И, наконец, третье, – самое важное, приближающее к ответу на поставленный вопрос, в самом начале – среди кучи боевых причиндалов, нескольких видов оружия, применения которым знает только Рик, достаточно походных принадлежностей для скалолазания, и выживания в гористо-ледяной местности: от банальных «кошек», одеваемые на подошвы, ледоруба (причём только для одного) до электронных навигационных устройств, помогающие с выходом из замкнутых пространств вроде тех, в котором очутились.

Эва не смогла упустить столь важные детали, после провала в ледник.

«Если наш путь просчитан до мелочей, и, если существует третья сторона конфликта, подкорректировавшая наше движение, – это значит, что им известно будущее, кем бы они ни были. Пусть Рик считает набор всех этих инструментов своей заслугой, я же – не верю в такие случайности. Слишком много совпадений! Пока я не выясню, что является источником столь странного чутья, ведущее по ледяным пещерам, прикинусь тем, кто действительно пригрелся у него на груди, и считает, что весь проделанный путь – исключительно его заслуга», – сделала свой вывод.

Эва решила разбавить путешествие посторонними словами.

– Куда он нас несёт?

– Вперёд, – ответил ясно и коротко. – Не видно, что ли?

– Ты веришь машине?

– Он сделан умными существами.

– А я хочу верить тебе. Мы выберемся, когда-нибудь?

– Это я должен спросить… – рыкнул он, и отвернулся к своей части окна. Чтобы посмотреть в своё тёмное, искажённое кривизной стекла, отражение лица.

– Я правда, не понимаю, что это за существо… – не долго звучала вступительная речь, и решила не медлить, а сказать прямо в лоб. В его голове именно этот вопрос вертелся надоедливо.

Он повёл глазами в её сторону, но повернулся, со слабо удивлённым видом.

– ЧТО? – спросил, вдогонку.

– Я же вижу по тебе, что требуешь ответа.

Она выдала слегка грустным тоном, стараясь быть более правдоподобной. В её голове одни разорванные картинки недавних событий, будто не её жизнь, вообще. Отлично помнит своё детство и каждый весёлый, счастливый момент своей жизни… до тех пор, пока не осталась без отца. Дальше, как в призрачном сне: один лишь хаос, тонны разочарований и холодные, пустые улицы; ехидные лица, странные места, и убежища, лишённые тёплых уголков, словно попала в потусторонний мир; постоянные злыдни, драки за еду и одежду, море слез и разочарование в мелодии… А потом – встреча с Рекрутами, служба двойным «агентом», и учащающаяся дрожь в правой руке.

– Откуда знаешь, как зовут ту тварь? – как-то робко, еле слышно, он спросил.

– Это не твари, – поправила, не задумываясь, но вдогонку добавила. – Как-то само вырвалось – подсознательно.

– Не води меня за нос! – штурмовик никогда не любил быть наживкой.

– Я правда не знаю, – дала свой ответ, и посмотрела в глаза очень жалостливо, как котёнок. – Это подсознательное чувство…

– «Оно» тебя узнало!

– «Оно» пыталось навязать свою волю. Я видела его глазами место, куда меня зовёт.

– Врёшь! Вижу по глазам.

– Ты не прав! – она отвернулась от него, спрятав голову в капюшон. Хотела снова промолчать, но тихо сказала: – Он просил расправиться с тобой, и выйти к нему. Эти существа не убивают, а цель их создания другая, – обратила на него свой взгляд.

– А говоришь, «не знаешь», – хмыкнул раздражённо, кутаясь от странного холода. – Не могу отогреться, до сих пор…

– Это единственное, почему их стоит опасаться…

– Для чего их создавали?

– В лаборатории не создавали… Изначально, найденный материал – всего лишь небольшой обломок человеческой ноги, попавший в руки учёным случайно… – сказав, замолчала. «Похоже так возвращаются воспоминания…», – сказала себе, в оправдание. – Изучив подробней, удалось частично расшифровать ДНК, и выяснить владельца, кому она принадлежала – это был человек, с очень редким набором фобий, странным образом, совпадающие с формой поведения. Но попытка клонирования завершилась провалом – в геноме существа выявили множество генов, блокирующее повторное воспроизводство. Наряду с этим, были найдены антитела, запускающие в организме человеческом ряд последовательных мутаций, из которых следует, что имеют внеземное происхождение… – тут, она сделала паузу. Что-то похожее в воображении промелькнуло, но новые мысли мигом оказались подавлены чем-то изнутри.

