Царь, узнав об опасности, которой он избегнул, воскликнул: «Что они имеют против меня, эти несчастные? Что они травят меня, как зверя?»

Покушение в Москве было началом новой тактики нигилистов. С этого времени все их планы и расчеты были направлены против особы императора.

17 февраля 1880 года в половине седьмого вечера население Петербурга было потрясено страшным грохотом. В то же время густое облако дыма поднялось над Зимним дворцом. Столовая во дворце была взорвана.

В этот вечер Александр II пригласил к обеду своего племянника Александра Баттенбергского, недавно избранного князем Болгарским. Но царь задержался немного, беседуя с ним в своем рабочем кабинете, и это случайное опоздание спасло ему жизнь.

Взрыв имел своим последствием множество жертв. Мина, заложенная в подвальном этаже дворца, разрушила караульное помещение, расположенное как раз под императорской столовой. 67 солдат были засыпаны обломками. Из них 19 были убиты и сорок восемь ранены. Комната императрицы, смежная со столовой, подверглась страшному сотрясению.

Мария Александровна незадолго до этого вернулась в Петербург. Отчаявшись в возможности выздоровления, удрученная частыми покушениями на жизнь своего супруга, императрица покинула Канны, несмотря на упорные увещевания врачей. Она хотела избежать по крайней мере ужаса одинокой смерти вдали от близких. Но в этот день, 17 февраля, страшный припадок удушья довел императрицу до летаргического оцепенения. Она не слышала взрыва и узнала о нем лишь на следующий день.

В верхнем этаже комнаты княжны Долгорукой также подверглись сильному сотрясению. Охваченная ужасом, она судорожно схватила детей и бросилась вниз к государю. Но на первой же ступеньке лестницы она столкнулась с Александром, первой мыслью которого было поспешить к ней на помощь.

Эжен Мельхиор де Вогюэ, состоявший тогда при французском посольстве, так изобразил общую панику:

– Те, кто пережил эти дни, могут засвидетельствовать, что нет достаточно сильных слов для описания ужаса и растерянности всех классов общества.

Из уст в уста передавалось, что 2 марта, в день годовщины освобождения крестьян, ожидаются чудовищные взрывы в разных частях столицы. Указывали даже, каким улицам грозит опасность. Многие семьи меняли квартиры; другие совсем покидали город.

Полиция, убедившись в своем бессилии, теряла голову. Правительственный организм был способен только на рефлективные движения.

25 февраля происходило под председательством государя чрезвычайное совещание в Зимнем дворце. К участию в этом важном заседании царь привлек наследника-цесаревича, великого князя Константина, председателя Государственного совета князя Горчакова, министров, начальника III отделения и генерал-губернаторов, получивших назначение в провинцию.

Царь, угрюмый, глухим хриплым голосом открыл заседание. Оно шло плохо, затягиваясь пустыми словами, противоречивыми мнениями и бесплодными взаимными упреками. Лишь один из присутствовавших, граф Лорис-Меликов, харьковский генерал-губернатор, сидел молча.

Когда царь обратился, наконец, к нему с предложением высказать свое мнение, он уверенно изложил свою политическую программу, в которой доктрины твердой власти и либеральные принципы сочетались в удачных формулах. Он заключил свою речь практическим предложением, к которому сводил всю свою систему.

– Важнее всего, – говорил Лорис-Меликов, – обеспечить государству единство управления. Для этой цели нужно все виды власти сосредоточить в руках одного человека, который пользовался бы полным доверием вашего величества.

Внезапно поднявшись, с блестящими глазами, как бы пробуждаясь от тяжелого сна, царь прервал докладчика. «Ты будешь этим человеком», – сказал он и закрыл заседание.

27 февраля был издан указ, которым учреждалась Верховная комиссия для охраны общественного порядка. Председателем ее был назначен генерал-адъютант граф Лорис-Меликов.

Роль этой комиссии была очень неопределенна, полномочия же председателя ее были довольно точно обозначены и чрезвычайно обширны. Ему были подчинены все административные власти; он пользовался правом распоряжения всеми общественными силами страны и являлся личным сотрудником императора во всех государственных делах. Ни один царь еще не облекал кого-либо из своих подданных такой обширной властью.

За какие заслуги получил граф Лорис-Меликов это необычайное повышение?

Армянин 55 лет, он, находясь на службе в кавказских войсках, достиг высоких чинов и блестящего служебного положения. Во время войны 1877 года Лорис-Меликов командовал одной из армий в Азии и овладел неприступной Карской крепостью. Впоследствии, во время эпидемии чумы на Волге, удачное выполнение этой трудной миссии дало ему возможность быть снова выгодно отмеченным общественным мнением. Наконец, после покушения Соловьева Лорис-Меликов был одним из шести генерал-губернаторов, этих великих проконсулов, которым государь поручил провести осадное положение. Он был назначен генерал-губернатором Харькова, считавшегося в то время гнездом анархистов. Незадолго до того там был убит прежний губернатор князь Кропоткин.

Лорис-Меликов блестяще справился с возложенной на него задачей. Его система управления представляла собой сочетание хитрости с непоколебимой твердостью, чертой, характерной для его восточного происхождения. Несколько разумных мероприятий в области экономической вызвали к нему большое расположение земельного дворянства и купцов. Он сумел даже несколькими удачными словами и корректной любезностью завоевать симпатии журналистов, профессоров и студенчества, что не мешало ему, однако, беспощадно расправляться с заговорщиками и бунтовщиками. После двух месяцев своего управления карский герой благодаря своей тактике достиг популярности, распространившейся далеко за пределы губернии.

Лорис-Меликову с первых же дней его диктатуры удалось выгодно проявить себя. Когда он возвращался домой по Морской улице в два часа дня, встречный прохожий произвел в него три револьверных выстрела. Пули застряли в меху его шубы. Лорис-Меликов ловким движением набросился на покушавшегося, схватил его за горло и опрокинул на землю, передав затем в руки подбежавших жандармов.

…Единодушие общественных симпатий и доверия открывало Лорис-Меликову при громадной власти, которой он был облечен, неограниченное поле деятельности. Но практически что мог он сделать?

Со времени вступления на престол Александра II в русском обществе существовала либеральная партия или, по крайней мере, довольно многочисленная группа людей, просвещенных и независимых, находящихся под влиянием западных идей.

Эта группа стремилась к тому, чтобы заставить самодержавие эволюционировать в сторону современных принципов расширения общественных и народных прав.

Либеральная партия, имея в своих рядах Милютина, Черкасского, Самарина и других, нашла себе единомышленника и вождя у самых ступеней трона, в лице брата царя великого князя Константина.

Энергичный и предприимчивый, обладающий живым умом и разносторонним образованием, Константин Николаевич был страстно захвачен великими административными и социальными реформами, так славно ознаменовавшими первые годы царствования Александра II.

По странной случайности, в этом деле национального раскрепощения главной помощницей Константина Николаевича была немка, женщина замечательного ума и редких качеств, великая княгиня Елена Павловна, урожденная принцесса Вюртембергская; она в 1824 году стала женой великого князя Михаила, брата Николая I.

В своем салоне она группировала вокруг себя представителей либеральных течений, зажигая их своим пылом, направляя советами и даже защищая их своим авторитетом от нападок придворной реакционной группы.

Александр относился к Елене Павловне с большим почтением и охотно выслушивал ее политические взгляды. Если он и находил ее иногда слишком смелой, склонной к иллюзиям и недостаточно учитывающей обстоятельства, то не уступал ей в великодушии чувств и либеральности принципов.