Потом они с Родисом проводили девушек домой. Минира млела от счастья и все допытывалась у Булата надолго ли он приехал в Яшкалу. Булат заверил:

— Надеюсь, что надолго. Все зависит от вашего отца…

— Ну, тогда я скажу папе, и он вас не так скоро отпустит… — защебетала Минира, уверенная в своей власти над отцом. — Вы так замечательно танцуете…

— Да, это вполне достаточное основание, чтобы отец задержал меня в Яшкале как можно дольше…

— Нет, нет, не только это, — зарделась девушка. — А завтра вы придете на танцплощадку?

— Нет, завтра у меня большое и ответственное мероприятие, ради которого я, собственно, и приехал в Яшкалу. Завтра мне будет не до танцев.

Минира искренне огорчилась, Булат ее успокоил:

— Точнее, завтра я приглашен в гости…

— К кому, если не секрет?

— Вы этого человека знаете. И даже очень хорошо.

— Угадала: вы будете у нас? Честное слово? Не обманываете? Тогда и я не пойду на танцы.

— Ну, зачем жертвовать чудесным вечером ради моего общества, тем более что у меня будет скучный, деловой разговор с вашим отцом?

На другой день Булат явился в дом Ибрахана, раздобыв каким-то чудом два букетика цветов для хозяйки и дочери.

Беседа Булата с Ибраханом прошла в дружеской, теплой обстановке, в духе взаимопонимания, Булат буквально обворожил семейство: отца, жену Ямбику и дочь Миниру. Булат с полным основанием мог теперь дать еще одно толкование ИДБС — ибрахановская дочь будет счастлива.

Так было положено начало сугубо деловому союзу Булата Барыева и Ибрахана Ибраханова по улучшению бытового обслуживания населения Яшкалы и по устройству личного быта самого Булата и дочери Ибрахана — Миниры.

Операция ИДБС началась…

Старая истина гласит: всякое начало трудно. Как говорится, «было гладко на бумаге, да забыли про овраги». Сказать, что первый блин вышел комом, было бы несправедливо. Но в то же время какие-то просчеты и недоделки отрицать бессмысленно. Недаром же Ибрахан учинил головомойку Булату и Родису, чему мы с вами, читатель, уже были свидетелями. Но не успел Ибрахан пропесочить Булата и Родиса, как в кабинет, минуя заградительный шлагбаум в лице секретарши Аклимы, грудью ставшей перед дверью начальника и утверждавшей, что у директора совещание чрезвычайной важности, ворвался Шагей-бабай.

Ибрахан собирался было осадить и призвать к порядку нахального старика, но, узнав, с кем имеет дело, изменил тон и мягко упрекнул:

— В кабинет к занятому человеку вламываться нельзя.

— А забирать самовар без разрешения можно? — агрессивно наступал Шагей-бабай.

Борода и усы, как всегда тщательно подстриженные и надушенные одеколоном «Кармен», ощетинились, придавая его лицу возмущенно-гневное выражение.

— Что еще за самовар? — директор обернулся к Булату и Родису, хотя прекрасно догадывался, что самовар имеет прямое отношение к ночному походу бригады ИДБС на Яблоневую улицу. — А вы, бабай, садитесь, успокойтесь, — приветливо пригласил директор, — сейчас разберемся.

— Некогда сидеть. И разбираться нечего. Забрали у меня без спросу самовар. Давай самовар назад!

— Разрешите пояснить, — включился в разговор Булат. — Самовар ваш старый, со вмятинами. Мы и взяли его подникелировать.

— А я вас об этом просил?

— Мы хотели сделать вам сюрприз.

— Мне не надо сюрприз, мне самовар надо!

— Действительно, это безобразие! — притворно возмутился Ибрахан. — Лишить такого почтенного человека предмета необходимости! Вам это так не пройдет!

— Вот, вот, правильно ругаешь, начальник!

— А вы, бабай, успокойтесь, самовар вернут вам в целости и исправности. Потерпите немного.

— Хорошо вам говорить — потерпите. Это такой самовар. Его ничем не заменишь. Не успеешь оглянуться, он уже закипает. Не кипит, а поет.

— Не волнуйтесь, бабай. Мы сделаем его еще лучше. Я лично за этим прослежу, — успокоил старика Ибрахан и проводил его до самых дверей.

