Всего один удар, и его дурная голова слетит с плеч. Ещё чуть-чуть.

Но звучит неожиданный рев. Цепной «пес» действительно становится огромным трехголовым чудовищем, слившимся в единый организм. Когда чудовище заревело вновь, это уничтожило всех двойников Моргенштерна. Молох освободился и увесистыми кулаками несколько раз врезал по разным частям тела, пока Люциан дезориентировался от громкого звука. Коса отлетела в сторону, а сам демон оказался прижат к стенке. Тогда Моргенштерн зарычал от злости, и в глазах его загорелся алый огонь.

Он начал испускать тёмную энергию, уподобляясь разъярённому Молоху.

Драка стала походить на танец дыма над костром. Соединяясь лентами едкой энергии, они быстро отскакивали друг от друга, и всюду брызгала кровь. Каждый выдавал свою ярость в громком боевом кличе. С ними сливался вой Цербера, которого тени были готовы разорвать на куски голыми руками.

Молох был слишком поглощён Люцианом, чтобы отвлекаться на такую мелочь. Глаза, полные жажды мести, были прекрасны. Жажда крови, желание победить в этой небольшой войне преображали лицо демона в глазах главнокомандующего. Никогда он не был так убийственно хорош. С остервенением наносящий удары, но, тем не менее, такой поддающийся эмоциям.

Разумеется, Люциану следовало со временем многому научиться. Например, не разбрасываться энергией так безалаберно. Если бы Молох дрался с ним всерьёз, то, конечно, от Моргенштерна осталось бы мокрое место. Правда, генерал уже начинает сходить на нет. Это заметно по тому, как слабеет хватка. Как он хрипит, когда в очередной раз оказывается вбитым в трескающийся мрамор. Молох размышляет о снисхождении, но тут Моргенштерн резко впивается в плечо демона и отрывает от него солидный кусок.

Похоже, это был последний отчаянный рывок, на который тот был способен. Главнокомандующий перестал контролировать силу и не помнил, что было после. Он искренне надеялся, что не пришиб его.

– Долго ещё будешь спать?

«Откуда голос?»

– Да-да-да, шевелись, я справа от тебя.

«Он что, вырубил меня?»

– Живо ползи, говорю! Сюда!

Моргенштерн поморщился. Да, действительно, на некоторое время он выбыл из игры, зато в его руке красовался кусок плеча, даже частично с хрящом. Покачав рогатой головой, демон встал и посмотрел – да, действительно, возле двери лежал Молох, а рана его кровоточила.

– Неплохо дерешься. Я знал, что ты не зря получил место генерала.

– Странно, что ты сомневался, – фыркнул Люциан и бросил кусок мяса к ногам падшего. У самого Моргенштерна текла кровь из носа, а внутри все было отбито. И рёбра в самой резкой форме дают о себе знать.

– Иди сюда, – прошептал Молох и чуть откинул голову.

«Неужели я так потрепал его? Да он притворяется».

Люциан знал, чего хочет главнокомандующий. Демон сложил крылья, хотя одно из них было поломано при падении, и сел на бедра к быкоподобному противнику. Молох чуть приоткрыл рот, высунув язык, и это стало призывом к действию. Хм, почему бы не ответить? Мужчина накрыл губы падшего своими, сразу проникая языком между ними, и завязался грубый поцелуй. Поначалу медленный и влажный, но потом Молох начал набирать обороты. Ладонью он начал прижимать Люциана к себе за затылок, чтобы тот не вздумал отстраниться. Он и не собирался.

Целоваться было приятно. Вот так просто, ни с чего. Наслаждаться присутствием друг друга. Чувствовать, как этот дьявол бесстыже притворяется слабым, потому что поцелуи у него такие же терпкие, как и обычно.

На демонах нет одежды, поэтому каждый из них чувствует, как реагирует другой на этот долгий страстный поцелуй. Тесное соприкосновение телами, эта прижатость, эта нарастающая теснота… О, теснота нарастала быстро, и Люциан чуть-чуть двигал бедрами, чтобы потереться о член партнера своим. Молох тихо фыркал и гладил демона по груди, нащупывая потвердевшие соски и поглаживая их пальцами. Поцелуй постепенно набирал обороты. Каждый из любовников то склонял голову набок, то опускал и приподнимал её. Или же поцелуй начинал совершаться одним лишь языком.

