Млес прекрасно понимал это, но он не желал мириться с такой ролью. Пэйлем — это его единственное напоминание о Кимм. Он даже думать не хотел о том, чтобы его дочь со временем совсем позабыла о своем отце, воспринимая его существование как нечто отдаленное, не касающееся ее жизни. Млес с тревогой думал о ее будущем.

Дежурная отложила документ в сторону, открыв картотеку и сноровисто изъяв из ящика необходимую ей карточку. Сверившись с документом, она что-то нажала на своем столе, и спустя минуту в вестибюле появилась молоденькая девушка в светлых одеждах.

— Слушаю, сударыня.

— Пэйлем Арказис, воспитанницу Вергина, на встречу с отцом.

— Будет сделано, сударыня, — кивнула девушка, удалившись так же быстро, как и появившись.

— Если вы отец, — сказала дежурная, скосив глаза на стоящую рядом Энгу, — то это?..

— Знакомая, — торопливо сказал Млес, и, повернувшись в сторону Энги, сказал:

— Ну вот и все. Осталось немного подождать.

Он тут же понял, что сказал это только для того, чтобы успокоить себя. Неожиданно только сейчас Млес ощутил знакомое чувство сильного волнения. То, что он через несколько минут увидит свою дочь, он осознал именно в этот момент.

— Они не боятся, что ты сейчас сбежишь со своей дочкой? — открыто спросила Энга.

— Документы-то у них остались, — сказал Млес, шагнув обратно в сторону центра вестибюля.

— Волнуешься?

— А как же.

Млес уселся на скамью, откинувшись на спинку.

— Я посижу вон там, — тихо сказала Энга, отойдя в сторону другой скамьи, так, чтобы их разделяло несколько метров.

Млес тяжело вздохнул и снова посмотрел вверх, на небо, видимое за стеклом прозрачного купола. Закрыв глаза, он попытался не думать о предстоящей встрече, но это было непросто.

«Не стоит так накручивать себя. Что здесь может случиться с ней? Она в безопасности в Мэрфилле, здесь ей будет лучше, чем если бы она жила со мной дома».

Наверное, это было действительно так. Млес любил свою дочь, но при этом не считал себя хорошим отцом. Он не смог бы объяснить, если бы его спросили, почему он так считает. Однако он испытывал скрытый, легкий панический страх за дальнейшую судьбу Пэйлем почти каждый раз, когда он думал о ней.

Со стороны проходной послышались тихие шаги, и Млес почувствовал, как его сердце скакнуло вверх. Он открыл глаза и посмотрел на свою дочь, идущую в его сторону в сопровождении помощницы дежурной.

— Папа! — радостно воскликнула Пэйлем, отпуская руку девушки и бросаясь вперед. Ее голосок взвился под самый купол пустого вестибюля, проникнув в самое сердце Млеса. Он поднялся со своего места на ватных ногах. Его немигающий взгляд был прикован лишь к бегущей к нему дочери.

Он улыбнулся и опустился на одно колено, открывая объятия, и Пэйлем бросилась к нему на шею, заливаясь счастливым смехом. Млес закрыл глаза, чувствуя рядом частицу самого себя, чье счастье теперь наполняет и его самого.

— Привет, — тихо сказал он, крепко целуя дочь в щеку.

— Я так рада, что ты снова приехал!

Губы Млеса дрогнули и скривились в гримасе. Спустя миг он почувствовал, как на его глаза наворачиваются слезы.

— Я тоже рад. Рад, что у меня появилась возможность навестить тебя здесь еще раз, — его дрожащий голос был глухим и едва ли способным передать те чувства, которые сейчас переисполнили его.

Она чуть отстранилась, и Млес посмотрел в ее лицо. Его сердце защемило от вида узенького личика с серыми глазами — его глазами — в обрамлении прямых, черных волос.

— Ну, рассказывай, как дела?

— Было скучно.

— Хорошо учишься?

— Да, — Пэйлем с гордым видом кивнула.

Млес тихонько засмеялся.

— Ты надолго приехал?

— Завтра уже уеду.

— А где мама?..

— Ее… ее здесь нет.

— Почему мама не приехала снова? — Пэйлем надулась, разглядывая лицо Млеса.

— Мамочка снова не смогла приехать, — невыразительным голосом ответил Млес, глядя в глаза своей дочери.

— Но почему?

— Она очень хотела. Просто не смогла. Я объясню тебе…

«Говори. Ты должен сказать ей».

