Эта ночь была куда более тёплой, чем вчерашняя. Ласковый ветерок взъерошил пепельные волосы князя. Оглядевшись, он увидел призывно махающего ему рукой Отто — в отсутствии Курта водителем князя работал этот темноволосый здоровяк. Эрик направился к нему.

Приблизившись к стоящему рядом с тёмным «Мерседесом» смолу, князь прошипел:

— А ещё дальше ты остановиться не мог?

Отто побелел. Потом начал что-то мямлить, переминаясь с ноги на ногу.

— Ты, позволь поинтересоваться, полный идиот? — Эрик уже еле сдерживался. — Чего стоишь?! Дверь открой!

Смол тут же выполнил приказ, придержав дверцу машины, пока князь устраивался на заднем сидении. Как только он оказался в машине, Отто оббежал «Мерседес» и занял место водителя. Включил зажигание. И замялся — указаний, куда ехать, не поступало.

— И кого мы ждём? Сидеть на одном месте я мог бы и не выходя на улицу, — каждое слово Эрика сочилось сарказмом.

— Но, князь…

— Что «но»?! Поехали!

— Но куда?.. — голос смола прозвучал жалко. Несчастный Отто наверняка слышал о том, что у пражского владыки бывают подобные вспышки дурного настроения, но сам, очевидно, увидел одну из них впервые. Что нужно делать и как себя вести в таком случае, он не знал.

Эрик злобно посмотрел в спину водителя, но, сдержавшись, произнёс только:

— Вперёд.

Автомобиль медленно покатил по широкому проспекту. Князь смотрел в окно. Отто вёл машину, стараясь не увеличивать скорость. Наконец Эрик сжалился:

— К Оперному Театру. И быстро.

Обрадованный Отто тут же вдавил педаль газа в пол — теперь смол хотя бы знал, чего от него хотят. Автомобиль нёсся через ночной Сидней, не обращая внимания на правила и светофоры. Полицейские патрули на него внимания тоже не обращали — Отто оказался неплохим водителем.

Во время поездки Эрик пытался справиться со вновь охватившим его дурным настроением. Он не понаслышке знал, что последствия подобного эмоционального состояния часто бывают очень печальными, и ненавидел терять над собой контроль… но это всё же иногда случалось. Впору позавидовать хвалёному железному спокойствию Рауля Норрентьяни — Зимнего Лорда, как называли его в мире Блуждающих-в-Ночи. Если бы князь мог кому-то завидовать.

Он скривился.

Между тем впереди показалось освещённое прожекторами здание Оперы. А вместе с ним из темноты нахлынули звуки праздника.

Вскоре Отто пришлось остановить машину — дальше всё было перегорожено полицией. Подождав, пока смол откроет перед ним дверь, князь вышел из машины. Недалеко играла музыка, и слышались крики.

— Жди здесь. Я прогуляюсь, — бросив это, Эрик зашагал вперёд. Отто недоумённо глядел ему в спину.

… Идя по улице на источник шума, пражский владыка думал о ближайших событиях. Платт заглотил наживку и позволил пражанам действовать в своём городе. Это было необходимо: Эрик не желал портить отношения с другими ковенами, а незаконная охота считалась весьма серьёзным преступлением. К тому же, теперь Платт поможет ему справиться с Лореном, если предатель каким-то чудом вырвется из расставленной ловушки.

Из Сиднея выродку не уйти — в своём городе любой глава ковена мог почти всё. Тем более после встречи с артефактами Эрика он будет ослаблен — против множества магов ему не выстоять, а пути отступления окажутся перекрыты. Совершенная ловушка.

Правда, придётся разыграть считывание памяти… хотя это не большая проблема. Действовать будет Эрик, остальные встанут во второе кольцо заклинания, и поэтому скрыть свои действия не составит труда. Во время считывания предатель умрёт. Какая жалость! Но такое случается.

Князь неприятно ухмыльнулся.

Конечно, история о способе защиты от солнца — ложь. Да и загадочного осведомителя никогда не существовало. Всё это понадобилось владыке Праги, чтобы не раскрывать герцогу истинную причину своего прибытия. Смерть Лорена виделась событием желательным, однако не самым главным. Главное — человек, за которым охотится предатель.