Но потом это надоедает, и Молох требовательно бьет Люциана ладонью по бедру, мол, пора бы уже, а тот в отместку оттягивает кожицу на головке члена главнокомандующего, и слышится выдох. Возможность созерцать возбужденного и даже чуть-чуть изнемогающего партнера заводит Люциана ещё сильнее. Он целует и кусает, за что, конечно, получает по заду, но потом все же насаживается на пульсирующий от возбуждения член Молоха. Демон рвано выдыхает и шумно хлопает крылом в воздухе.

Да, боли в теле уже почти не осталось.

– Как же я тебя ненавижу… – прошептал с ухмылкой Люциан, но потом закусил губу, когда Молох сильнее натянул его на себя, врезавшись в чувствительное место.

– А уж как я тебя ненавижу… – с чувством прорычал главнокомандующий, вдыхая запах мужского тела и когтистыми ладонями скользя по шерстистой спине демона. Было жарко, стоял крепкий запах секса. Страсть закипала в воздухе. Главнокомандующий нащупывал основания крыльев, поглаживал, находя непривычным то, что Люциана не пришлось связывать. Без бандажа очень странно.

И после первого прошедшегося по телу оргазма Моргенштерн взялся за рога своего любовника, уперся коленями в пол и начал двигаться быстрее, быстрее, сжимаясь внутри, чтобы не упустить это мгновение, выжать из него все, что можно.

– А-а-ар-р-ргх… – прорычал он, жмурясь, и задрожал всем телом. Тогда Молох сжал его в своих объятиях, заткнув поцелуем, неожиданным и жестким, заполнив языком рот.

Люциан стучал по полу массивным хвостом, заглушая хлюпающие звуки внутри себя. Главнокомандующий схватил его за основание хвоста и смял. Казалось, ему меньше всего хотелось слышать какие-то посторонние звуки. Сейчас бы не помешало немного пошлой естественности.

– Рыжий ублюдок, – с придыханием прошептал Моргенштерн, сжимая коленями бедра любовника и снова содрогаясь всем телом.

Молох ощутил это в полной мере, когда почувствовал, что от количества спермы внутри Люциан становится теснее.

– Черноволосая шлюха, – после он взял его за волосы на затылке и сжал, чуть оттянув, и языком прошелся по губам. – Самая ненавистная.

– А это видел? – Моргенштерн с ухмылкой высунул язык, чтобы получился поцелуй, и показал своему начальнику средний палец.

– Ну погоди, зайду я к тебе вечером… – прорычал Молох, рванувшись вперёд. Полный энергии, он затащил демона под себя, чем заставил проклинать себя во весь голос, так, что было слышно во всем крыле.

– Вот сука… – пробубнил Люциан, облокотившись о подоконник.

Он открыл витражное окно, чтобы можно было покурить на свежем воздухе. Ведь именно это бы не помешало, чтобы восстановить хотя бы чуть-чуть сил. Психологических. Физические закончились пару оргазмов назад.

Демон стоял в униформе главнокомандующего, потому что свою он случайно разодрал в клочья. Боже мой, как же воняло этой сволочью…

«С другой стороны, он бы с легкостью меня и голышом отпустил».

И правда, это вполне вероятно. Но, похоже, сегодня он настроен только на то, чтобы работать. Да, через некоторое время он просто выпинал Моргенштерна из своего кабинета и сел за работу, потому что «так надо, иди уже». Кто бы мог подумать, что такой на вид неисполнительный джентльмен может так сделать? Впрочем, это в его репертуаре.

– В конце концов, что от него ожидать после этой «собаки»? – рассуждал сам с собой Люциан.

– Не ревнуй, – шепнул с ухмылкой Молох, шлепнув генерала по заднице, и завернул со стопкой папок за угол.

– Ну говорю же, сука. Каких мало… – хмыкнул Моргенштерн, глубоко вдыхая запах его пиджака.

Впервые за несколько лет Ад замело снегом. Это происходило редко, а потому – всегда представляло интерес. Кто-то называл это доброй приметой, за которой должны следовать чудеса.

Всюду были чёрные, как уголь, скалы. Горная местность, покрытая такими же мёртвыми тенями-деревьями, располагалась на километры вокруг. Хребты, припорошенные снегом, походили на закаменевшего в веках дракона. Сейчас он спокоен, но придёт время, когда он расправит гигантские крылья – и мир содрогнётся.