— Но это все равно интересно, — заметил Млес. — Я слышал, что Гевис был одним из немногих ученых, занимавшихся историей глубокой древности. Он собирал эти сведения по крупицам, так как после Побега с Дэтейгу почти все сведения о жизни людей на родном континенте были утеряны…

— Ты хотел услышать что-то про Кревима, — напомнил Рихгем.

— Да. Как он умер?

— О, смерти Проклятого была посвящена целая глава.

— Я много что читал о Кревиме, но так и не понял главного. Он правда был богом?

— Да, это так. Если верить легенде, разумеется, — усмехнулся Рихгем. — Никто никогда не знал, кем был Кревим раньше. Скорее всего талантливым магом, не более. Все началось с того, что Кревим каким-то образом завладел древними артефактами, которые ранее принадлежали Древним Демонам Хаоса.

— И это правда, что от них произошли энисы? — спросил Ивант.

— Сами энисы придерживаются этой точки зрения, — сказал Рихгем. — Так вот, опять же, никто не знает, что именно нашел Кревим. Принято считать, что это были артефакты, принадлежащие созданиям, некогда правившими этим миром. Однако мощи этих магических предметов было достаточно, чтобы обратить Кревима в бессмертное существо, наделенное невиданными магическими силами, — Рихгем начал загибать толстые пальцы. — Он потерял часть человеческого обличья, обрел возможность свободно манипулировать огромными магическими силами, и, конечно же, бессмертие — это три главных атрибута любого бога, который когда-либо появлялся на этой земле.

— Так говорят церковники Конгрегации? — спросил Ивант.

— Так говорят ученые мужи и маги. Я сам бывший жрец культа Праматери, но в таких вопросах я поверю тем, кто действительно кое-что смыслит в мироздании.

— Сколько правил Кревим, тысячу лет? — спросил Млес.

— Если быть более точным, то эпоха Тьмы продлилась чуть более восьмисот лет.

— Восемь веков правления Кревима… Страшно подумать, — мрачно сказал Ивант.

— А потом появился Шулор, — улыбнулся Млес.

— Именно.

— И что говорит легенда о нем?

— Так же ничего вразумительного. Шулор был безызвестным магом, хотя ему приписывают высокое происхождение. Якобы он был сыном одного из великих князей, который поклонился Кревиму и спустя какое-то время бесследно сгинул. Для тех темных времен это было нормально, но именно после этого Шулор задумался о том, кому они служат. Он и его последователи смогли тайно разработать и провести сложный ритуал, который привел к медленному разрушению сущности Кревима. Как они это сделали — неизвестно. В легенде говорилось лишь о том, что магический откат уничтожил на месте всех участников ритуала, но, тем не менее, он удался. Кревим начал умирать и этот процесс затянулся еще почти на два века… Что было потом, вы оба, наверное, слышали еще в школах, — усмехнулся Рихгем.

— Разлом Тверди, — кивнул Ивант. — Завершение эпохи Тьмы.

— Именно это могущественное проклятье Кревима и погубило Дэтейгу, — сказал Млес.

— Верно. Эпоха Тьмы закончилась вместе со смертью Кревима и окончательным развалом Пятнадцати Соединенных Царств. Началась эпоха Побега, — подхватил Рихгем. — Ну, там дальше описано все более подробно… Прямо и не верится, что такое могло происходить две тысячи лет назад.

— А что не так? — спросил Млес.

— Да так, просто… — Рихгем покачал головой. — Когда Кревим умер, Разлом Тверди только лишь начинал набирать силу. У наших предков было чуть меньше столетия для того чтобы убраться с умирающих земель к западному побережью Дэтейгу. Там поспешно строился большой, огромный флот для того, чтобы пересечь океан Сияния.

— Мда, вот в это трудно поверить, — признался Млес, надевая перчатку и протягиваясь к банке. Она уже прилично нагрелась, жар чувствовался даже сквозь плотную материю. Млес сглотнул слюну, почуяв замечательный запах горячего консервированного мяса, приправленного острыми специями. Проснувшийся голод оказался сильнее любознательности и Млес, потеряв всякий интерес к древней истории, сдернул с банки крышку и взял вилку, сосредоточившись на еде. Когда он почти расправился с содержимым банки, Млес снова поднял глаза на Рихгема:

— А что насчет Крамаджен? В той книге была легенда о нем?

