Наконец, после того как в начале восьмого утра Юстас проглотил вареное яйцо и обжигающий кофе, он небрежно вскрыл еще одно письмо от своего «частного банкира». Поэтому, когда оплачивал такси до вокзала Паддингтон, Юстас все еще не мог отойти от полученного шока.
Кумб, что на южном берегу Корнуолла, находился почти в трех сотнях миль от Паддингтона, и чтобы добраться туда хотя бы к трем, необходимо было сесть в очень ранний поезд – вернее, очень ранний для человека с таким образом жизни, какой вел Юстас Хендэлл. Поезд с отправлением в 8.30 утра достигает станции в пятнадцати милях от Кумба в половине третьего. К станции будут поданы автомобили, похороны назначены на 3.30. Естественно, вернуться обратно той же ночью не представлялось возможным, так что Юстас захватил с собой чемодан с ночными принадлежностями первой необходимости и вечерним костюмом на случай, если кто-нибудь предложит ему переночевать у себя (впрочем, всерьез он на это не рассчитывал). На платформе стояла небольшая группа людей в черном, и среди них Юстас заметил пару-тройку типично хендэллских носов – крючковатых, хищнических, которые выглядели куда более аристократично, чем то, что могла гарантировать фамильная история.
Вот в вагон первого класса садится, очевидно, представитель белокурой «баронской ветки». Этот человек с закрученными гвардейскими усами – скорее всего, Дэвид, брат Говарда и новый наследник титула. Странно, Юстас думал, что он уже давно уехал. Он не видел Дэвида много лет и, если бы не нос, мог бы его и не узнать. С ним была женщина лет сорока и мальчик около семнадцати. Кто они такие, Юстас не знал. Жена Дэвида умерла два или три года назад; его сын, без сомнения, старше, да и потом, он был хронически болен. Не желая терпеть небрежение в своем нынешнем расположении духа, Юстас молча прошел мимо вагона и забрался в вагон для курящих, где сидел только пожилой сухопарый мужчина профессиональной наружности.
Больше в вагон никто не зашел, и как только качающийся поезд вырвался из мрака Паддингтонского вокзала, пожилой мужчина отложил «Таймс» в сторону и посмотрел на Юстаса.
– Я совершенно уверен, что вы один из Хендэллов, – заговорил он, – а по темным волосам могу заключить, что вы из младшей ветви. Позвольте мне рискнуть и высказать догадку: вы Юстас, сын Виктора, внук Кларенса, правнук Августа – и так до первого лорда Эндрю.
Юстас рассмеялся.
– Вы о нас знаете больше меня самого, – сказал он. – Да, все верно.
– Меня зовут Уильям Кристендем, я старший партнер в адвокатской фирме «Кристендем и Бут». Моя фирма ведет дела старшей ветви вашей фамилии со дней Бивиса, второго барона.
Юстас навострил уши. Вот человек, который даст нужную ему информацию. Но действовать надо осторожно – семейные адвокаты не любят, когда их заваливают вопросами.
– Приятно познакомиться, мистер Кристендем, – сказал он. – Скверное дело, конечно. Вам известно, как это случилось?
– Скверное, мистер Юстас, скверное. Страшнее удара по старшей ветви такой выдающейся семьи и представить себе нельзя.
Мистер Кристендем тщательно протер свои очки в золотой оправе.
– Да, – продолжил он, – пожалуй, можно сказать, что я знаю о случившемся столько же, сколько и любая другая душа. Мистер Карр сразу же телеграфировал мне, и уже вечером во вторник я был на месте. Он…
– Карр? – спросил Юстас.
Мистер Кристендем посмотрел на него с удивлением.
– Генри Карр, – сказал он, – супруг Джулии, двоюродной сестры Говарда. Она приходится вам… дайте подумать… Джулия ваша четвероюродная сестра. Она правнучка Бивиса, как вы, в свою очередь, правнук его брата Августа. Ее мать – Луиза, которая вышла замуж за Джеймса Кидда.
От вихря родственных связей у Юстаса закружилась голова.
– Ах да, да, конечно, – пробормотал он.
– Говард с сыном гостили у Карров. – Адвокат откинулся на спинку и перевел взгляд на вентилятор. – Они, то есть Карры, сняли на летние каникулы дом в Кумбе, и Говард с мальчиком приехали к ним на неделю. Корнуолл был для них серьезной сменой обстановки. По меньшей мере для Говарда, привыкшего к индустриальному северу. Гарольд, который только год как вернулся из Кембриджа и проводил все время в цехах, к поездке отнесся с воодушевлением.
– Вы сказали, в цехах?
