Страж закончила меня буравить взглядом, бабахнула кружкой, так что я вздрогнула, и резко подскочила, забегав.

– Нет, в этот раз я точно обращу в жабу этого лешего! Или лучше в муху. Чтобы жаба его и проглотила. Полежит у нее в пузе, отдохнет, может, и поумнеет.

– Что не так? – испугаться я не испугалась, но обалдела точно. Уж больно неожиданный всплеск. Хотя Бежка вся состоит из таких всплесков. У нее все делается на бегу и впопыхах.

– Он что, тебе вообще ничего не объяснил?

– Фома Лукич? Ну почему не объяснил?! Объяснил, что я должна найти тебя, а уже ты все объяснишь подробно.

– Нет, не муха. Жук. Навозный, – припечатала она и плюхнулась на лавку. Плеснула из самовара в чашку обжигающего чая, проглотила, не вытаращив глаза, и, наконец, пояснила:

– Не надо переделывать все сказки. Даже искать их не надо. Они тебя сами найдут. Блюстители к себе их притягивают покрепче, чем пчел цветы. Искать тебе нужно свиток пергаментный. От него все сказки начало берут. Коли в нем порядок, то и в сказках тоже.

– Выходит, раз сказки перепутались, он испортился?

– Треснул, сломался, порвался – неважно то. Главное найти и вернуть изначальный облик. Без него ни Сказании, ни Фантомии не быть.

– Ага. Свиток – это не сказки… – с подоплекой начала я, но Бежка меня прервала.

– Это их основа, а значит, почти то же самое.

М-да, фокус не удался. Я уж обрадовалась.

– И где его искать? – уточнила я, отодвигая тарелку. Аппетит стремительно исчез. Хотя до этого казалось, что съем все и столом закушу.

– А вот тут начинается самое интересное, – таинственным голос проговорила она, и чувствительный червячок, что живет где-то в животе, встрепенулся и радостно оскалился. – Находится он за тридевять земель.

– В тридевятом царстве? – закончила я, честно стараясь, чтобы звучало не очень издевательски.

Бежка смерила меня скептическим взглядом и, жалостливо так, протянула:

– В тридевятом царстве мы находимся. А свиток спрятан в Беловодье, путь к которому никому не ведом.

– О как, а волшебный клубочек прилагается? Ковер-самолет там? Ну, хоть самый захудалый?

Страж тяжко вздохнула и подперла щеку рукой.

– Ковер-самолет уже лет сто как мыши сгрызли. Сапоги-скороходы мчат быстро, да низко. А останавливаются до того шустро, что лететь тебе кубарем. Клубочек выдам, но плутает он так часто, что без него быстрее и проще. Лучше дорогу сама ищи. Путь дальний да трудный. Связь через блюдечко держать будем. А я пока думу думать буду. Пока дойдешь, может, и скумекаю чего.

– Толку от твоего кумеканья, если я далеко буду. Как помощь передавать будешь? Птичками? Рыбками? Серым волком?

– Ох, и начитанная ты, – он мотнула головой, словно это нечто плохое. – Птички да рыбки только в Фантомии действуют. В Сказании от них толку мало. Лишь языками трепать и умеют. А артефакты волшебные уже давно по свету растащены. У нас мало чего осталось. На себя полагаться надо. Но что есть, выдам.

– Таки быстро бегать придется учиться?

– Тьфу на тебя, – разозлилась Бежка. Плевалась она часто и заразительно. Ох, не перенять бы. – Сказала же, придумаю. Фому привлеку. Вместе и сообразим. Не впервой.

– Что значит не впервой? Сказки и раньше перемешивались?

– Сказки и раньше чудили. У нас тут чего только не было уже. Мы привычные. Почти привычные. Исчезновение Сказании – это слишком.

Подводя итог: идти придется – то, что мне удалось накрепко уяснить в результате утреннего чаепития. Хотя бы потому, что без этого назад не вернуться. Вообще-то, я готова принять сказочную должность, но с домашним проживанием и никак иначе.

Бежка собирала меня в дорогу и попутно рассказывала все, что вспоминалось, а я старалась запомнить как можно больше. Через два дня голова моя раздувалась от избытка нового, а я сама себе напоминала мешок с хитростями. Куда идти, я так и не поняла, но ориентиры наметила. Точнее, наметила их страж, а я лишь старательно запомнила. И перво-наперво, мне предстояло найти ключ золотой, да не тот, на который я сперва подумала. Немного, но лучше, чем ничего.

