Как только он вышел, Даули плотно притворил за ним дверь.

– Капитан Стеррон сотрудничал не с одной юридической фирмой? – спросил Даули.

– Насколько я знаю, нет. А почему вы спрашиваете?

Суперинтендант по-прежнему держал листок бумаги в руке.

– Это пришло от одной юридической конторы, сэр. Похоже, с ней состоял в переписке Герберт Стеррон, но больше от них я ничего не нашел. Вот и подумал, может, вы объясните, о чем тут идет речь?

Мистер Хафкасл протянул руку:

– Вероятно, смогу разобраться, если увижу, что там написано.

Он развернул листок бумаги и нацепил пенсне. В правом верхнем углу страницы значилось:

Затем он прочитал:

23 июля 1932

Уважаемый сэр!

Мы получили ваше письмо от 21 числа. Все ваши инструкции были рассмотрены самым тщательным образом, данным вопросом займемся незамедлительно. Мы полностью разделяем ваше мнение, что следует соблюдать строжайшую секретность. Любые отчеты или письма, отправленные вам в дальнейшем, будут помечены словом «конфиденциально», а потому нет причин опасаться, что кому-либо станет известно о ходе нашего расследования.

Смеем вас заверить, что мы разделяем ваше мнение о строгой конфиденциальности и обязуемся обеспечить ее.

С искренним почтением,

«Клингем, Блэнд и Ко»

Лицо мистера Хафкасла вытягивалась по мере того, как он читал это послание, а когда отдал его обратно Даули, было мрачнее тучи.

– Вам известно, кто эти люди? – спросил он полицейского.

– Нет, сэр. Лишь одно очевидно – они юристы.

– Да, юристы, я бы сказал, с определенной репутацией. Данная контора специализируется лишь по одному вопросу, суперинтендант. По разводам!

– Он все-таки знал об этом?

Инспектор Лотт вернулся из Феррис-Корта, так и не выяснив ничего нового. Условие соблюдать «секретность» при расспросах слуг о взаимоотношениях отца Спейда и хозяйки дома превратило его задание в практически невыполнимое. Сам он, хоть убей, не понимал, отчего с виду вполне разумные люди никак не могли догадаться, на что он им намекал. Ведь наверняка в доме пошли сплетни и пересуды – а результат нулевой. И вот теперь Лотт слушал рассказ Даули о визите, который нанесли ему мистер Хафкасл и мистер Джеральд Стеррон, а также о сенсационном открытии, связанном с письмом из юридической конторы.

– Я нашел чертову бумажку вчера, просматривая корреспонденцию, – объяснил суперинтендант. – Собирался с утра поехать в эту контору, но из-за вечернего шоу это вылетело из головы. А потом занимался составлением отчета для казначейства. Сегодня у нас суббота, так что придется подождать полтора дня.

– Не думаю, что это трагедия, – заметил Лотт. – Лично я мечтаю взять выходной и со свежими силами приступить к работе в понедельник. А то сейчас в голове какая-то каша.

– А разве в Скотленд-Ярде бывают выходные? – с невинным видом спросил Даули.

– А как же? По четвергам два раза в месяц, и целая неделя на Пасху, ну и три месяца летом. Надо беречь свой мозг – это ценный и высокоорганизованный механизм, которому необходимо давать отдых.

Даули засмеялся:

– Что ж, в таком случае отпускаю вас, друг мой. Как-нибудь продержимся без вас до понедельника.

Инспектор Лотт посмотрел на него немного обиженно, его тщеславие было уязвлено.

– Суперинтендант, мы должны составить план дальнейших действий. И еще хотелось бы послушать, что вы думаете об истории со священником. Ну и о странном письме тоже.

– О письме пока не знаю, не решил, – уклончиво ответил Даули. – Но сегодня утром мистер Джеральд Стеррон упомянул об одном моменте, который меня заинтересовал. Он сказал: «Разве мог этот хлюпик, похожий на пугало, задушить такого крепкого мужчину, как мой брат?» Вас ничего не настораживает?

– Звучит как насмешка, это он вас подразнить хотел, – ответил он. – И потом, дело тут не в повешении, ведь он сперва задушил его. Однако все эти действия требуют немалой физической силы.

– Да-а, – протянул Даули и закинул ногу на ногу. – Вы не поняли, о чем я говорю. А суть вот в чем. Разве можно задушить человека, не производя при этом шума, без малейших признаков борьбы?