Руководствуясь, несомненно, теми же мотивами, что и Эрик. К сожалению.

Плохо то, что придётся на время оставить жертву Платту, но ради головы Лорена князь готов был пойти на такой риск — всё-таки тот очень сильно мешал ему жить. Тем не менее, если в течение пяти-шести дней после поимки жертвы Патриарх не появится, придётся сообщить Абрахаму, что замысел не удался.

Основной неприятностью, связанной с жертвой, было то, что годной она оставалось не долго. Каждый раз по-разному, но не больше тридцати трёх и не меньше восемнадцати дней. Из которых девять уже прошло. И это Эрику ещё повезло, что к'тор де Брея выбрал для своей атаки именно это время. Чуть позже, и пришлось бы ждать ещё пять лет.

Сегодня, в крайнем случае — завтра, Эрик проведёт ритуал и создаст талисман, который укажет ему путь к нужному человеку. Значит, как максимум послезавтра жертва окажется у него. Если его не опередят, то времени должно хватить

… Очнувшись от раздумий, князь понял, что попал куда хотел. Вокруг прыгали, кричали и кружились в танце люди. Гремела музыка. Сверкали огни.

Эрик поморщился. Всё бы ничего, к толпе и яркому свету он был готов, но шум… Музыку князь не признавал ни в каком виде. Никогда. Полное отсутствие слуха делало для него любую мелодию лишь бессмысленным набором звуков. С этим ещё можно бы смириться, но вот когда так называемую музыку включали громко…

Достаточно сказать, что члены пражского ковена, жившие в поместье Эрика, не покупали колонок. Зато наушники пользовались большой популярностью. Хорошие студийные наушники с отличным качеством звука. Лучше уж слушать нравящиеся песни так, чем вызвать недовольство владыки не вовремя повышенной громкостью.

Вокруг веселились. Юноши и девушки, да и люди постарше, полностью отдались праздничному настроению. Князя оно, однако, не коснулось — праздники скота его интересовали мало. Зато охота на них обычно оказывалась весьма занимательным времяпрепровождением, и Эрик надеялся, что сегодня из этого правила не будет сделано исключение.

Впрочем, всё зависит от него.

Вновь оглядевшись по сторонам, князь ничего особо интересного не заметил, но он был далёк от мысли считать это достаточным поводом для уныния. Что-нибудь непременно попадётся. Пражский владыка двинулся сквозь людское море, собираясь найти в этих глубинах жемчужину. На меньшее он сегодня не согласится.

Пару раз к нему привязывались люди. Сначала какая-то компания подвыпивших юнцов хотела объяснить, что они не любят в рокерах… но внезапно им всем оказалось не до полемики — выпитое срочно запросилось наружу. Оставив молодых людей судорожно хватать воздух, держась за животы, князь отправился дальше. Потом какая-то девушка, которой явно понравился затянутый в чёрную кожу симпатичный юноша, попыталась затащить его к танцующим.

Он сообщил ей, что не умеет танцевать. Она сказала, что это не важно, и потянула его за собой. Сам не понимая почему, Эрик позволил себя увлечь.

… Девушка восхитительно двигалась. Лёгкий белый топ и коротенькие белые же шортики обтягивали ладную фигурку, кружащуюся в такт музыке под мигающим электрическим светом. Её движения были то плавными, то резкими; иногда она замирала, иногда, наоборот, кружилась как волчок. Длинные волосы тёмным ореолом метались вокруг, и Эрик заворожённо смотрел на её танец.

А потом присоединился к нему сам.

Он не мог, как делала она, просто отдаться ритму — в этой какофонии для него не было ритма, — но опыт воина позволял чувствовать гармонию движений. Не важно, с кем его свела судьба, с противником или союзником, не важно, битва вокруг или праздник — князь всегда знал именно то действие, которое окажется самым подходящим. И хоть сейчас он не сражался, его навыки никуда не исчезли и ничуть не притупились.

Пусть он не понимает музыки, но та, кто для него сейчас одновременно и враг, и друг, перед ним. И чтобы она не сделала, он найдёт достойный ответ.

Его движения были точны. Её — прекрасны.

Его движения были совершенны. Её — неожиданны.