Ушла я на третий день с утра. Подготовленной себя не ощущала, но страха поубавилось. А поиск воспринимался как прогулка с препятствиями. Но уж лучше так, чем трястись от страха всю дорогу.

Клубок бодро подскакивал на кочках, сильно напоминая пса. Он то укатывался вперед на столько, что я теряла его из видимости, то возвращался и поджидал, подскакивая от нетерпения. Тявкать, правда, не решался. Зато кончиком веревки вилял так грозно, что я невольно ускоряла шаг, поправляя переполненную котомку.

Чего в ней только не было, но что особенно приятно, она не потяжелела ни на грамм. Зато внутри выглядела все больше и больше. Мне бы в путешествия такой чемодан.

Верх кучи полезных вещиц торжественно украшала птичка, которую я благоразумно не стала заводить. Опытным путем выяснилось, что завода загадочной игрушки хватает на двое суток. Остается только гадать, кто заводил певчую армию в лесу.

Нынешняя дорога почти не пылила. Солнце приятно пригревало, а жизнь казалась бы вовсе прекрасной, кабы не зловещая трещина. Разлом тянулся вдоль всего пути. Он то приближался, то отдалялся, но не исчезал полностью. Я старалась на него не смотреть, но взгляд невольно возвращался. Казалось, вот-вот прорвутся из толщи земли языки пламени и появятся волосатые лапы. И лишь клубок мчал без остановок.

Целый день прошел в беготне. Я три раза останавливалась по естественной надобности, есть же предпочитала на ходу. Пока меня выручали припасы Бежки. Что будет, когда они закончатся, старалась не думать. А закончатся они уже завтра.

Ближе к вечеру добралась до крупного селения, чьи жители изучали меня с таким враждебным видом, что останавливаться не стала. Неужто тоже за сказочного фантома приняли?! А ведь еще недавно персонажей охотно привечали. Но теперь те вели себя столь неожиданно, что жители предпочитали сразу прогнать, а не расхлебывать последствия.

– День добрый! – крикнула я издалека. Близко подходить специально не стала. Пусть видят, мне не к ним. – А следующая деревня далеко находится?

– Близехонько, – отозвалась бабуленка с хитрым прищуром. Ясно, хитрит – не ясно, в чем. – Как речку перейдешь, так вскоре и покажется.

– Иди-иди, милая, – поддержал дедок, похожий на бабку, как родной брат. Даже прищур одинаковый. – У нас-то и дворов лишних нетучки. И полати все заняты. А лари погнили давненько. А там дворы большие. Развилка все-таки. Многие ездят, многие останавливаются.

– Спасибо, – я кивнула, выдавив улыбку, и шустро потопала в указанную сторону.

Ощущение ошибки усилилось, но возвращаться бы ни за что не рискнула. Уж больно ясно дали понять: гостям не рады. Главное, чтобы та деревня и правда существовала. Одно хорошо, клубок катится в том же направлении, которое указали мне. Хоть в этом не обманули.

Не знаю, сколько шла, но речку увидела издалека. Да и как не увидеть, если та до того белая, словно шаловливые детки вбухали в нее немерено стирального порошка. Раскисшая земля на бережке радовала малиновым цветом и подозрительно хлюпала под ногами.

– Это какой же завод тут рядом спрятался? – я всмотрелась вдаль, козырьком приставив ко лбу ладонь.

Буйная зелень вокруг надежно скрывала любые строения и мешала обзору. Вековые исполины тянулись к оглушающе синему небу до того горделиво, точно поставили своей целью не дать рассмотреть ядовитое производство. Как перебраться на ту сторону без моста – не ясно.

Я потопталась, обмакнула палец в малиновую жижу и принюхалось. Пахло карамельками, корицей и ванильным сиропом одновременно.

– Однако! – я высунула кончик языка и осторожно лизнула. Сладкое на вкус нечто вязко перекатывалось во рту и напоминало раскисшую от жары тянучку.

– Да это же кисель!

Примерно такой же варила баба Груня, чьими советами я нагло пренебрегала. Уже смелей макнула палец в речку, догадываясь о результате.