Да ладно…Ведь это значит…

— Так что, есть какая шл… девушка рядом с моим сыном, что может претендовать на гроб… руку моего мальчика?

Я сделала вид, что не услышала вопрос.

Ректор сделал вид, что чай очень вкусный.

И только Фил, глядя на Катрин, как кролик на удава, прошептала завороженно:

— Говорят, что есть… Блондинка одна. Он за ней гоняется.

Черт.

Мамочка нахмурилась:

— Эта тва…девочка еще и убегает?

Черт, черт.

— Ну как бы… у нее просто может планы разные… — заюлил секретарь.

— Планы… разные, — задумчиво протянула брюнетка. — Тогда у меня тоже планы будут…Алик, дорогуша, говорят у тебя отбор тут? Вот и славненько, поживу, посмотрю, заодно Камиллу помогу…

Черт. Черт. Черт.

Ой, нет, надо не так думать. А то уже одну призвала.

Катрин встала с кресла, а мой блондинчик, приказав Филиппу привести в порядок кабинет и приемную, пошел заселять гостью нашего королевства.

А я пошла…

В вольер. К пруду.

Топиться.

— Так, значит рюшевая мамочка у целителей, без сознания от удара по голове, и пробудет там в таком виде еще три дня — а даже если меньше, мы поможем дотянуть, — бормотал Еди, копытом пристраивая грубо сделанную куклу, обмотанную розовыми лентами, на постель из травы. — Мамочка из ада при этом рядышком и зорко следит, не появится ли в поле её адски хорошего зрения одна никому не известная блондинка — известных, она, думаю, проверит заранее. Причем пока не понятно с какой целью эту блондинку она хочет видеть — убить, чтоб сыночка перестал страдать, или женить — с тем же смыслом, — он переместил тщательно вырезанную и покрашенную сисястую статуэтку ближе в центр поля.

Недохеллингер чертов.

— Тут у нас спит настоящий Анж, — неподалеку от лежащей розовой куклы Тигра положил игрушечного солдатика, — Вот тут — блондинки-невесты. Готовятся к последним конкурсам под руководством Армана, — плюшевый котик и еще несколько солдатиков, завернутых в розовые «юбочки». — Вот наш Камилл, бегает по королевству в поисках своей истинной пары, — на этих словах все звери гнусно захихикали, а я заскрежетала зубами. — Вот ректор, который еще совсем-совсем не знает, кто превратил отбор всей его жизни в фарс всего королевства. А вот наша Анжеликочка….

Феникс торжественно поставил посреди расстановочного месива наспех склеенное из двух половинок двух разных кукол чудовище и Чва-Чва, явно узрев там что-то схожее с ним, восхищенно присвистнул.

— Итак, предположим, Анж и его мамочка приходят в себя, все понимают и идут возмущаться. А поскольку возмущаются они громко, то с ними стройными рядами пойдут и невесты. И… — под воздействием Ааа-ционных пассов взбесившиеся розовые куклы наваливаются на мою, уже почти родную, и чуть ли не раздавливают ее в лепешку. — Конечно, есть шанс что мальчики наши как и прежде бросятся тебя спасать — да только от обид своих, что так долго их водила за нос, могут и не сразу.

— Или вот еще как можно, — вдохновленный удавом Тигра мечтательно закатил глаза к небу, тоже забыв, похоже, что автор романтических историй у нас тут один — и это я. — Лже — Анж берет расчет, а вместе с ним забирает и приближенные к нему тела — чтобы пришли в себя где-нибудь подальше от Академии. А на следующем конкурсе появляется прекрасная Анжелика, никогда и ни за что не признающаяся в обмане, и бросается к ректору в ноги с криками «я ваша навеки!». Ей наперерез Палачушка-плачушка с криком «Навеки моя!». Понятное дело, что мамАда становится на сторону кровинушки, и вот уже вы мчитесь проводить свой медовый месяц в Аду…

Я аж вздрогнула, глядя на печально уползающих в сторону куколок.