– Хочешь сказать, инопланетянин?

– НЕТ! – опротестовала его логику.

Его туповатость смутила, ведь в данном рассказе сделала намёк на то, что инопланетные частицы, пробравшись в организм человека, запустили ряд цепных реакций, по одной простой причине – выживание. Как бы это глупо не звучало, но заперлись внутри, увидев в этом возможность изменить качественный материал с целью сохранить криогены – те самые антитела, располагающие подробной информацией по перестройке тела. Простыми словами, криогены – это семя, при помощи которого можно «оплодотворить» готового донора.

– А дальше? – спросил он, вырвав из лап внезапных размышлений.

– Дальше? – скопировала вопрос, неосознанно всматриваясь в своё помутневшее отражение. Словно вытрусив из головы волну нахлынувших предположений, замотала головой, изгоняя это прочь. И ответила: – Дальше, было ясно установлено, что хищнические повадки обусловлены стремлением выжить в агрессивной, для этой субстанции, среде, но не желанием проникнуть в организм любого существа, состоящее из плоти, чтобы заразить…

Рик лишь нахмурился, не слишком понимая научный стиль общения.

– Короче, ясно – проделки Системы, – сделал своё заключение.

– Почему это? – удивила его логика.

– Они всегда мечтали об армии универсальных солдатов… – бросил он, в качестве краткого пояснения. – Забыла? – спросив, он постучал указательным пальцем, трижды, по затылочной кости, намекнув на чип, с помощью которого, вживляя в каждого солдата, смогли подавлять его вольные желания, а те – без лишних вопросов отправляться на задание, где и погибали во имя «тёплого» будущего.

– Но, какая связь? – выбросила возмущённо. – Если эти тельца не способны к массовому заражению, да и обладают очень высокой степенью избирательности качественного материала, – армия таких вот существ, априори, невозможна… – произнесла как заправский учёный. И даже насторожилась, на мгновение задумавшись об этом.

– Странно ты заговорила, – парировал грубо. – Не ты ли мне мозги дырявила, что стала объектом издевательств Системы? Что из тебя пытались сделать «дочурку» этих тварей…

«Похоже, он прав», – вовремя очнулась. «Его возросшее недовольство говорит о том, что моя риторика сильно отличается от той, которой, якобы привлекла его внимание, заставила поверить в жертву организации, которая, под видом обязательной войны за «тёплое» будущее, совершала злодеяния. Возможно, сыграла на том, что он – бывший штурмовик, обманутый Системой, но не являющийся таковым, по сути. После сна, я изменилась. Также, не стоит забывать, что верит в прошлое именно такое, что соответствует обрывочным эпизодам воспоминаний. У меня нет полной уверенности в правдоподобности всего произошедшего, но нельзя забывать про игру, – он и так слишком зол. Да и мои подсознательные чувства говорят о непосредственной причастности к эксперименту над собой же, что убивает здравую логику. Не знаю, что со мной, – такого раньше не было».

Вдруг, оказавшись на самом краю ледяного обрыва, машина полностью застопорилась, вернув Эвелин к не менее опасной реальности. Сквозь помутневшее стеклянное покрытие было видно, как небольшой луч света потерялся в глухой пещерной пустоте. Машина затряслась, покачнулась вперёд, борткомпьютер тут же оповестил отвратительным писком, показывая на мониторе лобового стекла переднее колесо, повисшее в пространстве. От такой неожиданности, Эва бросилась проверять ремни безопасности, дёргая за их края: надёжно ли пристёгнута?

– Спокойно… – прохрипел он. Ремни его не сильно беспокоили.

Кабина повернулась, – машина заурчала довольно, потихоньку отгребая от опасного места, просчитывая локальный маршрут, по новой. Эва всё ещё не решалась раскрыть глаза и выдохнуть облегчённо. Руками уцепилась за кресло, но сердце осмелилось вернуться из пяток на прежнее место.