Покачав головой подумала вот о чём:

«Если прослеживаются такого рода факты, компрометирующие друга, это говорит о том, что существует ещё одна сила, вмешавшаяся в историю с моим побегом. И вот этот вот мешок, с необходимыми вещами – свидетельство того, что без их помощи, возможно, не справлюсь. А это, в свою очередь, является намёком на будущее. Тому, кто подсунул вещи, было известно о неудавшемся побеге. И, если хоть одна вещица пригодится в дальнейшем пути – это будет знаком, какой из версий следует доверять. Возможно, версия с прошлым, прочитанная в образах Рика, слишком устарела, и преследует коварные цели», – сделала свой вывод.

Пошевелив рукой, на матово-чёрной поверхности блеснула бледно-голубая надпись: «Корпорация «Айзек». Не особо задумываясь о надписи, отправила пистолет в положенное место, и принялась за вещи, происхождение которых настолько фантастическое, что даже думать об этом боялась. Ведь, судя по тому, что один из пистолетов был разблокирован, это мог сделать только обладатель генома, на 99,9% имеющий сходство с её. То есть, Эвелин, вернувшаяся из будущего, но преодолевшая этот путь.

Эва топталась за углом, всё время посматривая на тот перекрёсток, где был нарисован большой квадрат с синими полосами, которые, пересекаясь друг с другом, образовывали косые клеточки в нём. Шёл мелкий дождь и её короткие тёмные волосы слиплись в толстые иглы; потяжелели настолько, что попадали острыми концами вниз. С них, как и с остроконечных бровей, небольшого носа и даже губ, капельками бежал холодный дождь.

Но короткая кожанка, с синей полоской на рукаве в виде молнии, очень слабо прикрывала форменный комбинезон солдата Системы Обороны. Только на туловище… На теле он сидел плотно, обтягивая не длинные, но спортивные ноги, на которых выделялись такие же синие молнии, по швам. А чёрные ботинки с широкой подошвой, и пояс с двумя пистолетами, привносили небольшой контраст.

Эвелин была редким экземпляром… Рождённая естественным путём, обладая выразительной внешностью, доставшаяся в наследство от матери, имела генетическую предрасположенность к выносливости в особо экстремальных ситуациях, в условиях сильного холода. Именно по этой причине, Система Обороны доверяла ей самые ответственные задания, выполнение которых проходило на враждебной территории. Там всегда было слишком холодно, но Эвелин переносила это легко, как будто был особый ген, ответственный за любовь к этой мерзкой стихии. Возможно, по этой причине, никогда не задумывалась над жизнями тех, чьи души покинули тело, ибо видела в этом смысл, и роль волка, умерщвляющий слабых, приносила удовольствие.

Как-то раз, убив случайного бродягу, посмотрела в окровавленную ладонь. Не увидев собственного лица, рука задрожала, как будто от страха. Вернувшись домой, и, посмотрев в своё отражение, подумала о том, что это проклятие – клеймо, которое никогда не отмыть, и будет преследовать всю жизнь холодной тенью. Но вкус крови был сладок. Она продолжила это делать, вновь и вновь, пока не была обнаружена Агентами. Последние, увидев в ней огромный потенциал, превратили в профессионального убийцу, – солдата, стоящий на страже «теплого» будущего.

Как и всем, иметь семью ей запрещалось, – это указано в уставе Системы Обороны. Но, если это и случалось, то служивый отправлялся на «покой», в котором есть лишь неосознанное существование, с частичной потерей памяти, но с неким пониманием того, что где-то есть ребёнок, брошенный родителем, – жестокое наказание за предательство, чтобы каждый мучился.

Но с Эвелин это не работало! Имея странные черты лица, партнёры видели в зелёных глазах не собственное отражение, а чёрную дыру, в которую их засасывало. Всякий раз, только познакомившись, – все куда-то исчезали, причём Система в этом не была замешана. Наоборот, зная о предпочтениях наилучшего солдата, давали возможность «гульнуть» на полную, поставляя очень качественный материал для развлечений. Но Эвелин грешила на себя, считая проклятой.

