– Может, он держал газету? Книгу? Сигарету? Он курил?

В ответ на все эти вопросы священник лишь качал головой. Тогда Даули решил зайти с другой стороны:

– А эти голоса, что вы слышали… Что они говорили?

– Я не различил слов, не знаю даже, был ли то один голос или два. Я же сказал, может, звук доносился и не из кабинета. Он был очень слабый, тихий. Просто привлек мое внимание и заставил задуматься.

– Может, вы видели кого-либо еще в холле или в другом месте?

– Только миссис Стеррон.

– А Уиллинга, дворецкого?

– Нет.

– Вы долго простояли в холле после того, как услышали чей-то голос?

– Наверное, минут пять.

Уиллинг появился в кабинете сразу после того, как из него вышел мистер Джеральд Стеррон. Он закрыл одно окно и получил распоряжения от хозяина. Видимо, отец Спейд слышал именно его голос. Что ж, похоже на правду, хотя Даули понимал, что все это со слов Спейда, не более. Ах да, и еще отпечаток…

– Когда стояли у двери в кабинет, сэр, вы прикасались к ней?

Спейд задумался, а потом ответил:

– По-моему, даже взялся за ручку.

– А к каким-либо другим поверхностям прикасались?

– Каким образом?

– Просто подойдите к этой двери, сэр, – попросил Даули, – и попробуйте повторить свои действия. Покажите, как вы около нее стояли.

Спейд неспешно приблизился к двери и остановился. Он коснулся ручки двери левой ладонью, склонил голову набок, будто прислушивался к чему-то, затем приподнял правую руку и прижал ладонь к верхней панели.

Даули многозначительно кивнул:

– Что ж, благодарю вас, сэр, у меня нет больше вопросов. А теперь посидите здесь с сержантом Гейблом: он прочитает вам все, что записал, и вы подпишете, если, конечно, согласны с содержанием. Я пойду и перемолвлюсь словечком с миссис Стеррон.

Но пообщаться с миссис Стеррон суперинтенданту не удалось. Войдя в гостиную, он увидел Лотта – тот сидел за столом и просматривал свои записи.

– А где леди? – удивленно спросил Даули.

– Отправилась спать. Наговорила всякой высокопарной ерунды, подбросила пару фактов, заявила, что очень устала, и ушла спать. Если бы я хотел получить от нее больше, пришлось бы завтра с утра снова тащиться сюда. Но я услышал достаточно, а если вы хотите узнать от нее что-то еще, тогда завтра придется вам ее навестить. Не представляю, как отнестись к словам этой дамочки, а заходить к ней и уточнять что-либо сейчас боюсь. Но вы человек женатый, вам и флаг в руки.

– Она наговорила всякую ерунду, но понял я только две вещи, мистер Даули. Она считает, что мужа убил Спейд… и она в него влюблена!

На следующее утро Даули и Лотт проводили неофициальное совещание, решая, что же делать далее после встречи священника в Феррис-Корте. Настроение у обоих было плохое. Суперинтендант хорошо относился к отцу Спейду, и ему не нравилась перспектива записывать его в потенциальные убийцы. А Лотта приводила в бешенство мысль, что вся его работа в Бирмингеме не дала никаких результатов.

– Понимаете, Даули, – сказал он, – сама эта история разрушила версию, над которой я работал. При первой нашей встрече в поместье миссис Стеррон отрицала, что между ней и Веннингом что-то есть, но стоило мне упомянуть о грязном следе от обуви на полу в ее гостиной, как она выдала себя. Ну, во всяком случае, мне так показалось. В то время мы пришли к заключению, что след оставил мистер Веннинг. Если между ним и миссис Стеррон действительно что-то было, то у него был мотив убить ее мужа – именно исходя из этого допущения я и работал. Но теперь выясняется, что Веннинг тут ни при чем и не его она впускала в комнату, а Спейда! Версия рассыпается в прах!

– Подождите, – сказал Даули, который мыслил медленнее, чем Лотт. – Вы говорите, что миссис Стеррон считает священника убийцей мужа, однако любит его. Но он утверждает, что просто стоял в холле минут пять, а затем направился к ней и заверил, что все в порядке. Как она могла подумать, что за эти пять минут Спейд умудрился убить ее мужа и повесить, изображая самоубийство? Ведь это невозможно.

