И этот меч теперь лежит в её руке. Выйдя на дорогу, не побоялась раскрыть ладонь чтобы заслонить лицо. Люди ничего не чувствовали, и воспринимали дыхание каждого как признак жизни организма, выдыхающий пар. Но у этой – особые чувства, особая связь. Встреча с Агентом – тяжёлое испытание, при котором защитные инстинкты обостряются и кожа белеет, покрываясь инеем, а белки глаз синеют, нагоняя жути на нападающего. И всегда в такие моменты трясёт, а от источника аномалии исходят волны кругами, прямо в воздухе. Будто капля упала в воду, стоящая вертикальной стеной.

Посмотрев в открытую ладонь, увидела своё зеркальное отражение – это знак, что нужно действовать. Та сразу же задрожала, но предводитель Стражей сжала пальцы в кулак, тем самым, превратив зябкую дрожь в яростную злость. Как и всегда, Агент вышел из внутреннего угла наружной стены, и стал напротив, метрах в десяти. Он молчал, а его длинный плащ стал прибежищем для сотен ручейков дождя, полившиеся по асфальту прочь.

Пора? Нет, девушка продолжила стоять, не спуская капюшон, а её лицо осталось прятаться в его тени. Но вот Агенту надоело мокнуть под дождём – сделав смелый шаг, он обнажил своё лицо, и показались тёмные окуляры в очертаниях глазниц; светлые волосы, зачесанные назад; широкая челюсть и острый нос, с конца которого струились ручейки. Повернув голову в сторону, будто осмотрел периметр здания, образовавший тупик, он негромко выкрикнул:

– Может хватит умерщвлять Волынщиков? Дайте людям жить…

Но предводитель Стражей молчала, а взгляд её – спрятанный.

– Я так и понял.

– Всё кончено, Агент – ты в западне, – кто-то вылез из людей, и осмелился дрожащим голосом в спину заявить.

Он, не распознав в их голосе ничего опасного, даже ухом не повёл.

– Убирайтесь прочь! – выкрикнула девушка тем, что были из её команды.

Люди замычали о том, что хотели ей помочь, но громогласный голос Агента трусливый щебет заглушил. И обратился к предводителю:

– Твой голос мне знаком!

Настала тишина – замолчали, как люди, так и Агент. И стал слышен хлёсткий звук дождя, разбивающийся о бетонное покрытие, а мелкий топот людских «копыт», стал более мягким, хаотичным и беспомощным.

– Выйди из тени! – крикнул он опять.

Но девушка мешкала, и всё время пыталась унять свой кулак. Он дрожал, то ли от страха, то ли от ярости… или причина крылась в гравитационной аномалии, что стала расползаться по краям, засасывая капли словно волны океана, бегущие к берегу. Агент не мог не обратить на это внимание, ведь зрение его – особое, имеет свойство различать данные странности, и определять источник, что послужил причиной для очередной прорехи в пространстве и времени.

– Ты не человек… – сказав, он сделал два шага в её сторону.

Девушка отошла, всё более испытывая дрожь в руке. Но тут нужно решить: или сдать назад и признаться в своей слабости, или сделать несколько шагов, чтобы заткнуть ему рот. Ибо он ведёт толпу к нехорошим настроениям, в которых рождается предположение о предательстве. Последнее – ненужная черта, ведущая к сдаче интересов и потере трону. Недопустимый вариант, – проверено временем. И потому, вернула рукоять меча в правую ладонь. Выставив его перед собой, одна из сторон разрезала пространство светом оранжевого лезвия. Прошлась ещё одна волна, как отклик на движение и гравитационная дыра засосала ещё большее количество дождя.

– Твоя сила ограниченная…

– Моя власть абсолютная! – прокричала она, когда воздух разрезало зеленовато-голубое лезвие, появившееся с другой стороны меча.

Поднялся ураганный ветер и сорвал с головы капюшон: кончики волос подчинились его мокрому дыханию, а вот глаза… Они светились в полумраке голубыми огоньками, но с их ресниц срывались капельки и улетали следом за льдинками, прямо в червоточину, что склеивает между собой миры. Она плакала, и люди это не заметили, а рука дрожала и была неповоротлива не потому что стало страшно – не могла эту часть тела подчинить своей воле.

