Никак… что делает невозможным дружбу с Майлзом. А он этого не понимает. Я думала, что смогу с ним дружить, но мои родители отнимают любую возможность, а я даже не знаю, чего хочу. Единственный раз мне просто хочется, чтобы люди были счастливы со мной. Хочется быть кем-то, кем мои родители смогут гордиться и наконец-то сказать обо мне что-то положительное. Хочется чего-то добиться.

Но чтобы добиться успеха, мне нужно много работать. Я должна учиться быстро. Должна стать тем, кем хочу быть, а для этого мне нужна власть. По крайней мере, так всегда говорят мои родители. Учись тяжело и работай тяжело, потому что тогда у тебя будет власть, а она означает, что ты сможешь делать все, что пожелаешь в этом мире.

Значит, власть.

Кажется, они чувствуют, что Майлз помешает этому. Они хотят, чтобы его не стало. Хотят, чтобы я лгала ему. Черт возьми, они хотят, чтобы я лгала всем подряд, потому что такая у нас семья. Лгущая всем, чтобы смягчить удар и получить желаемое.

И хуже всего, что они заставляют лгать и меня, и теперь я начала делать это без их указаний. Словно это было внедрено в мой мозг.

Я ненавижу их попытки заставить меня отделаться от Майлза, хоть и понимаю, зачем. Он не вписывается в их картину светлого будущего. Он продолжает бунтовать, пока я пытаюсь соответствовать правилам, и это отрывает нас друг от друга. Несмотря на то, что мы так сблизились, и я понятия не имею, что с ним делать сейчас.

Каждый день я смотрю, как он стоит со своими друзьями в коридорах, снаружи, на детской площадке, и задаюсь вопросом, что он, черт возьми, делает со своей жизнью. Курит. Пьет. Теперь даже обзавелся татуировками и пирсингом. Один взгляд на него может заставить меня закипеть. Я не знаю, почему это так меня злит. Мне хочется гораздо большего для него. Он заслуживает гораздо большего, чем это, и я не понимаю, почему он не дает себе шанса. Словно уже сдался.

Ну, лишь потому, что мои родители не позволяют мне дружить с ним, не означает, что я не могу попробовать, когда их нет рядом. Никто не должен знать. Я просто хочу, чтобы Майлз и без моих слов понял, что происходит в моей семье.

Я иду к нему, пока он стоит у шкафчиков, и забираю сигарету из его руки, бросая ее в мусорную корзину.

— Какого… — говорит он.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

— Почему тебя это волнует? — отвечает Майлз. Его друзья начинают посмеиваться.

— Потому что волнует. И тебя должно. — Я хмурюсь.

Парень поворачивается спиной к своим друзьям, чтобы спокойно поговорить со мной.

— А ты думаешь, что мне плевать?

— Да, если бы тебе было не все равно, ты бы здесь не курил и... не украшал себя.

Майлз вскидывает брови, указывая на пирсинг в губе.

— О, ты имеешь в виду это?

— Да, и что бы ты ни делал с собой. Я не понимаю, зачем. Это какая-то попытка привлечь внимание?

Он сдерживает смех.

— Теперь ты действительно задеваешь меня за живое. Осторожнее, Принцесса.

— Принцесса? — Я вздрагиваю. — Серьезно?

Майлз наклоняется вперед.

— Да, потому что ты ведешь себя как зациклившаяся принцесска. Я просто называю все своими именами.

Я качаю головой.

— Не могу в это поверить.

— Во что? Что я не такой, как ты? Что я меньше забочусь об учебе, а больше о моих друзьях? Что я пытаюсь осчастливить кого-то, кроме самого себя?

— Я ничего такого не делаю.

Он неожиданно кладет руку на шкафчик, что немного ошеломляет меня, вызывая желание сжаться в его присутствии.

— Да неужели? Тогда что ты делаешь? Потому что это похоже на попытку превратить меня в кого-то, с кем сможешь дружить.

— Я не пытаюсь превратить тебя...

Майлз хватает меня за руку и прижимает к шкафчику.

— Послушай, Принцесса. Я тебе не игрушка, с которой ты можешь играть.

— Ты не…

— Шшш. — Он прикладывает палец к моим губам. — Прекрати пытаться убедить меня равняться на тебя. Это не сработает. Я никогда не буду таким. Можешь забыть об этом. И если это то, что нужно, чтобы быть в числе твоих друзей, тогда я пас.

