– Рассмотри его как следует, – прошептал он. – Вон тот, худосочный. Его ни с кем не спутаешь, но сделать все нужно чисто.

Юстас посмотрел в бинокль Дэвида. Олени находились в каких-то трех сотнях ярдов, примерно в ста футах под ними. Сквозь бинокль был различим каждый волосок на их шкуре. Сердце Юстаса рвалось из груди, а преступные мысли выветрились из головы.

– Дальше идти по вершине я не осмелюсь, – прошептал Дэвид. – Они могут почувствовать наш запах. Нужно все сделать отсюда.

Отсюда? То есть он хочет отсюда стрелять? Без бинокля олени были едва заметны. Впрочем, нет, он говорит о другом.

– Оставь здесь бинокль, трость и этот плащ, – снова прошептал Дэвид, откладывая свою трость. – Бо́льшую часть пути мы будем на виду. Держись за мной, носом у моих ботинок; не поднимайся даже на дюйм и работай руками. Если я остановлюсь, останавливайся. Двигайся только вместе со мной.

С этими словами он опустился на живот и пополз. Юстас сделал то же самое, чувствуя себя голым и беззащитным под враждебным взглядом оленей. Но Дэвид бесстрастно полз вниз по склону, затем свернул направо. Что ж, это было легче, чем ожидал Юстас… Однако они все ползли и ползли, – кажется, прошла уже целая вечность… бам! Юстас врезался носом в подбитую гвоздями подошву Дэвида – охотник остановился. Сдерживая крик и стараясь унять одышку, Юстас замер. Казалось, прошел целый век (хотя на самом деле – не больше пяти минут), как вдруг ботинки ведущего снова зашевелились; начался небольшой подъем. Дэвид обернулся и кивнул, чтобы Юстас стал с ним вровень. Охотники были вне поля зрения – перед ними возвышалась маленькая горка, покрытая крошечными камнями.

– Восемьдесят ярдов, не больше, – выдохнул Дэвид Юстасу на ухо. – Я поднимусь посмотреть; когда кивну, подходи справа.

Он достал ружье из чехла и медленно уполз вперед. Вскоре Дэвид уже был у края и наблюдал, а затем подал знак рукой. Юстас начал ползти, пока не поравнялся с кузеном. Тогда он осторожно приподнял голову. Менее чем в шестидесяти ярдах от него стоял величественный олень. Голова его была увенчана рогами с бесчисленным количеством отростков. Животное спокойно питалось и не замечало никакой опасности. Худой олень стоял вдалеке, за стадом, хвостом к Юстасу – куда стрелять, непонятно…

– Подожди, пока он не повернется боком. Не торопись, – прошептал Дэвид, медленно передавая ружье Юстасу.

Затаив дыхание от волнения, слыша биение своего сердца и шум в ушах, Юстас ждал… Это даже хорошо – он успокоился, руки перестали дрожать. Животное слегка повернулось… У Юстаса пульс снова участился; он медленно поднял ружье, и… олень опустился на колени и лег.

– Черт его дери, – выдохнул Дэвид.

Сердце Юстаса снова успокоилось, мышцы расслабились. Олень лежал наискосок от линии прицела, горделиво жевал свою жвачку, подергивал ушами и смотрел куда-то в долину. Скоро лег еще один олень, за ним другой; на ногах оставался только красавец с десятиконечными рогами – он спокойно ел рядом с остальными и выглядел так, словно был готов пойти прямо на них. Юстас ощутил непреодолимое желание сменить цель и взять это величавое животное, ведь оно так близко – один простой и точный выстрел… Он взглянул на Дэвида, но на неподвижном, грубом лице кузена не отражалось никаких эмоций. Шли минуты; красавец-олень отошел; еще чуть-чуть, и будет поздно. Еще один взгляд на Дэвида. Хмурится; передумает ли?

– Он встал!

Тише шепота, но достаточно слышно, чтобы Юстас повернулся обратно к желтому оленю. Поднимается; грациозно вытягивает ноги и поворачивается боком. Ружье Юстаса поднято; тух! тух! – звучит его сердце; мушка ходит сужающимися кругами; сейчас она на теле у лопатки, нет, на ребрах по центру; черт, да когда же она остановится?

– Быстрее! Он тебя заметил.

Красавец-олень вскинул голову и глядел прямо на ружье. Взгляд Юстаса нерешительно перешел на желтого. Надо стрелять, иначе – все. Мушка все качалась, сейчас она на… бах!

