Я кинула выразительный взгляд на Тедерика: кажется, случайный виновник найден. Дерево и дерево, видать, за лодку сошел. Эх, надо было самой плыть. Авось, не съели бы.

– А вы давно тут прозябаете?

– Да, почитай, годков пять уже.

– Не, не, не. Я не могу так долго. Меня же дома ждут!

– Дома? Вот теперь твой дом. Привыкай! – захохотал другой рыбак. Один его глаз надежно скрывала темная повязка. Да и вид он имел до того лихой, что сабля в его руках смотрелась бы органичнее удочки. – Не знаю, из чего чудо-рыба сделана, да только брюхо у нее прочнее иного дома. Что мы только не пробовали?!

– Ничего. Я знатный ломастер. Все так говорят.

Стоило выяснить, что в брюхе можно жить, как я приободрилась. И вроде радоваться нечему: надежда на спасенье стремительно улетучилась, а в компании не так жутко.

Обход новых владений умерил пыл. Воздух тут был, но до того затхлый и зловонный, что дышать приходилось мелко и часто. Из еды только рыба, зато вдоволь. Из питья – сладко-кислый кисель. Не уверена, что долго протяну на таком рационе. Окружающие меня фантомы ничего не замечали и выглядели упитанными и довольными жизнью. Ну, им по сказке положено, а мне нужно выбираться.

Я прошлась по импровизированной «комнате». Ниже ее располагалось нечто, пахнущее еще хуже. Туда вела узкая трубка, по которой человеку не пролезть. К тому же пары едкой гадости, что находилась там, обжигали носоглотку. Я отпрянула и направилась в другую сторону.

Снова будто резиновая труба, до того узкая, что остается лишь гадать, как мы не застряли. Труба мелко подрагивала и выглядела мерзкой, а стены ее покрывала прозрачная слизь. А я киселя и сметаны боялась?! Надо было воспринимать как омолаживающую маску. Вот тут, и правда, «фу», а речка очень даже ничего. Все познается в сравнении, ага.

– Тедерик, ты со мной? Или будешь обживать новый «уютный домик»?

– Я не пролезу, – он потрогал трубу, оценил, как с пальцев капает вязкая жидкость и явно решил «зимовать» тут.

– Э нет! Так не пойдет! Я плаваю плохо. Без тебя до берега не доберусь. И тут не выживу. Это тебе дышать не нужно. А мне здесь воздуха маловато, – огласила я и решительно подошла к трубе.

Лезть сразу не рискнула: замерла, уговаривая себя не сдаваться. Я не сказочная, я настоящая. Мне ужас как жить охота.

– Эй, ты погодь! – рыбаки высыпали из корабля. Только сейчас в полумраке пещеры я заметила череп на парусах. Так вот почему «милая рыбка» их проглотила?! – Ты правда знаешь выход?

– Нет. Но я попытаюсь его найти.

– Мы с тобой! Даже корабль брать не будем, только выведи.

Суета началась невообразимая. Они бегали по палубе, пытаясь захватить как можно больше вещей и нацепить их на себя, оставив свободными руки.

– А разве срок вашего наказания уже истек?

– Мы исправились! – истошно завопили они, бухаясь на колени. – Вот те крест, исправились. Только выведи, благодетельница.

– Пошли уж, – хмыкнула я и полезла в трубу.

По правде сказать, мое мнение ничего не значит. Как я могу запретить идти за собой сразу пятнадцати мужикам, пусть и сказочным?! А думать об их моральном облике буду, когда выберусь. Они за пять лет уже все испробовали. Это я еще верю…

Труба скользила под пальцами, обжигая руки и босые пятки. Зацепиться не получалось. Приходилось использовать вместо выступов бугры, которых тут в избытке. Интересно, рыбка болеет или так и должно быть? Ох, не сильна я в анатомии.

Наконец, труба закончилась. В пасти было чуть светлей. Затхлость и вонь никуда не делись. Увы. Язык впечатлял размерами и сосочками, на которые даже наступать страшно. Я вглядывалась в них, низко склонив голову, и старательно обходила, чтобы подобраться к зубам, размером выше моего роста.

– А ведь могла перекусить, – я сглотнула, представив, как гигантский «резак» опускается мне на спину. Или голову. Бр-р. Да я везунчик.

