Рикорус немного помолчал.

– Мы, а в данном случае все кроме триумвирата, не готовы к тому, что покажет Ковчег40, вспомни Катуя41! – маг положил руку на плечо капитана корабля. – Твоё судно не зря названо так, мощь, которую скрывают древние манускрипты и кристаллы, способна уничтожить этот юный мир. Мы не должны так рисковать.

Вельдемерикс стукнул кулаком по деревянным перилам.

«Чем-то расстроен», – подумал юноша.

– Мы, как слепые, заперты на этой планете, нам даже неизвестно, что стало с южным племенем, не говоря о наших братьев, скитающихся меж звезд.

– Это метафора? – вопросом, решил напомнить о себе Слович.

– В какой-то мере, – улыбнувшись, ответил маг и настоятельно порекомендовал капитану более не заводить об этом разговор, во всяком случае, как великаны называли людей – при наших детях. Внезапно главный парус на первой мачте забился, словно в истерике, и капитан тотчас же громогласно гаркнул на команду.

– По местам псы помойные! Потеряете ветер, будете руками грести!

Матросы кинулись менять ориентировку парусины и вот материя, вновь тяжко натянулась, поймав воздушные потоки, погнала корабль ещё быстрее к конечному пункту прихода.

– Иногда мы излишне эмоциональны, – словно извиняясь, молвил маг. – От этого и большинство из бед.

Твердиславу были непонятны данные изречения, но все же, где-то в глубине души, рождалось изнывающее ожидание нечто великого и непременно долгожданного.

Триумвиарий ещё некоторое время молча стоял рядом, любуясь морскими просторами, но, в конце концов, решил отправиться в свою каюту, при этом пригласив княжича к себе. Конечно, соседство с храпящими в гамаках великанами воспитывало в Твердиславе твердость к тяготам корабельной жизни, но всё же палубу драить его никто не заставлял, питался он с командой, и за эти часы уже сыскал немало друзей среди экипажа.

Так, Твердислав и встретил свой первый морской закат, стоя на носу корабля, пристально вглядываясь в безоблачную даль. Через полторы недели, плюс минус день они будут в Валгалле.

Снаружи доносилась громкая суета, Виана открыла глаза.

– Кто шумит, так до смешного рано? – спросила она служанку, занимающуюся при ней ночным бдением. Та поднялась с кресла, где несла вахту и, отложив вышивание, сообщила.

– Лорд Кристофер готов к отъезду. Ваши вещи собраны, прислуга грузит последние клади в обоз.

Виана поднялась.

Прежде чем осознать происходящее, она подошла к тазу с водой и умылась, разгоняя дрему, после чего проснулась окончательно. На столе аккуратно сложенные в стопки, виднелись походные королевские наряды, с богато украшенной кирасой и ножнами кинжала знатных дам.

«Да, сын все подготовил, но зачем он решил взять меня с собой? Да ещё тайком?» Причем вывести Кит собирался всех, матушку, прислугу, гвардию и что-то тут было не так. Тем не менее, сын в своем праве. Как лорд великого дома, Кристофер обязан заботиться и распоряжаться своим наследием и, похоже, Уэндемы все вплоть до вассалов, отправляются прочь из столицы.

На одевание ушло менее пяти минут, собрав длинные волосы в хвост и завязав узлом, леди Уэндем проверила кинжал, лезвие блеснуло в лучах восходящего солнца. У дальней стены стояло высокое зеркало, подарок ныне покойного отца и леди мать в последний раз взглянула в отражение.

«Настоящая воительница».

В дверь постучали.

– Кто там?

– Это я матушка, – послышался голос Кристофера. – Нам нужно поговорить.

Виана разрешила войти, служанка, отперла дверь, с поклоном впуская юного лорда. Сын, как всегда, казался собранным и не сразу заметил её полную готовность к дальнему походу. Остановившись в изумлении и справившись с восторгом, что вызывал ослепительный и лучезарный вид опальной королевы, сын печально улыбнулся.

– Нам пора.

Мать, молча кивнула, читая намерения, и без лишних вопросов последовала за сыном во двор. Обоз уже выдвинулся, скрывшись в длинных узких улочках столицы, а у ворот ожидала личная гвардия в полном составе, восседавшая на конях при оружии и с поклажей.

