Он молча поцеловал Ее в макушку, крепко обнял со спины, обвив руками ее замерзшее тело.

— Может, у нее действительно много моих черт, — тихо произнес Он приятным басом, словно мурлыкая и согревая теплотой своего голоса. — Но решительное выражение ее лица, твердая походка, огонь в глазах и все, что творится внутри нее — это то, что дала ей ты. Я в этом ни на минуту не сомневаюсь.

Она расплылась в улыбке и, схватив Его руки, еще сильнее закрыла ими свое тело, наслаждаясь слабым теплом его ласковых рук, которое, впрочем, были такими же холодными, как Ее собственные. Но это совсем Ее не интересовало: какая разница, насколько высока температура Его тела, когда температура Его чувств всегда была и остается запредельной даже для адского пекла? Он обнимал Ее вот так, касался вечно холодными пальцами побледневших кистей Ее рук, и Она оживала, забывая о непогоде, о сырости и прохладе на улице, радуясь Его нежным рукам и согреваясь Его не угасающей с годами любовью.

— Как думаешь, она нас узнала? — спросила Она, запрокинув голову, чтобы непременно видеть Его лицо.

— Не думаю, — ответил Он и, усмехнувшись, добавил: — Она сочла нас обоих подозрительно странными вампирами, преследующими ее.

— Ты слышишь ее? — спросила Она, глядя вперед, вдоль тротуара, по которому еще недавно шли фигуры двух девушек, казавшиеся сейчас крохотными точками на горизонте.

— Да, она так сказала.

— Бедная девочка, — вздохнула Она и, легким движением развернувшись на сто восемьдесят градусов, уткнулась носом в Его рубашку. — Во что же мы ее впутали? Уверена, теперь ей нет покоя от вампиров, и они уже успели попить ее крови — если не буквально, так фигурально.

— Если есть в ней хоть доля той силы, которая есть у тебя, она выстоит. А я уверен, что сила и храбрости она не лишена. Иначе стала бы она разгуливать по улицам ночью, когда вампиры особенно активны?

— Да, но в ее случае мало быть просто сильной. Нужно не просто терпеливо сносить все неприятности, а тут же ликвидировать их. Нужно действовать, а как она может действовать, если ей одной придется противостоять сотне вампиров?

— Она никогда не будет одна, — возразил Он. — Для этого мы и здесь. Я не допущу того, чтобы моей дочери приходилось бороться со всем этим в одиночестве, и я сделаю все, отдам собственную жизнь, лишь бы только она осталась цела.

Она крепко сжала Его руку, и Их ледяные пальцы сплелись воедино. Подняв голову, Она встретилась с Его лицом, а, главное, Его ртом, находящимся так близко, что Она чувствовала Его дыхание на своих щеках. Встав на цыпочки, Она обвила руками Его шею, и Он, с радостью подчинившись, нагнулся ближе, столкнувшись с Ней губами. Они были вместе долгое время, первый десяток Их совместной жизни уже давно миновал. Сколько всего произошло за эти годы, сколько преград встречалось Им на пути, какие только препятствия не приходилось проходить снова и снова, а Она все так же приподнималась на носочки и робко касалась трепещущими губами Его бледных губ, пока сердце в груди сжималось и, словно мячик, металась из стороны в сторону, ударяясь вновь и вновь о прочную грудную клетку. Он, в свою очередь, осторожно клал свои широкие ладони Ей на талию, закрывал глаза, и, едва Ее живое дыхание обдавало жаром Его давно остывшее лицо, все в Его голове словно начинало плыть, мысли сбивались в один огромный ком, а отгремевшее свое сердце будто бы разгонялось с новой силой и давало о себе знать болезненным откликом в груди. Если бы кто-нибудь видел Их сейчас и мог чувствовать то, что чувствуют Они, становясь в поцелуе единым целым, то наверняка решил бы, что Они едва начали встречаться и этот поцелуй определенно принадлежит к тому типу поцелуев, которыми одаривают друг друга влюбленные в первые недели их романа, самые страстные и романтичные. И кто бы мог подумать, что подобные чувства, доводящие до трепета в животе и вспыхивать краской на щеках, еще могут жить даже после долгих лет, проведенных вместе?