Туман, окружающий их, стал спадать, и видимость значительно улучшилась. Млес подумал, что если так будет продолжаться и дальше, через полчаса они вновь отправятся в дорогу.

— Да, конечно. Крамаджен стал последним творением Кревима. Он создал этот цветок на своем издыхании. Легенда гласит, что умирающий бог пылал злобой ко всему живому, и он понимал, что Разлом Тверди мощное, но слишком медленное заклинание. Кревим знал, что люди спасутся — и то, что мы сейчас сидим здесь вокруг этого костра прямое тому подтверждение. Тогда-то он и решил вырастить Крамаджен. Каждый раз, когда этот цветок будет распускаться и цвести, его аура будет нести беды и горе роду людскому. Он был создан в противовес Серебряному Потоку, который должен уничтожать зло и разгонять тьму над миром, но его приход бывает лишь раз в двадцать лет. Цветение же Крамаджен может тянуться веками, а может продолжаться всего лишь несколько недель или часов…

— Ну, если посмотреть на человечество сейчас, у Крамаджен мало что получается дельного, — заметил Млес.

— Как знать, — Рихгем вздохнул. — Легенда, конечно, красивая и страшная, но лично мне бы хотелось взглянуть на Дэтейгу собственными глазами.

— Хочешь проверить одну из старейших легенд?

— Нет. Хочу увидеть ту землю, на которой появились люди.

— Ивант, — Млес посмотрел на вольнонаемника, уже лежащего на своем походном одеяле закрыв глаза и закинув руки за голову.

— Ивант, что ты думаешь об этих легендах?

Ивант открыл глаза и раскатисто рыгнул.

— Я слышал, что в свое время разные императоры хотели отправить экспедицию через океан Сияния и посмотреть, что творится на Дэтейгу, — сказал Млес. — Но позже все отказывались от этой затеи.

— Их можно понять, — сказал Рихгем. Встретившись с взглядом Млеса, он пояснил:

— Они боялись.

— Боялись… Чего?

— Я не знаю, — улыбнулся Рихгем. — Боялись Крамаджен, боялись увидеть мертвое побережье и одну огромную безжизненную пустыню на всем континенте, который некогда был их домом — вот как сейчас, — Рихгем развел руками, подразумевая Лагонн.

— А, ты хочешь сказать, что их надежды на то, что легенда окажется лживой не сбудутся, — сказал Млес, — да, это…

Уже гаснущий костер перед ними взорвался горячими обломками веток и желтыми искрами, заставив сидящих вокруг людей отшатнуться назад. Млес опрокинулся на спину, отбросив в сторону банку и живо переворачиваясь на живот. Неподалеку кто-то закричал, и рядом раздался еще один вопль боли. Млес чувствовал, как в промерзлую землю что-то втыкается, падая сверху, и иногда это что-то находит свои цели.

«Лук», подумал Млес, сбрасывая одеяло, подскакивая на ноги и бросаясь в сторону своей поклажи, которую он стащил на землю с флана перед тем как устроится на привал. До сумки и оружия его разделяли лишь пара метров, и он уже был готов схватить свой тяжелый композитный лук, когда прямо перед ним в землю с глухим ударом воткнулось нечто, что заставило его отпрянуть, хватая ртом холодный воздух.

Перед Млесом из земли торчал короткий дротик, с толстым древком и тяжелым стальным наконечником с зазубринами, при виде которых его продрал мороз по коже. С другой стороны древка висели, покачиваясь, какие-то разноцветные побрякушки, вроде амулетов.

«Что это?»

Люди за его спиной бросились врассыпную от костров в то время как сверху одно за другим падали все новые и новые дротики. Их было немного — тех, кто метал эти штуки — и этот обстрел никак нельзя было назвать прицельным. Млес видел, как короткие копья сыплются из тумана, падая по пологой дуге вниз на их маленький импровизированный лагерь. Млес бросил взгляд на костры, но одернул себя: сейчас было не время отвлекаться на раненных, и уж тем более на убитых.

Дрожащими от волнения руками Млес торопливо пристегнул пояс с ножнами, перебросил через плечо ремень колчана и подхватил лук.