Поскольку я могу назвать себя вполне оправданно параноиком, мне, конечно же, казалось, что они говорили про меня. Неприятно от этих мыслей стало, но, даже это действительно так, то меня это не должно волновать. Я адекватный человек и понимаю, что этот непонятный интерес к моей персоне у принца был мимолетным, ничего не значащим, да перспектива делить с ним рядом место на троне меня совсем уж не радовала. Скажу больше, меня вообще никакая перспектива рядом с принцем Эдрианом не радовала, даже экономическая. Много денег мне не нужно, всемирная известность не нужна так же. А еще не нужны эти горы обязанностей. Но опять же, если эти две заговорщицы говорили про меня, то у них явно поехала крыша, раз они не видят элементарных вещей.

Когда я поднялась на нужный мне этаж и свернула в нужный мне коридор, я пересеклась с наследником престола.

— Жаклин, сколько ты вчера со мной просидела? — тихо спросил брюнет, когда расстояние между нами стало уже не таким уж и большим.

Опять на ты… Это, конечно, означает, что я так же должна обратиться к нему на "ты", но мне кажется, что лучше вообще избежать этих местоимений.

— Не знаю… ушла, когда пульс и температура тела в норму вернулись, — ответила я, чуть пожав плечами.

— Спасибо, но не стоило. Тебя не предупредили, как я понял, что в библиотеке есть хранитель. Если еще раз туда пойдешь одна, то имя назови, а то он еще к тебе не привык, снова нападет. Его зовут Лофтег, — предупредил меня Эдриан.

Лафтег… я сразу запомнила имя этой клыкастой гадины!

— Спасибо и… тебе, — перейдя через себя, ответила я и улыбнулась.

Как ни крути, поблагодарить за спасение и за эту информацию его нужно было. Принц чуть улыбнулся мне в ответ и продолжил свой путь, а я свой.

После очередного урока, мы с Эбигейл разошлись. Обедали мы не вместе. Единственным посторонним человеком, который мог обедать с королевской семьей всегда, был домоправитель. Даже мисс Мерлин не могла обедать с ними, если ее не позовут. А если учесть то, что Эдриан не очень-то с ей ладит, то этого приглашения она не получит точно.

И меня радовало то, что я смогу поесть одна, или прийти на кухню и поесть там в обществу приятных мне людей.

Спустившись на кухню, я сразу поздоровалась со всеми, кто там был. Меня поприветствовали радушно в ответ, а миссис Хайтон сразу взяла меня за руку и повела в глубь кухни где, как оказалось, было что-то вроде места отдыха, отделенного от кухни стенкой и превосходной звукоизоляцией.

— Спасибо, что Клару отвела к врачу. Уже не знали мы, что с ней делать, а о том, что она ребеночка-то под сердцем носит и представить не могли, — проговорила кухарка.

— С ней все хорошо? Она ходит к доктору Флайту? — спросила у нее я.

Ну и миссис Хайтон поведала мне, что вечером к Кларе самолично зашел принц Эдриан и после разговора с ним она согласилась работать в разы меньше, а через месяц и вовсе она уйдет в декретный отпуск. Никто не знал, что такого ей сказал наследник престола, чтобы она так быстро передумала, причем, по словам главной кухарки, она радостная была…

А у меня в голове поселилась мысль: может, та простолюдинка, о которой говорили София и Зелина Мерлин, была Клара? И, может, Клара носит под сердцем ребенка принца Эдриана? Но ответа на этот вопрос я, наверное, никогда и не узнаю.

В итоге ужинали мы вместе с миссис Хайтон и мистером Хайтон. Приятные они все-таки люди, простые, но в то же время очень разносторонние. Уходить от них мне не хотелось вовсе. Я и так у них была уже больше, чем шел обед и из-за этого до следующего моего урока осталась всего четверть часа и мне, собственно, надо уже бежать в класс, так как он находится в другом крыле.

И вот мы дошли с Эбигейл до предмета, который он не любит… а с ней крайне сложно, когда она что-то не любит. Она сразу из милой, улыбающейся постоянно девочки превращалась и зловредную принцессу. Ну, собственно, только в таких ситуациях и подключался мой педагогический опыт.

— Почему тебе не нравится изучать растения? — спросила спокойно я.