– Мы лишь с его слов знаем, что он простоял в холле пять минут, – заметил Лотт.

– Да, и по времени тоже не сходится. Тогда было десять часов вечера, а без пятнадцати одиннадцать Стеррон был жив!

– В десять часов Спейд видел, как Джеральд Стеррон выходил из кабинета брата, но потом он мог прождать не минуту или две, а целых четверть часа! И это больше похоже на правду. Спейд ждал, пока в доме наступят покой и тишина.

– Так вы считаете, это он?

– Не знаю. Но вы, похоже, уже решили, что это не он. Если он убил, у нее были все основания думать именно так.

Суперинтендант нахмурился:

– Может, удастся установить точное время, когда Спейд вернулся в дом общины. Если он говорил правду и насчет времени тоже не соврал, то должен был вернуться к одиннадцати. И если это так, он чист.

– Попробовать, конечно, можно, – скептически пробормотал Лотт. – Но если Спейд ускользал оттуда для тайных встреч с женщиной, а потом возвращался, то наверняка устраивал так, чтобы товарищи даже не подозревали.

– Но надо что-то делать. Что вы предлагаете?

– Вам надо проследить за ним. Он может чем-то выдать себя. Хорошо бы поговорить и с ней, но сомневаюсь, что вам удастся вытянуть из нее что-нибудь. Она прирожденная актриса. Непременно выкрутится. Сложно понять, когда говорит правду, а когда нет. Я пытался сбить ее с толку, запутать, но она очень умна и хитра, эта женщина. Далеко не дурочка.

– Сегодня утром я этим заниматься не буду, – покачал головой Даули. – Должен составить отчет о борьбе с коррупцией на местах, обещал юристу из казначейства выслать его к двум часам дня. Он хочет поработать над ним в уик-энд.

– А я съезжу в Феррис-Корт, поговорю с дворецким Уиллингом и горничными. Может, что и выплывет наружу. Должно. Хоть какая-то маленькая зацепка, если мы собираемся обеспечить убийце Стеррона казнь через повешение.

Все утро Даули трудился над отчетом, выстраивал доказательную базу, перечислял материальные вещдоки, отслеживал цепочку свидетельств, с помощью которых нечистого на руку госслужащего должны были упечь за решетку лет на пять. Примерно к половине второго работа была завершена. Он с облегчением вздохнул. Наконец-то можно пойти домой, спокойно пообедать и выкурить трубку. Осталось лишь доставить пакет с документами на вокзал. Суперинтендант запер дверь и проходил через приемную, когда главная входная дверь распахнулась и вошли два джентльмена.

– Суперинтендант, хорошо, что мы вас застали, – сказал один из них. – Можете уделить нам десять минут вашего драгоценного времени?

Даули с трудом сдержал стон. Эти десять минут означали как минимум полчаса, а то и больше, а значит, он останется без обеда. Но Даули не имел привычки отказывать посетителям.

– Разумеется, мистер Хафкасл, – ответил он и отпер дверь в кабинет. – Прошу, проходите, сэр. Доброе утро, мистер Стеррон!

Посетители были одеты строго и официально. Мистер Хафкасл в традиционном серо-черном костюме в полоску – обычно так одевались люди его профессии, на мистере Стерроне был двубортный костюм, тоже серый, но более светлого оттенка. Хотя галстук он надел черный, и Даули заметил, что в уголках его рта пролегли морщинки озабоченности, Джеральд Стеррон отнюдь не выглядел скорбящим родственником, и глаза у него как-то таинственно поблескивали.

Юрист откашлялся, придвинул к столу стул и принялся за свое дело, которое, как он понимал, будет не из легких.

– Я приехал сегодня утром вместе с мистером Стерроном. Хотел заглянуть к вам ненадолго, суперинтендант, и переговорить до отъезда. Но, услышав от миссис Стеррон о том, что произошло сегодня ночью, подумал: будет лучше, если… Короче, мы с мистером Стерроном посоветовались и решили, что лучше сразу вместе прийти к вам и… узнать, как обстоят дела.

Мистер Хафкасл вопросительно взглянул на Даули, но лицо суперинтенданта оставалось непроницаемым.