– Да, Гарольд хотел знать машиностроительное дело от А до Я, так что ездил в цеха – фабрики, если хотите, чертежные мастерские и так далее. Серьезно к этому подошел. Бедный мальчик.
Мистер Кристендем снова покачал головой.
– Что-то случилось с лодкой? – спросил Юстас.
– Нет. Они купались. Я, разумеется, присутствовал на дознании в среду. Осматривали тело мистера Говарда. Тело Гарольда так и не нашли. Тем же вечером мне пришлось вернуться: собрать различные бумаги, да и по другим делам. Долгое выдалось путешествие, очень долгое.
– Вам, наверное, уже дурно от этого всего.
– Это часть моей работы, мистер Юстас. Как я уже говорил, я присутствовал на дознании, где выяснилось, что мистер Карр и оба его гостя каждое утро перед завтраком отправлялись в бухту Кумба, купаться в которой совершенно безопасно и, как выразился мистер Карр, чрезвычайно скучно. Утром вторника, на пятый день их визита, мистер Карр остался дома с легкой простудой. Похоже, что оба Хендэлла, отец и сын, решили прогуляться и добрались до другой бухты. Это скалистое, опасное место, местные называют его обрывом Дэви – видимо, в честь Дэви Джонса[13]. В общем, место чрезвычайно опасное и пользуется дурной славой, там и в полную воду очень сильное отбойное течение. Как нарочно, эти двое отправились туда в начале отлива… Один пастух заметил с холма, как они заходят в воду. Он звал их, махал, но докричаться так и не смог. Пастух видел, что неприятности у них начались мгновенно, и со всех ног помчался вниз, но, когда добежал до берега, их уже не было видно. Хотя оба являлись сильными, опытными пловцами… Тело Говарда, ужасно изувеченное камнями, вымыло в бухту Кумба приливом, Гарольда так никто и не обнаружил; возможно, это объясняется тем, что он просто меньше весил.
– Боже мой, какая страшная история… А супруга Говарда? Она гостила вместе с ними?
– Да. Бедная женщина. Она повела себя чрезвычайно мужественно, по меньшей мере так кажется такому старомодному человеку, как я. Естественно, все произошедшее стало для нее страшным ударом, но я не видел ни малейшего признака того, чтобы она сломалась, – согласитесь, этого можно было ожидать.
– Да, Бланш – женщина высшей пробы, – тихо сказал Юстас. – Это Дэвид садился в поезд передо мной?
– Да, капитан Хендэлл ездил в Норвегию и буквально только что вернулся с дороги. Он с миссис Стоун и ее сыном Бернардом. Вы знакомы с ней?
– Увы. Кто она?
– В прошлом Пейшинс Уик; ее мать Эмили – дочь Генри Хендэлла, брата нынешнего лорда Бэрреди.
Юстас снова навострил уши. Генри. Именно этот человек его интересует больше всего – лично он и его потомки.
– Похоже, ни с кем из этой линии я даже не знаком, – проговорил он. – Сколько у Генри было детей?
– Только дочь Эмили, – сказал мистер Кристендем, не подозревая, в какое радостное волнение привел этим Юстаса. – Эмили, как я уже говорил, мать миссис Стоун, опять-таки единственного ребенка, у которой есть только один сын Бернард. Вы видели его с капитаном Дэвидом.
Значит, сына у Генри не было, а титул, разумеется, не может передаваться по дочери; наконец-то Юстас прояснил для себя этот вопрос. И что же? После Дэвида и его сына-инвалида идет он, Юстас! Подумать только: Юстас, лорд Бэрреди! Звучит! Титул, а вместе с ним и все деньги: огромное машиностроительное дело, угольные шахты, наличные – безусловно, старик хранил состояние только в гарантированных ценных бумагах… Сердце Юстаса забилось сильнее. Если что-то случится с Дэвидом и его сыном, как произошло с Говардом и его сыном, все это перейдет к нему!
В голове его возникали ярчайшие картины. Обратно в свою старую квартиру, в свое охотничье общество, к своему «Бентли» – а может, к двум «Бентли», спортивному и лимузину. Лошадей – нет, не нужно; этот пункт опустим; такая охота ему никогда не нравилась. Стрельба, езда на автомобиле – вот это по его части. Может быть, яхта – паровая, конечно, чтобы можно было путешествовать по всему миру – Средиземноморье с красотками в пижамах… Джилл! Она будет принадлежать ему – и только ему. А если захочется, можно и Сильвию с Дениз вернуть, а то и найти первоклассную куклу вроде Кэтрин Дон или Кантолины… Но ведь он любил Джилл. Она не того же сорта, что Сильвия, но стоила шести таких Сильвий, а то и больше. Он бы даже женился на ней, хотя вряд ли в этом была необходимость.