— А зачем мне это знать нужно? Это ненужные знания, — пробурчала она.

— Эбигейл, не бывает ненужных знаний. Знаешь, я тебя понимаю. Когда я сама училась в школе, то терпеть не могла рисование и химию, не понимала, зачем они мне нужны. Но знаешь… проходит время и ты даже не задумываясь начинаешь применять те знания. что тебе дали эти предметы. Ты не задумываешься о том, что делать в некоторых ситуациях, потому что когда-то ты это изучал, — опять же спокойно проговорила я.

После моего монолога принцесса кивнула и раскрыла учебник. Ну, в общем, за этот час я поняла, что ботаника явно не для принцессы Эбигейл и лучше мы не будем в нее углубляться и проходить более поверхностно. Зачем заставлять насильно ребенка делать то, к чему у него не то что душа не лежит, а к чего у него нет способностей? Вот и я не понимаю, зачем это делать. В конце концов, она хорошо владеет языками и прекрасно для ее возраста понимает этикет, математику и основы экономики. Наличием последнего предмета в ее расписании я была крайне удивлена. Зачем так сильно загружать ребенка в столь раннем возрасте? И я бы пошла к мисс Мерлин просить, чтобы этот предмет исключили из программы Эбигейл. если бы она его не понимала.

Пусть я и должна была ужинать вместе с королевской семьей, я сказала Эбигейл, что не приду из-за плохого самочувствия и пошла к доктору Флайту. Если быть честной, то действительно мне было не очень-то и хорошо….

В последнее время меня часто мучают сильные головные боли. Сейчас голова болит, возможно, из-за конкретного такого недосыпа, но все же доктор мне говорил прийти к нему, когда приступ мигрени снова повторится.

Когда я подошла к кабинету врача, голова просто раскалывалась. Постучала в дверь и почти сразу открыла ее, вваливаясь в кабинет Флайта. Увидев мое состояние, доктор сразу подошел ко мне и практически дотащил меня до кушетки, уложив на нее.

— Так, Жаклин, слушай мой голос. Слушай мой голос… не отключайся, слушай мой голос! — проговаривал доктор, копаясь в своем чемоданчике.

Не терять сознание оказалось слишком сложно… и сконцентрироваться на его голосе было тяжко. К моему носу поднесли ватку, смоченную нашатырным спиртом. Резкий запах немного, но все же привел меня в себя. Голова все так же болела, но звон в ушах приутих, тошнота тоже отпустила…

Потом мне вручили стакан воды и какую-то таблетку. Через недолгое время стало намного легче.

— И часто такое с тобой бывает? — спросил доктор, присев на кушетку.

— Голова иногда болела, но такое состояние впервые… — честно ответила я.

Флайт задумался, а потом встал, подошел быстро к своему столу и начал быстро перелистывать страницы одной из своих толстых рукописных тетрадей. Остановившись, он вчитался, а потом, взяв тетрадь в руки, пошел снова ко мне.

— Вчера кто-нибудь применят к тебе магию? — спросил доктор, продолжая вчитываться в свои рукописи.

Вспомнила вчерашний день и, разумеется, сразу вспомнила применение ко мне магии. Ее применил принц Эдриан, когда снимал с меня действия яда этой змеюги Лофтега.

Я неуверенно кивнула доктору и он, сев на кушетку, глубоко вздохнул и посмотрел уже на меня.

— Поздравляю, у тебя непереносимость к магии… тебе, по сути, нельзя тут работать. Все члены королевской семьи обладают магией, и многие придворные… Но мы можем начать лечение, главное, чтобы об этом никто не узнал, — проговорил тихо-тихо мужчина.

Я задумалась. Я слышала что-то об этом, скажем так, заболевании, но… может, не стоит рисковать и лучше уйти? Но и уходить не хотелось… добиться своего и уйти тоже глупо, так что я согласилась на тайное лечение. Флайт заблокировал дверь в кабинет и поставил мне капельницу. Седовласый мужчина извинился и уколол меня в предплечье. Холодная жидкость начала медленно растекаться по моим венам.

Когда уже моя процедура подходила к концу, в дверь требовательно так постучали. Мы с доктором взволнованно переглянулись. Он остался сидеть на месте и махнул легонько рукой, призывая меня, видимо, не волноваться.