– Спасибо. Не беспокойтесь на мой счет, пожалуйста. Все в полном порядке.

Юстас раскрыл газету и наблюдал из-за нее, как горничная скрылась за дверью напротив гостиной – по-видимому, в кладовой. Однако Глэдис не закрыла за собой дверь – она оставалась открытой, так же, как и в его прошлый визит. Что с этими слугами, не могут научиться закрывать за собой? Надо подождать пару минут – пусть Глэдис примется за работу, а тогда… начать разведку.

Но никаких звуков не было слышно – ни звона тарелок, ни бегущей в раковину воды. Наверное, она шьет или полирует серебро. Юстас тихо сложил газету и положил ее на пол, поднялся и на цыпочках пошел к комнате, которую принял за спальню Дезмонда, но тут заметил, как в видимом ему уголке кладовой двинулась тень. Он замер, задержал дыхание и внимательно всмотрелся. Да, было еще одно движение – едва заметное, однако и его оказалось достаточно, чтобы понять: кто-то – очевидно, Глэдис – стоит прямо за дверью и слушает. Видеть она его не могла – открытая дверь закрывала коридор, – но тем не менее горничная была настороже; стоит ей услышать звук, как она выглянет из-за двери и увидит, что он встал со стула и куда-то ушел. Нет, так не пойдет. Слишком рискованно. А он не мог позволить себе пойти на риск.

Юстас снова опустился на стул, поднял газету и проклял всех назойливых женщин разом. Какой-то особой причины шпионить за ним у Глэдис не было; просто она любила совать нос не в свои дела.

Он смотрел невидящими глазами на страницы «Морнинг пост», его одолевали сомнения. От отчаяния его отделял всего один шаг. И как он собирался перехитрить этих сторожевых собак? Одной было предостаточно, но тут их целых две – пара орлиц, охраняющих свое драгоценное дитя. Конечно, это достойно восхищения – чтобы так самозабвенно охранять покой тяжелобольного человека, но в данном случае они явно переусердствовали. Так как избежать их надзора? Как попасть в комнату Дезмонда, как найти…

Из коридора слабо донеслось жужжание лифта, лязгнули двери, за окошком входной двери появилась чья-то тень, а затем послышался скрип ключа в замке… Наконец в коридоре появилась миссис Тумлин. Она вся запыхалась, лицо ее алело, но при виде Юстаса – он поднялся со своего жесткого стула с газетой в руках – тут же взяла себя в руки. Уголком глаза Юстас заметил, как Глэдис высунулась из комнаты и сразу же исчезла, закрыв за собой дверь.

– Простите за ожидание, мистер Хендэлл, – сказала миссис Тумлин, опустив на пол книги и по-прежнему пустую корзинку.

– Это я прошу прощения, что вам пришлось из-за меня торопиться, – вежливо ответил Юстас. – Я говорил Глэдис, что могу подождать.

– Глэдис все правильно сделала. Извините, что не приглашаю вас в гостиную, мистер Хендэлл. Не хочу тревожить Дезмонда.

– Миссис Тумлин, он серьезно болен?.. Я хочу сказать, ему стало хуже?

– Кажется, нет, но… мне нужно следить за тем, чтобы он не переутомлялся.

– Вы позволите мне немножко с ним поговорить? Обещаю, я не стану его тревожить.

В очередной раз Юстас почувствовал беспомощность, сталкиваясь с женским упрямством. Пустая трата времени…

– Мистер Хендэлл, мне очень жаль, но это невозможно. К ланчу Дезмонда навестят гости, так что сейчас ему нужно как следует отдохнуть.

– Гости?

– Да, его родственники, мистер Уильям Хендэлл с сыном.

Первое из запланированных новоселий – вечеринка Джилл – Юстаса не радовало. Он делал все, что необходимо: радушно встречал гостей, распределял напитки, флиртовал с девушками, успешно удерживал себя от того, чтобы не выгнать прочь молодых людей; но все это время Юстаса одолевала мысль, что перед ним стоит невыполнимая задача: как пройти мимо тех двух женщин – сиделки и горничной. Ему поставили мат – или, по крайней мере, было близко к этому.

