За всю поездку ни сам Лиссас, ни остальные серпенты не произнесли ни слова. Лишь когда автомобиль остановился и один из них распахнул перед ставленником Верховных Жрецов дверь, тот всё также в пространство произнёс:

— Послезавтра, после заката. Сообщите другим.

И, взмахом руки отказавшись от сопровождения, вошёл в холл.

Никто не стал переспрашивать. Никто не выразил удивления. Все ждали этих слов, и все знали, что они означают.

Послезавтрашняя ночь станет ночью славы Змеиного Культа.

Серпент давно ушёл, но Элизабет всё сидела на том же месте, где и во время разговора, глядя в никуда. Её беспокойство теперь лишь усилилось, хотя тому не было никаких причин. Все отряды на местах, всё готово, всё по плану, нигде ни одной задержки. У свободников нет ни единого шанса выстоять против объединённых сил Змеиного Культа и Ордена Рыцарей Вечной Ночи.

Но она едва удерживалась от того, чтобы начать нервно расхаживать по комнате.

Пожалуй, единственным, что не укладывалось в общую фактически идеальную картину, было отсутствие доклада Трайта. Но тот и в самом деле предупреждал её, что выполнение его задачи может затянуться, и оттого он сумеет посетить её не раньше завтрашней ночи. Никаких причин сомневаться в его квалификации у Элизабет не имелось, и она считала неуместным беспокоить его звонком или Резонансом… так рано. Леди уже поняла, что спокойно дождаться, пока он сам выйдет на связь, не в её силах, и теперь ждала лишь подходящего времени для того, чтобы набрать номер второго рыцаря-мастера первого ранга, прибывшего в Лос-Анджелес. Если она побеспокоит его прямо сейчас — это будет верхом неприличия. Оскорбительным намёком на некомпетентность. Нельзя позволять себе портить отношений с Трайтом, славившимся в Ордене скверным характером.

Рука так и тянулась к телефону, и необходимость сдерживаться причиняла почти физическое неудобство.

Она поднялась на ноги. Снедавшее её беспокойство стало окончательно невыносимым, и леди знала лишь один способ избавиться от него. Или хотя бы немного притупить.

Элизабет направилась в спальню, не позволяя себе двигаться хоть сколько-нибудь быстрее обычного и удерживая на лице мягкую, едва заметную улыбку. Ни жестом, ни взглядом не показывая, насколько взволнована.

Она просто прохаживается по своим апартаментам. Она никуда не торопится.

Путь через всего лишь одну комнату показался вечностью. Но Элизабет преодолела его, сумев чуть ослабить гнёт дурных предчувствий. И тут же, на мгновение разбивая иллюзию полного спокойствия, тряхнула головой, отбрасывая мелькнувшую мысль.

Предчувствия?! Смешно! У вампиров не бывает предчувствий.

Войдя в спальню, она направилась к встроенному в стену шкафу, не став утруждать себя лишними движениями — дверь захлопнулась сама, а белое платью упало к ногам, оставив её полностью обнажённой. Переступив через него, Элизабет сделала несколько шагов навстречу своему отражению — прекрасному видению самой Вечной Ночи, преданным рыцарем которой была, — распахнула створки и достала с верхней полки тёмный свёрток. Нежно провела по нему ладонью, и он зашевелился, обволакивая её пальцы… волной устремляясь по телу, скрывая наготу, превращаясь в обтягивающий комбинезон чёрной кожи.

Или материала, на неё очень похожего.

В руках у Элизабет осталась лишь пара ножен, носящих в себе верные Клинки-близнецы. Пристроив их крест-накрест за спиной, она вышла на балкон. Стремительно — но при этом плавно, неслышно. Походкой, выдающей её настоящую суть, выдающей воина.

Ночной бриз коснулся лица, мягко перебрал волосы, и она впервые за нынешнюю ночь улыбнулась по-настоящему — весело, широко и искренне. Безо всякой опаски изящным движением запрыгнула на полированное дерево перил ограждения шириной всего в ладонь, прошлась из стороны в сторону, рассматривая проезжающие внизу машины, слегка взмахнула рукой, формируя отводящее ненужные взгляды заклятье…

И шагнула вниз. С высоты двенадцатого этажа.