Я хмурюсь, рот приоткрывается. Не могу поверить в то, что слышу.

— Что? Ты, должно быть, шутишь. — Слезы наворачиваются у меня на глаза, но я прогоняю их. — Не могу поверить, что ты так говоришь.

Майлз хватает меня за подбородок, заставляя смотреть на него.

— Посмотри на меня. — Парень поднимает рубашку и показывает татуировку на груди. Это какая-то птица с черепом посередине. От одного взгляда на нее волоски у меня на затылке встают дыбом. Зачем он ее сделал? И, что еще более важно, как? В нашем возрасте это незаконно, поэтому тату, должно быть, сделал какой-то больной урод. Мне не должно быть никакого дела, но все же меня это заботит. Очень сильно заботит.

— Это похоже на то, что ты хочешь видеть?

— Я не против... — пожимаю плечами. — Всего лишь думаю, что ты фокусируешься не на том, на чем нужно.

— Я сосредотачиваюсь на том, на чем хочу. — Майлз наклоняется, кладет другую руку над моей головой, загоняя в ловушку. — Может, тебе тоже нужно делать это время от времени. Это принесет больше пользы.

— Ты предполагаешь, что то, что я делаю, не приносит мне пользы? Потому что эти пирсинги, очевидно, подтверждают твое мнение, — усмехаюсь я.

— Хмм... — Он улыбается, высовывая язык, чтобы облизнуть пирсинг, от чего по всему моему телу бегут мурашки. Я засматриваюсь на то, как он тянет за кольцо, и это заставляет меня захотеть прикоснуться к нему. Проклятье.

— Знаешь, о чем я думаю? По-моему, ты просто завидуешь, — размышляет он.

— Завидую? — потрясенно вторю я. — Чему?

— Тому, что я могу делать все, что, черт возьми, мне нравится, а ты делаешь то, что заставляют делать мамочка с папочкой.

Вот и все. Он сказал это. Ярость наполняет мои вены, и, прежде чем я успеваю сообразить, мой кулак врезается прямо ему в лицо.

На мгновение народ в коридоре останавливается, и я чувствую, что все смотрят на нас. Никто не вздрагивает, даже сам Майлз. Я отдергиваю кулак, разворачиваюсь и бегу в ближайшую уборную.

О, Боже. О, Боже. О, Боже. Не верится, что взяла и сделала это.

Смотрю в зеркало, задаваясь вопросом, что, мать вашу, со мной не так. Почему, черт возьми, я это сделала? Почему я позволила ему так себя разозлить?

Включаю кран и брызгаю немного воды себе в лицо, а после вытираюсь чистым полотенцем.

Кто-то стучит в дверь, я поднимаю голову и жду. Мое сердце колотится, когда я слышу его голос.

— Ванесса... пожалуйста, выйди.

Я не знаю, что сказать, потому что оправдания тому, что я сделала, нет. И все же я слишком напугана, чтобы выйти, потому что боюсь, что он ударит меня в ответ.

Не знаю, откуда такие мысли, но они есть. Может, из-за того пытавшегося запугать нас рыжего парня, которого он избил. Что-то в Майлзе заставляет меня съеживаться, и это так на меня не похоже. Я всегда чувствую себя лидером в своей игре, если не смотрю на него. Один взгляд, и все, что я вижу — это боль, страх, беспокойство, но прежде всего — гнев. Словно он может вырваться в любой момент. Этот страх сковывает меня своей силой. Словно имеет надо мной власть.

Я не могу позволить ему победить.

Выпрямляю спину и разглаживаю одежду, прежде чем выхожу за дверь, когда раздается звонок.

Майлз просто стоит там, нахмурив брови, грудь поднимается и опускается, пока он тяжело дышит, вероятно, пытаясь успокоиться, как всегда.

Я проглатываю комок в горле.

— Прости. Я не должна была...

— Не надо. Мне стоило это предвидеть. — Он прищуривает глаза. — Мы оба знаем, что ничего не выйдет.

— Да... — соглашаюсь я, прислоняясь к двери, будто она обеспечит мне защиту.

— Но дело вот в чем. Я не хочу вычеркивать тебя из своих друзей, — говорит он, заставляя меня затаить дыхание. — Я стараюсь остаться собой и быть достойным твоей дружбы.

— Но ты... — бормочу я.

— Нет. — Он делает шаг вперед. — В этом весь смысл. Я никогда не буду достаточно хорош.