Силу в ход пустить нельзя, о насилии не может быть и речи. Даже пассивный метод убеждения, к которому он прибегнул утром, пытаясь подкупить Глэдис, был чрезвычайно опасен и не привел ни к какому результату. Миссис Тумлин уже была настроена к нему враждебно – бог знает, почему; нет, пробить себе дорогу силой он просто не посмел. Нужно залечь на дно, пока эта неудача не забудется. Однако часы тикали, драгоценное время шло. В запасе всего шесть недель, а ему уже приходится припасть к земле, спрятаться, словно он лиса, за которой мчится стая охотничьих собак. Впрочем, это преувеличение. Никто за ним не охотился. Но нельзя привлекать внимание к тому, что в данной ситуации он – лиса!

В половине второго ночи разошлись даже самые шумные и назойливые гости, и Джилл присела рядом с ним, чтобы выпить по последней перед собственным уходом.

– Что тебя мучит, дорогой? – спросила она, проведя рукой по его волосам. – Тебе не понравились мои друзья?

– Нет, – сказал Юстас, – с ними все в порядке. Дело в том, что… все очень непросто.

Он как мог описал трудности, с которыми ему пришлось столкнуться. Джилл слушала молча, а когда он сказал, что решил на время залечь на дно, крепко сжала губы.

– Юстас, ты решил отступить? – спросила она, когда он закончил свой рассказ.

– Конечно, нет, но…

– Что «но»?!

Джилл выпрямилась и, взяв его обеими руками за лацканы пальто, хорошенько встряхнула.

– Если ты решил отступить сейчас, между нами все кончено, – резко сказала она. – Сегодня утром я отказалась от хорошего предложения в кабаре, потому что думала, ты затеял эту игру всерьез. Но если ты…

– Естественно, я всерьез, – раздраженно возразил Юстас. – Просто сейчас мне непонятно, как к нему подобраться. Эти дамы глаз с него не сводят.

– «Эти дамы»! Как ты мне надоел!

Глаза Джилл гневно сверкнули.

– Почему бы тебе не включить мозги? Ты что, рассчитывал заявиться к нему и всучить стакан с этой дрянью? За тобой наблюдают; тебе нельзя к нему приближаться.

Юстас тупо уставился на нее.

– Наблюдают за мной? – произнес он, заикаясь.

– Ну конечно! Разве это не очевидно? Ты просто голову в песок засунул… Если сейчас что-то случится с Дезмондом, подозревать будут тебя.

– Тогда как я, черт возьми…

– Как-как, отправь ему посылку! Какие-то готовые лекарства, фрукты, шоколад. Да есть масса путей. Ты что, книжек не читал? Этим занимаются постоянно. Разве Ллойду Джорджу не посылали отравленные конфеты?

Шоколад! Перед глазами возник стол Дезмонда: пачка сигарет для гостей и шоколадные конфеты для мальчика. Поначалу Юстаса это удивило, но потом он понял, как много некурящих мужчин питают страсть к шоколаду. Мятные шоколадные конфеты «Дюдвиллз» – большие, круглые, со знаменитым кремом, в золотых коробках. Точно такая же лежала сейчас перед ним на столе среди остатков от закусок.

Юстас встал, голова его закружилась от возникшей идеи.

– Джилл, тебе лучше уйти, – отрывисто сказал он, подавая ей пальто.

Джилл с любопытством посмотрела ему в глаза. Ее губы медленно растянулись в улыбке. Она притянула его к себе, поцеловала, а затем, не сказав ни слова, ушла. С минуту Юстас слушал удаляющиеся шаги, потом подошел к столу и взял в руки коробку конфет. Эту двухфунтовую коробку купили только вчера; сейчас в ней осталось около дюжины конфет – жестких и мягких, а посередине – еще одна мятно-кремовая. Юстас поднес ее к глазам и пристально изучил. Сделано на славу – конфета была гладкой, почти глянцевой; незаметно вскрыть ее и заменить содержимое будет нелегко. Придется поэкспериментировать, но делать это нужно на конфетах подешевле – было бы глупо покупать еще несколько коробок «Дюдвиллз», если можно заменить марку.

Теперь оставшаяся мятная конфета приобретала особую ценность; на виду у Гамильтона ее оставлять нельзя – он еще не успел проявить себя как мелкий воришка, но всякое может быть. Вместо того чтобы вернуть конфету в коробку, Юстас закрыл ее в ящике письменного стола, в котором также хранилась маленькая стеклянная баночка. Настроение у Юстаса немного улучшилось, но он смертельно устал, а потому сразу же отправился спать.