По долине разнеслось эхо. Юстас увидел, как олень сгорбился, как подогнулись его задние ноги. Шатаясь, животное сделало пару шагов.

– Быстрее! Еще раз!

Одичав от возбуждения и тревоги, Юстас выстрелил снова, не дождавшись, когда выровняется прицел. Олень развернулся, сделал еще пару шагов и сорвался на рысь.

Бах! Бах!

Юстас потерял голову и палил вдогонку исчезающему оленю, из-под копыт которого поднимались клубы пыли.

– Хватит, чтоб тебя! Дай сюда!

Дэвид схватил ружье, но было уже слишком поздно.

Бах!

Магазин был пуст, а раненый олень вместе со стадом уже исчез за горным уступом. Дэвид зарядил ружье еще пятью патронами, тут же вскочил на ноги и ринулся вперед. У уступа он остановился, быстро осмотрелся и полетел дальше. Задыхаясь, Юстас мчал следом, но смог догнать кузена, только когда тот остановился у пригорка.

– Мне очень жаль, Дэвид, – проговорил он, с трудом ловя воздух. – Он ранен? Где…

Дэвид обернулся через плечо – Юстас увидел его сердитое и решительное лицо.

– Держись за мной, – выпалил кузен. – И чтоб тихо!

Почти плача от унижения, Юстас замедлил темп. Нет, бежать дальше было почти невозможно. Он посмотрел вниз на холм. Пять оленей бежали вдоль него в долину; желтого с ними не было. С другой стороны холм был полностью укрыт мчащимися оленями и ланями – животные в панике бежали от неизвестного им ужаса; раненого не было и среди них. Где-то сзади прокричал кронштеп; Дэвид остановился и оглянулся. На горизонте энергично махал рукой Макшейл.

– Поднялся сюда. Молодец, Джим, – пробормотал Дэвид и поднялся по склону. Юстас с трудом последовал за ним. Их снова пронизывал холодный ветер, но Юстас был слишком несчастен, чтобы обращать на это внимание. Из-за массивной скалы Макшейл указывал на южный склон. Юстас посмотрел вниз и увидел движущийся силуэт.

– Вот же он! – прокричал он и помчался вперед.

– Стой, дурак!

Дэвид схватил его за руку и едва не повалил на землю.

– Если он нас заметит, мы его потеряем.

В этот момент олень остановился, завертел головой, наконец обернулся и посмотрел прямо туда, где прятались охотники, словно пытался разглядеть своих преследователей. Однако ничего не увидел и в попытке достать языком до темного пятна на брюхе вытянул шею еще сильнее. Вскоре олень снова побежал навстречу ветру. Через некоторое время он скрылся в небольшом овражке. Дэвид тут же рванул за ним. Он быстро и уверенно сбегал вниз по предательскому каменистому склону. Юстас не хотел сдаваться и упрямо следовал за ним; на уме у него было только одно: не прекращать бег до тех пор, пока не остановится Дэвид. Олень показался снова, на этот раз гораздо ближе; оба бросились на землю. Животное спускалось по склону медленно, постоянно оступаясь. На дне оврага олень остановился, оглянулся, лизнул свой бок, сделал пару нетвердых шагов; колени его подогнулись, и он упал наземь. Олень глядел вперед, по ветру, время от времени оборачиваясь и оглядывая путь, по которому сюда пришел.

Дэвид осторожно крался к оленю, Юстас не отставал. В ста ярдах они остановились в небольшой ложбине.

– Дай мне ружье, – прошептал Юстас. – На этот раз я не промажу.

– Нет, – резко ответил Дэвид. – Он у самой границы. Оставайся здесь.

Юстас угрюмо подчинился. Он глядел, как его кузен крадется к оврагу, опускается на колени, затем на живот, ползет фут-другой, а потом медленно поднимает ружье.

Бах!

Секунду Дэвид продолжал целиться, а потом поднялся на ноги и пошел вперед. Когда Юстас спустился в овраг, тот уже снял свой плащ и отстегивал висевший на поясе длинный нож. Юстас восхищенно наблюдал. Вдруг Дэвид перевел взгляд на кузена.

– Ты можешь подняться и показать Йену, куда идти, – холодно сказал он. – А там возьмешь пони и поедешь домой.

Юстас стоял в нерешительности. Боже, как он ненавидел этого человека! Презрительное, недосягаемое животное; сейчас он с удовольствием убил бы его. Если бы не этот чертов охотник с биноклем…

– Может, за ним Макшейл сходит? – в глупой надежде спросил Юстас.