И засмеялась.

… впереди Ведьму Клинков ждала кровь.

Войдя к себе, Лиссас некоторое время стоял посреди гостиной, вспоминая разговор с Триали. Сопоставляя полученную информацию с имеющейся, проверяя, не ошибся ли ранее в своих расчётах. Восстанавливая в памяти все возможные подробности.

И когда решил, что картина происходящего полна настолько, насколько возможно, достал из кармана тоненький мобильный телефон, заменил свою сим-карту на новую, купленную специального для этого звонка, и набрал номер, давно затверженный наизусть.

— Приветствую всех, господа, — заняв своё место, лорд вежливо улыбнулся собравшимся и перевёл взгляд на единственного незваного гостя. — Уважаемый посол, чем обязан нашей встрече? Смею заверить вас, что на Конклаве будут обсуждаться исключительно внутренние дела моего ковена, если же что-то из них сможет вызвать интерес Архонта, то я незамедлительно поставлю Орден в известность.

— О, поверьте, лорд, моё присутствие вовсе не означает, что Орден сомневается в вашей лояльности Лондонскому Ковенанту, — слова Харндара прозвучали как всегда излишне громко. Создавалось ощущение, что он отдаёт команды в битве, а не ведёт переговоры, но Рауль давно привык к его манере разговора и не стал заострять внимания на неподобающем поведении. — Вы всегда точно следовали каждой букве договорённостей, и у моего господина нет причин сомневаться в том, что такое положение дел сохраниться и впредь. Я уверен, что всё заслуживающее внимание Архонта, вы передадите мне со всей возможной быстротой.

— В таком случае я полагаю, что в вашем присутствии нет необходимости, посол. По окончании Конклава я смогу уделить вам столько времени, сколько потребуется для обсуждения приведшего вас сюда вопроса.

Харндар уже собирался что-то сказать, но рыцаря опередил сидящий рядом низенький — его макушка едва доставала до плеч остальных собравшихся — невзрачный мужчина с мышиного цвета волосами и острым, будто у лисы, носом, высоким и неожиданно приятно звучащим для столь несимпатичной внешности голосом заявивший:

— В присутствии многоуважаемого посла есть острая необходимость, мой лорд, — произнеся это, он с преувеличенным вниманием принялся оправлять манжеты неброского серого пиджака.

Неброского только на неискушенный взгляд — покрой костюма вклинившегося в разговор впечатлял гораздо больше, чем весь его остальной облик. Настолько идеально сшитые вещи могли позволить себе только ОЧЕНЬ богатые члены общества, и в любом понимающем окружении статус носящих подобные костюмы определялся мгновенно. Огюст Фарбье знал толк в том, как себя подать, и никогда не скупился, оплачивая услуги портных.

— Что ж, виконт, тогда не будете ли вы столь любезны сообщить нам всем причины, заставившие вас придти к такому выводу? — лорд вопросительно приподнял бровь.

— Позвольте это сделаю я, — Харндар вернул себе слово, обменявшись короткими взглядами с Фарбье. Последний едва заметно кивнул, что не укрылось от внимания Рауля.

— Конечно же, — лорд плавно повёл рукой, про себя отмечая замешательство на лицах большинства остальных участников Конклава.

… Не все, далеко не все из них знали, в чём дело! А сдерживаться оказавшиеся не в курсе уже не могли, ведь происходящее действительно выходило из ряда вон — сначала на Конклаве появляется посол Ордена, потом он отказывается уйти по практически прямому приказу лорда, а теперь ещё и самый осторожный из них демонстрирует, что это происходит с его ведома! Всё вышеперечисленное без труда объясняло неприкрытое изумление собравшихся.

Которое весьма радовало правителя Нью-Йорка, так как означало лишь одно: Фарбье, что бы он ни задумал, не успел заручиться поддержкой большинства виконтов — а в этом случае удержать ситуацию под контролем будет куда проще.