Её кобыла, когда-то подаренная бывшим августейшим супругом, ждала, нервно посапывая, ожидая вольной скачки и свежего ветра.

Сын предложил руку, чтобы помочь взобраться в стремя, но мать, лихо вскочив в седло, укорила:

– Вижу, ты подзабыл Кристофер, кто научил тебя верховой езде.

Молодой лорд помотал головой, похоже, Кит недооценивает её, как же это типично для юношей его возраста. Время это исправить, пора обучить сына видеть незримое и догадываться о сокрытом от сторонних глаз.

Меж тем Кит, взобравшись на коня, приказал выдвигаться, и леди Виана, прервав размышления, вдарила по бокам кобылку. Та тотчас помчалась на север, а за ней и вся колонна галопом выскочила из резиденции Уэндемов.

Цокот копыт разносился по узким улочкам Кингсбурга, вымощенным камнем. Ночные смотрители, изредка повстречавшиеся на пути, гасили масляные фонари и почтенно уходили с дороги, пропуская облаченных в сталь рыцарей, сопровождавших свиту опальной королевы.

Наступало утро.

Тихо словно тень, бесшумно дыша, Градимир подбирался к добыче.

Олень одиночка стоял и наблюдал со стороны, как вожак марал охраняет своё стадо.

Ярополк немного отставал.

Они разделились.

Княжич, шёл напрямки, преследуя добычу уже пару вёрст, а двоюродный братец, немного левее, но каждый держал стрелу наготове.

Лес жил своей жизнью, кричали птицы, летали шмели, опыляя дикую малину, дятел отстукивал ритм, не обращая внимания на внешнюю суету, лишь вожак марал, зорко вглядывался вдаль, выискивая опасность своим самкам и потомству.

Олень чужак, не рискуя приблизиться, принялся мирно щипать траву, не подозревая об опасности.

Ещё утром, Ярополк предлагал отведать мясо оленёнка, Градимир же был против. Охота для Словичей, скорей развлечение, чем способ выживания, поэтому княжич рассудил так.

«Дичь, подстреленная нами, не должна повлиять на дальнейшие планы матери-природы, олень одиночка прекрасно для этого подойдёт, а ты брат, в следующий раз, думай головой, а не своей хотелкой».

Тихо и медленно они приблизились на расстояние выстрела.

Тетива натянулась.

Олень чуть продвинулся вперёд, и дерево встало на линии огня.

Градимир замер.

Видя это, брат начал обходить стороной, желая первым сразить ценную добычу.

Время тянулось.

Олень одиночка, словно предчувствуя скорый конец, не желал сдвинуться с места.

Дунул ветерок.

Благородное животное поднял голову, сделав шаг вперёд.

Краем глаза Градимир уловил незаметное движение с правой стороны, и в этот миг стрела Ярополка нашла цель. Олень кинулся прочь, а движение справа продолжалось.

Княжич не двигался.

Кто-то приближался.

Увидев выскочившего на поляну издыхающего чужака, марал тревожно загудел, и все стадо тотчас скрылось в лесу на другой стороне.

Градимир резко обернулся, продолжая держать лук натянутым, а острие стрелы уставилось прямиком на нежданного гостя. Им оказался огромный чёрный волк. Глазами бирюк уже раздирал зазевавшегося охотника, грозный оскал дикого зверя и огромные клыки не предвещали ничего хорошего.

Повинуясь инстинктам, Слович чуть было не отпустил тетиву, всадив стрелу меж глаз бирюка, но вот что-то в нём было странное, помимо черного окраса, эта мысль не дала княжичу убить лесного волка. Вместо этого, Градимир внимательно вгляделся в глаза зверя, затем с облегчением опустил лук, и вложил стрелу в колчан.

– Фу-у-у, – выдохнул Слович, вытирая испарину со лба. – Так и дураком недолго стать от неожиданности!

Человек нервно усмехнулся, а бирюк, оскалился и бросился вперед.

Мгновение ушло на прыжок и волк, долетев до человека, испарился, превратившись в легкое синее марево. Градимир даже не подумал шелохнуться или потянутся за мечом. Когда дым рассеялся, в паре метров у огромного дуба стоял маг, хлопая в ладоши.