смелый паренек. Он сам участвовал в прорыве кольца, которым гитлеровцы обложили домик с его крошечным гарнизоном.

«Среди городов-героев, — было напечатано в газете, — среди многочисленных зданий-свидетелей этот маленький белый домик останется для поколений скромным памятником Великой Отечественной войне. Он будет пользоваться вниманием и любовью как героический очевидец стойкости и мужества советских людей сороковых годов двадцатого века. И, наверное, на одной из его стен будет прикреплена доска с надписью: „Три дня и три ночи взвод пулеметчиков под командованием сержанта Георгия Смольникова оборонялся в этом доме, отражая яростные атаки врага“».

…Взвод поддерживал наступление стрелкового батальона. Немцы подтянули на этот участок большие подкрепления и перешли в контратаку. Они потеснили наш батальон, отрезав и потом окружив пулеметный взвод.

Пулеметчики заняли оборону в небольшом кирпичном здании, одиноко стоящем на чуть заметной возвышенности. Один пулемет они установили в ячейке около дома. Много раз гитлеровцы пытались овладеть домом. Они обстреливали его из минометов, блокировали, шли в атаку, предлагали советским бойцам сдаться. Но гарнизон мужественно держался и отвечал фашистам только огнем пулеметов и автоматов.