– Зря это все, – пираты деловито прохаживались по языку и, кажется, готовились к спуску обратно. – Были мы уж тут. Зубы не разжать. А когда пасть открывается, поток киселя такой, что удержаться невозможно. А выплыть уж подавно.

– Погоди труса праздновать, – пробормотала я и прикрикнула: – А ну цыц!

Галдеж тут же стих. Ну и славно, а то думать вовсе невозможно. Пираты взирали на меня как на Василису Премудрую, я же ощущала себя Динарой Замученной. Одно ясно, разжимать зубы – бесполезно. Наши с рыбкой силы не равны. Не стоит и меряться.

Идейка нарисовалась всего одна, да и та, не факт, что сработает. С великаном бы точно прокатило, а с рыбой, шут его знает. Но попробовать-то стоит!

– Где основание языка? – я наклонилась ниже, пытаясь угадать правильную точку.

– Чегось языка? – прозвучало хором.

Удивительное единодушие. Промолчал только Тедерик. Он же ответил.

– Язык начинается тут, сударыня.

– Отлично, – потирая руки, я встала рядом, и ухватила его за руку. Если получится, важно не потерять его, а то не выплыву. – Встаем все сюда!

Пираты слаженно промаршировали к нам и столпились вокруг. Интерес в их глазах не скрывала даже темнота. Стало быть, такого они еще не делали.

– А теперь прыгаем под счет. Раз – прыжок, два – другой. Все ясно? – ответом стал слаженный гул. – Раз! – скомандовала я.

Прыгали мы вдохновенно и со всей дури. Считали все хором. И даже Тедерик чеканно твердил: «Раз, два».

– Раз, два взяли! Раз, два взяли!

Даже если не выйдет, устану – хоть спать хорошо буду.

– Сколько надо прыгать, сударыня? – четкий голос Тедерик без труда прорвался сквозь бодрый ор пиратов.

– Сколько сил хватит, – пропыхтела я.

– Я могу прыгать вовсе без остановки.

– Т-олку от одн-ого те-бя, – слова давались с трудом, смешиваясь с хрипами. А пираты-то тренированнее меня будут. Теперь верю, что за пять лет они испробовали все. Иначе бы не сохранили физическую форму. – Ты ле-х-кий оч-ень.

Я много еще чего хотела добавить, но тут язык рыбы пришел в движение. Света стало больше, а стоять – сложнее. «Рыбка» – поработительница пиратов, дернулась разок-другой, да и срыгнула нас.

Впрочем, о последнем я догадалась уже в полете. Тедерик, умница, крепко держал меня. Я руку отпустила сразу. Не специально. И вряд ли бы выплыла, кабы не он. Когда небо и земля заняли привычное положение, я обнаружила себя лежащей на мирно плывущем Тедерике. Где-то в стороне визжали от восторга пираты.

– Ехуу-у! Молодец, ломастер, – орали они.

Повторно рыбка нас глотать не рискнула. До берега, не знаю какого, доплыли уже в сумерках. Нашли сухое место и свалились спать. Точнее свалилась я, а Тедерик остался караульным.

Засыпая, удивлялась сама себе. И с чего я взяла, что на кисельном берегу спать неудобно?! Грязной, вонючей мне прекрасно спалось на мягковатом берегу. Вопли празднующих освобождение пиратов сошли на колыбельную. Эх, кто же раньше знал, что спать можно везде и в любом положении, главное, правильно устать.

***

Несмотря на усталость, проснулась едва рассвело. Неприлично бодрый Тедерик походил на полено, которое оставили гнить в пруду, но после все же спасли. Вода стекала с него ручьями, что его ничуть не тревожило. Он на вытянутых руках таскал мелкие ветки и подкидывал их в чахлый костерок, непонятно как разведенный на камне.

– А сгореть не боишься?

Меньше всего мне хотелось лишиться полезного спутника. И лодка, и охрана, и приятная компания. Где потом второго такого искать?!

– Я не горючий, сударыня, – меланхолично отозвался он, не отрываясь от процесса.

– О как! В воде не горит, в огне не тонет. Тьфу, наоборот, в общем, – исправилась я с досадой. Любимой словечко Бежки таки прилипло ко мне. – А из чего ты создан?

– Не могу знать, сударыня, – он уселся у костра, чтобы обсохнуть.

– А ты выточен или заколдован? – решилась я на каверзный вопрос. С тех пор как выяснилось, что без золотого ключа никак не обойтись, поиск мальчика с ключом превратился в идею-фикс.