Он сделал ещё два шага ей навстречу, но, подчинившись гравитации, потянуло в сторону, а одежда, вместе с элементами бетонных швов, стала рваться в клочья. Слишком сильное «дыхание», очень яркая гравитация…

Но её рука не может бездействовать! Использовав притяжение, она сократила пространственный разрыв и вонзила в его грудь бирюзовое лезвие.

С наступлением кончины источника аномалии всё закончилось. Агент, упав на колени, посмотрел на лезвие, но ладони превратились в кулаки. Ветер утих, дыра исчезла, выплюнув наружу множество капелек, превратившиеся в льдинки. Но небеса, как и прежде, – плакали… вместе с предводителем.

Она упала на колени, и сказала очень тихо:

– Прости, Линк… Это цена за предательство.

Дождь усилился, но капли, поливая лицо девушки, и, отрываясь от губ превращались в острые льдинки, и падали на землю, как стекло. В последнее своё мгновение, перед тем как завершить свой заключительный цикл, он слепо посмотрел в её глаза и понял в чём дело:

– Она тебе позволила…

Исчезнув тело, его «душа» не смогла «переметнуться» в другого – как гравитация, меч засосал её себе. Блеснув ярко голубым светом, на мгновение, всех ослепил, время поставил на паузу, а длинные линии косого дождя превратились будто в струны, что завибрировали в такт последнего удара сердца.

Девушка сделала вдох, и, оторвав одно колено подняла рукоять меча. Направив его к небу, произнесла эпохальную речь:

– Я – «Страж Медведицы»! Я – Арктур, кто этим убийством доказал свою преданность миру, согретый лучами новой звезды. Я – тот, кто принесёт вам верное будущее!

Вместо дождя пошёл град, но не тот тупой, которым владеет природа, а хищный и острый, что превратился в миллионы осколков ледяного стекла. Потеряв дар речи, люди попадали. Кто-то умер, наземь упал, истекая кровью; кто-то ослеп… оторопел и провалился в ступор, а кто-то – пополз на брюхе, как земноводное, чтобы всем донести её слова. И сказать, что Система Обороны будет повергнута.

Эва не спала, а только делала вид, что решила вздремнуть. Показалось, что устала, и головная боль, пульсирующая в правом виске, тянула затылок к спинке сиденья. Но сон, как и еда – не насыщает организм необходимой силой, а вынуждает расходовать внутреннюю энергию, запасы которой невозможно прочувствовать. Ясно понимала, что это один из механизмов её эволюции, и его продолжительность напрямую зависит как от физического состояния, так и от многих внешних факторов, требующих изменения.

Что-то в её организме сидело как инопланетное существо, парализуя естественные биологические процессы. Стала себя чувствовать другой с тех пор, как восстановили жизнеспособность в лаборатории. Другой – не внешне, а внутренне… И ей хотелось бы верить, что на этот раз – «хорошей» Эвелин.

Вообще, память – странная штука… Вроде бы, закрыв глаза, ты что-то видишь, нечто давнее, знакомое чувствуешь, будто это было в прошлом, и произошло именно с тобой. Но, в то же время, отзываясь на вспышки картинок в потерянном воображении, и то, как реагирует разум на ассоциативные чувства, задаёшь себе вопрос: на своём ли я месте? Здесь ли я был рождён, выращен и был отпущен на волю? А, может, это сон? Может, это выдумка? И моя реальность совершенно иная, а мир, из которого прибыл имеет другие черты?

То же самое чувствовала Эвелин. Вроде бы есть плоть… да, она странная, но существует прошлое исключительно в памяти. Оно не однозначное, и каждый логический путь, куда бы не пошла в поисках истины, заканчивался пропастью. Была ли жизнь? Была. Была ли рождена естественным образом? Кажется, была, если состоит из плоти и крови. Хотя… нет, она чувствует развилку, с тех пор, как обмолвилась словом об эксперименте. И уже сама была в растерянности: человек ли до сих пор, или нечто новое? Страшное, беспощадное ко всему, или гуманное. И почему в её сознании особую важность имеет правая рука? А рефлексы говорят о шаблонных движениях, которые проделывала миллионы раз. Что же там, на поясе? И почему так хочется достать круглую трубочку, рукоять? Но не пистолеты…