Прошло не меньше двух минут, прежде чем Они сумели оторваться друг от друга и, нежно улыбнувшись, отвести взгляд. Она еще сильнее стала жаться к Его груди, а Он, обвивая ее продрогшее своими крепкими руками, смотрел куда-то вдаль, где плелась небольшая группа людей, время от времени смеющихся и громко что-то вскрикивающих.

— Ты вся дрожишь, — сказал Он, когда шумная компания скрылась за поворотом.

— Я так и думала, что нужно было одевать куртку, — ответила Она, ни на сантиметр не отдаляясь от Его тела. — Эта кофта слишком тонкая для конца сентября.

— Думаю, нам лучше поспешить домой, — произнес Он, взяв ласково Ее за плечи и немного отстранив. — Я не хочу, чтобы ты окоченела в наш первый день в Джексонвилле. У нас слишком много дел, а я без тебя ни за что не справлюсь.

Она отошла на шаг назад и, тяжело вздохнув, зашагала по тротуару, обнимая себя и тем самым пытаясь спастись от холода.

— Когда мы сможем увидеть ее в следующий раз? — спросила Она, потирая плечи. — Заявимся завтра или немного подождем?

— Думаю, сначала нам нужно достать максимум информации о плане Элмера, — ответил Он, шагая рядом и пряча пальцы в карманы брюк. — Будет лучше, если они не будут знать о нашем прибытии раньше времени. Уверен, Элмер уже приставил шпионов к их дому, и мы только выиграем, если сможем скрываться от них, пока можем. А когда мы узнаем все, что только сможем, мы устроим сюрприз твоей сестре и ее подопечной.

— Так не терпится встретиться с ними. Я не виделась с Мег шестнадцать лет, а Андреа… Боже, она была такой крошкой, когда я целовала ее на прощание. Не могу, не могу поверить, что она так изменилась. Это ведь правда была она?

— Правда, — кивнул, улыбаясь, Он. — В голове не укладывается, да? Шестнадцать лет пролетели, как миг.

— И пролетели мимо нас, — вздохнула Она. — Ее первые шаги и слова, первая поездка на велосипеде и первые буквы в школьной тетради — все эти моменты утеряны безвозвратно. Не такой должна была быть наша семейная жизнь.

— Никто бы не желал пережить то же, что и мы. Мы расстались с Энди, когда ей не было и месяца, мы не видели, как она растет, и многое пропустили. Но, милая, мы ведь не пропустили всю ее жизнь. Теперь мы здесь, рядом с ней, и, когда мы заставим Элмера навсегда покинуть этот мир, обещаю, мы никуда не уедем: купим дом неподалеку от дома Меган и будем постоянно общаться с нашей дочерью. Мы не слышали ее первых слов и не вели ее за ручку в школу, но мы еще увидим, как она ее закончит, как поступит в университет, как найдет свою любовь. Позади много трогательных моментов, но ровно столько же (или даже больше) еще впереди.

— Да-а, — неуверенно протянула Она. — Вопрос только в том, захочет ли она разделить эти моменты с нами. Мы бросили ее в младенчестве, хотя знали, что ей нужна защита, а теперь думаем ворваться в ее жизнь и просить, чтобы она позволила нам в ней участвовать. Что если она просто не захочет нас видеть?

— Во-первых, мы не бросили ее без защиты, — возразил Он. — Мы обсуждали это миллион раз. Мег была с ней все время, от рождения и до сегодняшнего дня, а лучшей защиты мы и не могли ей предоставить. Кроме того, останься мы с ней, кто знает, сколько бы она вообще продержалась. Элмер бы сделал все, чтобы вырвать ее у нас. Да он и до сих пытается! Оставив ее, мы выиграли время и дали ей возможность прожить много лет. А во-вторых… — Он сделал глубокий вдох и с сожалением посмотрел на Нее. — Да, она может не принять нас. Она имеет право злиться, и этого мы ей запретить не можем. Но мы сделаем все возможное, чтобы облегчить ее злобу и погасить ее. Ведь так?

— Конечно, — согласилась Она. — Я чувствую, что бесконечно виновата перед ней во всем, и я не уйду, пока не вымолю ее прощения. Или пока не осознаю, что она никогда меня не простит.

— Ты ни в чем не виновата, — ласково произнес Он, приобняв Ее за плечи. — И ты это знаешь.

— Нет, не знаю, — покачала Она головой. — Но пойдем скорее домой. Еще пара минут на улице, и я превращусь в ледышку.