— Тоже мне клиента нашли для ИДБС, — пристыдил Ибрахан Булата и Родиса, повернулся к окну, и вдруг что-то привлекло его внимание. — Смотрите, как бежит! Вот дает!.. Настоящий сказочный бегун — Югерек-батыр. Да это же наш жалобщик — бабай. В его годы так лихо бегать!.. Догоните его, — приказал Ибрахан Родису. Тот стрелой вылетел из кабинета. — Я давно мечтал о курьере-скороходе. Да он за полчаса обежит всю Яшкалу из конца в конец.

— Это блестящая идея, — поддержал Ибрахана Булат. — Именно такой нужен нам для ИДБС. По совместительству будет разведывать, кто в чем нуждается.

Ибрахан был польщен тем, что его сподвижник по ниве бытового обслуживания признал предложение о Шагей-бабае блестящим, и продолжал наблюдать за тем, что происходило на улице.

Родис стремительно побежал за стариком, что-то кричал, видимо предлагая остановиться. Но старик, увидев за собой погоню, решил, что чернобородый в джинсах преследует его за то, что тот посмел пожаловаться Ибрахану, и еще пуще устремился вперед. Раздутый ветром подол чапана Шагея трепыхался, словно крылья птицы. Казалось, старик вот-вот взлетит.

Прошло много времени, прежде чем Родис нагнал старика и привел его, несмотря на сопротивление, в кабинет.

Переговоры на высшем уровне между Ибраханом и Шагеем были недолгими. Старик трезво рассудил, что к его скромной пенсии лишний рубль не помешает. Он быстро прикинул в уме, сколько осьмушек чаю и сахару он дополнительно купит на зарплату курьера. А самое главное, будучи на службе в комбинате, скорее вызволит свой самовар из неволи.

Ни одно новое изобретение или научное открытие не приходит само собою, оно подготавливается всей предшествующей историей. Новое с трудом пробивается на свет божий. С новатора пот льется ведрами, на каждом шагу ему приходится бороться, огрызаться, кусаться, наступать, и отступать, и снова вести атакующие бои за внедрение прогрессивной идеи. Новое не обходится без жертв.

Даже когда новое прочно утверждается, сметая со своего пути всякие преграды, новатор не смеет заноситься. Заслуженные похвалы да не вскружат его голову. Чем выше вздымается слава, тем больше опасностей — ветер славы может сорвать шляпу вместе с головой.

Эту истину прекрасно сознавал Булат. По его настоянию под ИДБС была подведена солидная организационно-производственная база. Приказом по комбинату Ибрахан официально оформил бригаду ИДБС. Главным технологом назначил Булата.

Этот приказ Ибрахан обнародовал на очередной летучке и в напутственной речи пожелал бригаде попутного ветра и побольше добрых дел, слава о которых прокатится по всей республике.

— Из всех ателье и мастерских приказываю отобрать лучших из лучших мастеров. Пора от единичных, неожиданных операций ИДБС перейти, так сказать, к широкому по охвату и по масштабам обслуживанию всех граждан Яшкалы. Только будьте осторожны, не наломайте дров!..

Увы, на первых порах без издержек не обошлось. Члены бригады — пильщики Михэй, Никэй и Пиляй перестарались и, обнаружив в одном дворе сложенные штабелем бревна, без спроса распилили их. В результате разыгрался крупный скандал: хозяин приготовил бревна для строительства, а распиленные чурки для этого никак уже не годились.

На другом дворе жестянщик Галяу заглянул в амбар и нашел там аккуратно сложенные листы жести. «Интересно, для какой цели они предназначены?» — подумал Галяу. Посмотрел на крышу дома, проверил ворота, заглянул в баню. Нигде никакого ремонта не требовалось. А Галяу уж очень хотелось что-то смастерить из этой жести, но что именно? Он сел на табуретку, на другую табуретку поставил брусок рельса, который всегда носил с собой, разрезал листы на несколько кусков и через двадцать минут листы жести превратились в ведра, на которые была приклеена записка: «Наша работа. Благодарить не надо. ИДБС».

И верно, хозяину жести было не до благодарностей. Ведь он-то скупал в хозмагах жестяные ведра и превращал их в листы, которыми собирался покрыть сарай.