— Нет ты погоди, можно ведь и так, — внимание! на сцене Еди-нственный и неповторимый. — Глазастая во всех местах свеКровушка, у которой и с нюхом все в порядке, распознает истинную еще раньше, ужасается, что это мальчик, и дабы ее не сжили с Ада насмешками, решает прикрыть лавочку и размазать нашу девочку — тут и Камилл успокоится, и фамильная честь не пострадает, — мы все завороженно смотрели, как ладная статуэтка, вырыв ямку головой, подпихивала туда мою полукрасоточку.

Я всхлипнула и скупая слеза поползла по личику.

— Ну ладно, пошутили и хватит, — попытался погладить меня по голове Грифон, но, вспомнив про то, что с каменными крыльями у нас уже были проблемы, остерегся.

Пошутили они, бл. ть!

— Ну и что думаешь делать? — осторожно спросил Феникс.

— Про Анжелику и «думаешь»? — хмыкнул Тигра и все зашипели не хуже кошачих. Кое-кто окончательно вышел из повиновения!

Но я только вздохнула.

Я ведь и правда думала.

Про истинные пары, например, думала. Это же классика! На втором, правда, месте после попаданки и ректора — а я не любила быть на втором.

Про Камилла думала, который так классно целуется, даже когда без сознания — и я без сознания, и он — да еще и ходит все время стильно-смурной и в черной коже.

Про Алика думала, на которого потрачено столько нервных клеток, и который оказался вменяемо-внушаемым, да еще и редкостным душкой — и с которым я точно передам ген блондинистости.

Про то, что наступило время собирать камни — вот только быть забитой этими камнями не хотелось.

Я снова посмотрела на поле боя — по другому мою нынешнюю ситуацию и не назовешь — и прищурилась.

Что меня не устраивало? Да все. Самое главное то, что от меня в каждом варианте мало что зависело.

— Значит, терять мне нечего… — пробормотала задумчиво.

— Ну как сказать, жизнь она все-таки… — начал Феникс, но единорог быстро наступил копытом ему на хвост.

Розовый, как всегда, раньше всех проникся моей суровостью.

— Значит, надо действовать на опережение… — размяла я пальчики. И дала знак А-аа, чтобы тот помогал, а сама возвестила трагическим голосом былинных ораторов, глядя, как двигаются фигурки:

— И будет у нас финал отбора… И выйдут все в купальниках, и схватятся телесами своими мощными да за сиськи чужие. И будет битва. И устанут победители, и утонут проигравшие… И выйдет Анж-свет-ясенный объявлять победу… И сдерет оболочку чуждую — и как бросится девой на победительницу. И размажет ее по стеночке. И навалятся невесты злющие… И кинется к ней сущность адски страшная…И воспрянет Анж и мать его — и тоже кинутся. И придворные туда же бросятся, ибо весело… И случится побоище массовое. А пока суть да дело проберется тихонько дева-то. И предстанет как есть перед ректором. И признается в чувствах девичьих. И обомлеет от красоты и смелости возлюбленный. И начнет целовать и гладиться… И успеют они дать обещания — ни один адвокат демонский не придерется. И поженятся точно в срок…

Я любовалась грязноватыми уже куолками, стоявшими в обнимку над полутрупиками…

— Бл. ть, не удивлюсь, если у нее все получится, — протянул А-аа.

— Поможем… Где сможем, — тихонько вздохнул Грифон.

— Пшик, — воспламенился от волнения Феникс и горка пепла придала еще большую реалистичность картине.

— Чур я купальники выбираю, — восхищенно трепетал Тигра.

— А… А инквизитор здесь куда? — вытер слезки счастья Чва-Чва.

— Щаз кровью умоешься, — прошипел Еди и опасливо на меня поглядел.

Но я уже смотрела в другую сторону.

Никуда здесь инквизитор, его вообще в этой сказке не должно было быть.

И что теперь с этим делать, я не знала.

Потому пошла готовиться к очередному свиданию — чем меньше невест будет в финале, тем мне замечательней.

— Игорный дом?

— Ну не публичный же, — я недоуменно вздернула бровь. И вежливо помогла слегка напряженным невестам усесться в карету.

Впятером в четырехместную, ага.

С низким потолком, ага.

Впихивая неаккуратно их огромные юбки с фижмами, угу.

Сами же вырядились — я тут причем?

Так что если часть юбок отвалится, а высота прически станет менее высокой — их проблемы. Им полезно нервничать. Закаляет, говорят.