— Я объясню тебе в следующий раз.

— С ней что-то случилось?

Теперь она заподозрила что-то, и молчание Млеса могло лишь подтвердить ее догадки.

— Нет-нет, — сказал Млес, улыбаясь Пэйлем в лицо. — Что ты. Кстати…

Он подмигнул ей, расстегнул куртку и запустил руку в нагрудный карман:

— Мама очень сожалеет о том, что не смогла приехать, и поэтому она просила передать тебе кое-что.

Млес вытащил из кармана ожерелье, которое вчера купил у торговцев вису. Черные и зеленые камни тускло заблестели на неярком свету.

— Ух ты-ы! — протянула восхищенная Пэйлем.

Улыбающийся Млес надел ожерелье на свою дочь:

— Немного великовато, конечно, но вот подрастешь чуть-чуть и в самый раз будет.

— Передай маме огромное спасибо, — пролепетала Пэйлем, гладя пальцами камни.

— Она просила передать, чтобы ты хранила эту вещь и берегла ее, — негромко сказал Млес. — Она не очень дорогая, но это ожерелье — напоминание о ней. Так она сказала.

«Собиратель! Своим поганым языком я заказал себе место в Огневике?»

— Хорошо, — сказала Пэйлем.

— Молодец. Расскажи мне что-нибудь о своей учебе…

Они уселись на скамью под фонтанчиком, и Пэйлем охотно рассказывала ему все то, что она считала важным, произошедшим с ней за время последнего визита Млеса до этого дня. Ей было интересно учиться на мага, но ни с кем другим она бы не говорила об этом так, как с Млесом. Пока она говорила, он держал ее пальчики в своей руке, позабыв о том, что сейчас на них смотрят несколько пар глаз. В его вселенной сейчас не было места никому и ничему кроме как этой шестилетней девочке.

Время встречи подошло к концу. Об этом дала знать девушка, приведшая сюда Пэйлем, тихонько кашлянув.

— Пора, — сказал Млес.

— Когда ты приедешь в следующий раз? — спросила Пэйлем, поднимая на него глаза.

— Не знаю. Я снова еду по делам.

— Учитель говорит, что в этом году будет Серебряный Поток. Что ночное небо будет очень красивым, что будет большой праздник по всей империи.

— Да, это так. Это будет первый Великий звездопад в твоей жизни.

— Учитель говорит, что Серебряный поток заберет все дурное из людей, что накопилось в них за двадцать лет, что этот праздник нужно встречать с родными и близкими.

Млес тяжело вздохнул.

«Как объяснить ей, что они не могут встречать Серебряный поток вместе? Как сказать ей, что ее мама умерла? Как сказать, что ее последними словами было пожелание вновь увидеть Великий звездопад?»

— Прости, милая. Если у меня будет возможность, то я обязательно заеду навестить тебя на обратном пути.

— Но это может быть совсем-совсем нескоро…

— Ну, не плачь… — Млес обнял погрустневшую Пэйлем. — Пожалуйста. Не надо. Знай, что я… и мама очень-очень любим тебя.

— Я вас тоже очень-очень люблю, — глухо проговорила Пэйлем, уткнувшись лицом ему в грудь. Судя по всему, она все же плакала.

Они посидели еще немного, до тех пор, пока девушка у проходной не подала голос:

— Время.

Пэйлем неохотно отстранилась от Млеса, и он увидел ее покрасневшие глаза и блестящие от слез щеки. Наклонившись, он поцеловал ее.

— Если я не смогу посетить тебя к началу звездопада, — негромко проговорил Млес. — Когда начнется Великий звездопад, смотри на него, и думай о том, что я тоже любуюсь этим зрелищем. И я буду думать о тебе, и знать, что ты тоже смотришь.

— Хорошо.

— Теперь ступай. Затворник присмотрит за тобой.

— И за тобой, папа… — она тихо всхлипнула, пожав его ладонь. Она поднялась и пошла в сторону девушки. Когда они уходили, Пэйлем обернулась, чтобы еще раз посмотреть на Млеса. Он помахал ей рукой, и она улыбнувшись, помахала ему.

Млеса душили любовь и слезы, когда он поднялся со своего места, чтобы подойти к проходной. Стражник и дежурная смотрели на него, дружелюбно улыбаясь, но на лице Млеса сейчас застыло каменное выражение. Не говоря ни слова он забрал свой документ, отвернувшись и направившись к выходу. Энга поднялась со своего места, но Млес даже не посмотрел на нее.