Исполняя преступные приказы, вся тяжесть накапливалась, и души загубленных вынуждали оглянуться, чтобы посмотреть назад, и убедиться в том, насколько кровавый оставила след. Вместо того, чтобы пойти по стопам отца, и стать одним из первых, кто слишком чувствителен к настроению небес, она взялась за оружие. Манипуляции с чипом – бесполезны, поскольку организм отказывался реагировать на вирусы, заражающие области мозга, продуцирующие преступные действия. И всё более, отправляясь на задание, не понимала мотивы войны.

Но вот недавно ухватилась за возможность искупить свою вину.

Встретившись с женщиной, та ей описала жизнь, от начала до конца. Но её рассказ о том, что существует сестра, вселил надежду в положительный конец. А новая игра, в качестве двойного агента, дала возможность отомстить Системе, будучи доверенной особой, изнутри…

Наконец-то, показалась девушка на перекрёстке. Она остановилась посредине, и, убрав капюшон с головы, посмотрела в тёмно-серые небеса. Слишком мрачную мелодию проиграли на рассвете… Но, как только тяжёлая капля угодила в глаз, она вскрикнула, и потёрла веко, проклиная Волынщиков. И похлопала себя по рукавам, желая избавиться от сотен мерзких капелек, не сумевшие проникнуть сквозь защитное покрытие плаща…

– Ну где тебя носит!? – тихо прошипела Эвелин. Схватив за рукав потащила девушку к ближайшему углу, чтобы убраться прочь, хоть и с пустынного, но перекрёстка. Лишние «глаза» ей не нужны.

– Да что вы… Эй! – воспротивилась та, и вырвала руку прочь, не добравшись до угла. – Да бросьте! – крикнув, вдогонку, она резво замахнулась и вмазала ей пощёчину. Но оторопела, всмотревшись в её черты: на неё смотрели такие же зелёные глаза, а овал лица, вместе с набором мелких линий-морщинок, утончённых и плавных изгибов, на секунду, дали возможность поверить, что смотрит на саму себя.

– Вот так ты меня встречаешь, сестрёнка… – пробормотала Эв. Но улыбнулась, потирая левую щеку, на коже которой разгорелась жгучая, но очень приятная боль. – Идём за мной! – совершенно беззастенчиво, будто знакомы давно, взяв девушку за руку, повела за собой вдоль стены, на которой не было ни единого окна.

Попав в узкое пространство двух типично одинаковых строений, они направились к ближайшему углу. Возле него, всё с такой же осторожностью параноика, Эв осмотрелась вокруг: не сел ли кто на хвост? Убедившись, что по близости не бродят уличные животные, повернула за угол, продолжая недоумевающую девушку вести за собой, при этом, тихо приговаривая: «сейчас, сестрёнка… сейчас ты всё узнаешь». «Сестрёнка», хоть и окунулась в состояние лёгкого шока, но не уставала подёргивать за руку, дабы высвободить свою часть тела, а Эв держала настолько крепко, и при этом – мягко, что ей показалось, будто попала в детство, и за ручку тянет мама.

Тем временем, напротив, показалась высокая металлическая дверь. Эв резко остановилась, увидев метрах в десяти бродячую кошку, сидящая на ободке мусорного контейнера. Замерев, втянулась во влажную стену, будто увидела призрак, и оставила застывший взгляд на животном. Но девушка не выдержала и дёрнула ещё раз, из-за чего Эвелин повернула к ней голову ухом, чтобы выслушать упрёк.

– Может объясните, кто вы…

– Тсс! – шикнула ей, быстро.

– Там ведь нет никого! – крикнула полушёпотом. – А только животное…

– Вот именно – животное! – ответила Эв. – Не хочу тебя светить, сестрёнка, – сказав, ловко опустила капюшон на голову девушке. И позвала: – За мной!

Эв перешла на другую сторону, а девушка – за ней. И всё это время, пряча сестрёнку за спиной, глаз не сводила с животного, которое крутилось возле очередного съедобного куска. Подобравшись к двери, перед глазком провела запястьем несколько раз, после чего послышались шумы замка, исходящие изнутри, и раздался щелчок, следом за которым образовалась узкая щель, между дверью и стеной. Не прошло и секунды как Эвелин, всунув два пальца, потянула тяжёлую дверь наружу. Встав к животному спиной, впустила девушку внутрь, и, нырнув следом за ней дверь захлопнулась сама.