– Или следов насилия на теле! – подхватил Лотт. – Ведь хлороформа у него вроде бы при себе не было?

– Ну, во всяком случае, запаха хлороформа не чувствовалось, когда мы утром вошли в комнату, хотя, возможно, он выветрился. Однако в любом случае, даже с применением хлороформа, не так-то просто справиться с крупным мужчиной без борьбы. Он брыкался бы, сопротивлялся до тех пор, пока не вырубится. Вот вам и загадка, Лотт. Уверен ли я теперь, что он был задушен? Лично у меня появились сомнения в выводах медэксперта.

Лотт удивленно посмотрел на него.

– Бог ты мой, – пробормотал он, – какая чудовищная мысль! Мы привыкли полагаться на показания экспертов. Вот будет сенсация, если вдруг выяснится, что капитан Стеррон действительно покончил с собой. Ничего себе шуточки.

– Я и не думал шутить, – мрачно заметил Даули.

Лотт уже хорошо изучил своего напарника, поэтому от иронии воздержался.

– Было бы неплохо обратиться с этим вопросом к какому-нибудь врачу и узнать, можно ли задушить человека бесшумно, не оставляя следов насилия на теле. Жаль, меня не было в морге, когда сэр Халберт производил повторное вскрытие, я бы непременно задал ему этот вопрос.

Даули сидел молча, попыхивая трубкой, погруженный в собственные мысли. В такие моменты суровое лицо суперинтенданта принимало немного глуповатое выражение. А уж размышлять он умел: то было одно из его ценнейших качеств – вот только знать об этом начальству не следовало.

– Я знаю, чьего мнения мне сейчас не хватает, – произнес он и снова пыхнул трубкой. – Сэра Джеймса Хэмстеда. Сей джентльмен произвел на меня большое впечатление. Работал врачом, служил коронером, сейчас большая шишка в министерстве внутренних дел. Любопытно, что он думает по этому поводу?

Инспектор Лотт взглянул на часы. Ему пора было бежать, иначе не успеть на поезд до Лондона, на котором он остановил свой выбор. Ему хотелось вернуться в столицу, хотя бы ненадолго. В провинции можно неплохо провести несколько дней, но через неделю истинному лондонцу становилось там невыносимо скучно и одиноко. Лотт тосковал по шумным и людным улицам, по отсветам фонарей на мокрых тротуарах, по голосам и смеху прохожих – по миллионам людей, которые проживали вместе с ним в этом огромном городе.

– А как вам такая идея, суперинтендант: что, если я отправлюсь в город днем, сегодня вечером или завтра утром повидаюсь со своим боссом, перемолвлюсь словечком с сэром Джеймсом, а в понедельник утром доберусь до Джаспер-стрит и выясню все об этом письме? Как называется контора? «Клингем, Блэнд и компания»? Вроде я слышал о них, и, если водятся за ними грешки, об этом наверняка знают в Скотленд-Ярде. Как вам такой расклад?

Суперинтендант Даули ощутил раздражение. Он прекрасно понимал, что план разумен, сотруднику департамента уголовного розыска сподручнее получить ответы на все вопросы в Лондоне, нежели ему, а сам он может заняться своими рутинными делами здесь и, вероятно, еще раз съездить в поместье – вдруг что всплывет. И сколько ни старайся, Даули не смог бы придумать веский повод отвергнуть предложение Лотта. Он громко высморкался и почистил трубку.

– Хорошо, – кивнул Даули, – отправляйтесь на зов городских огней, а я останусь тут и попробую пошарить в местных болотах.

Лотт слегка смутился, хоть и был рад, что все так закончилось. Этот суперинтендант не эгоистичный и уж далеко не дурак, каким иногда выглядит. Однако времени терять нельзя, а то он не успеет на поезд. Лотт дружески распрощался с Даули и поспешил на вокзал.

У суперинтенданта осталось одно утешение, один козырь в рукаве на тот случай, если поездка в Лондон не состоится. Есть человек, с которым можно поговорить о переписке капитана Стеррона с юридической фирмой. И этим человеком была симпатичная молоденькая секретарша из Феррис-Корта. Даули был совсем не против побеседовать с ней еще раз. К тому же день выдался жаркий, и прокатиться в автомобиле с ветерком будет приятно.