– Раз у вас нет члена, значит, мне нечего переживать за мою дочь. Мысль, что более достойное семя взрастет в ней, греет мне сердце куда сильней, нежели наше будущее родство и ваши ублюдки в её чреве.

Лицо посла сделалось красным, и тот выпалил не думая:

– Я не трус в отличие от тебя!

– Правда?! Тогда почему ты как побитая шавка стоял и смотрел, как я кувыркаюсь с твоей супругой?

– Весь зал стоял и смотрел! – повысил голос посол.

– Но опорочили именно вашу жену, – все так же спокойно ответил Оданион. – Трижды!

Эрзац сделал шаг навстречу, сир Блек, тут же схватился за рукоять меча, безмолвно говоря, что дальше подходить не стоит.

– Будь мы в Финикии, – процедил посол, – я бы изрубил тебя на куски.

– Будь мы в Финикии, я бы умер, но не позволил при живом муже насиловать жену!

Финикиец в ярости замер, ему нечего сказать в ответ, похоже, до него дошло, теперь успех нужно закрепить и размазать этого выскочку.

Герцог посмотрел на стоящую за спиной посла бывшую супругу.

– Иди сюда дорогая, – сказал он ей. Та, приблизилась и Маргеман, притянув её за талию, усадил к себе на колени. – Хороша, да?! – спросил Оданион, измываясь над гостем, жадно осматривая свой приз. Он запустил руку под тунику, сильно сдавив грудь, женщина охнула, ослабив хватку и потеребив пальцами сосок, который сразу же откликнулся на нежную ласку, герцог продолжил. – Как тебя зовут дорогая? – Эрзац гневно фыркнул и отвернулся, а она, покраснев, ответила:

– Галатея, – прекратив играть с соском, Оданион опустил руку вниз и проник в лоно.

– Вижу, Эрзац нечасто взбирался на тебя Галатея, раз твой «Храм» все ещё так хорошо запечатан? – дева усеялась мурашками, закрыв глаза от удовольствия.

– Однажды, – ответила она, – и лишь для консумации брака, двенадцать лет тому назад, – дыхание Галатеи участилось, чувствуя её возбуждение, Оданион продолжил ласки, только теперь с сильным нажимом, да так, что лоно принялось изливать влагу безмерно.

– Хочешь сказать, Эрзац или кто-то другой не трахал тебя более десяти лет?!

– Да-а-а-а, – изнывающе от страсти, простонала она.

Оданион уже и сам сильно возбудился, Галатея это почувствовала. Соскочив, она высвободила его естество и, села верхом, пустив в себя Маргемана. Необузданная страсть финикийки вырвалась наружу.

«Да, вот что мне в ней понравилось. Пламя, тлеющее под маской целомудрия брака».

Галатея двигалась все стремительнее и быстрее, заставляя любовника ускорить момент «триумфа».

– Хочешь знать, как он брал меня? – нагло спросила Галатея, в порыве страсти не подумав, остановится, когда посол закряхтел, пытаясь угомонить их соитие. Герцог кивнул. – Эрзац не мог войти в меня без помощи своего помощника, – она немного сжалилась над Маргеманом, почувствовав его чрезмерное напряжение, и дав тому отдышаться, замерев в яростном забвении, продолжила медленно, но мощно, двигаться, в такт биению Маргеманового сердца.

Герцог весело рассмеялся, а посол скрючился, словно старик.

– Хочешь сказать, ствол Эрзаца встал лишь тогда, когда ему взад вонзился другой?

Момент истины нарастал, мощные движения любовницы ускорились и Оданион почувствовал, как семя низверглось, и Галатея закричала:

– Да-а-а-а!

Более не в силах сдерживать свой необузданный темперамент, движения Галатеи стали настолько мощны, что Маргеман вновь ощутил давно ушедшее сладострастное чувство, когда он сливался с кем-то, отдавая всего себя, за один лишь единственный миг, когда естество бурным фонтаном жизни, орошает вожделенное и желанное лоно полюбовницы.

Миг пробил.

Галатея замерла в крепких объятиях нового господина, опустив голову на плечо герцога, пытаясь отдышаться, а Оданион громко расхохотался.

– Как много можно узнать через постель, не правда ли, Эрзац? – Послу пришлось повернуться, раз к нему обратились. – А знаете ли вы, как мы наказываем мужеложцев? – по побледневшему лицу было ясно, что да. – Так вот слушай меня грязный финикиец, – сказал Оданион, присаживая рядом свою любовницу. – Ты ни при каких условиях не прикоснешься к моей дочери. Через год ты заявишь, что был нечестен с нею и расторгнешь помолвку, признавшись в измене непорочной деве, лишь в таком случае я сохраню твой секрет и позволю тебе отбыть в вашу загаженную мужеложцами столицу. Ты меня понял?!

Посол, молча, кивнул. Маргеман зачехлил ствол в штаны и далее продолжил светским тоном:

– Более не смею вас задерживать посол, мой лорд отец ждет вас всенепременнейше к себе. Постарайтесь не опаздывать.

Эрзац низко поклонился и в сопровождении Блека устремился в покои на аудиенцию.

Галатея встала, затем нагнулась, чтоб поправить завязки на сандалиях, туника слетела, оголив вожделенный женский зад. Маргеман хлопнул в ладоши, глядя на это зрелище.

– Так, время ещё есть, – сказал он и, схватив Галатею, впился в её сахарные губы, вновь отдав себя страсти и наслаждению.

Прошло сорок минут.

Отец, как обычно, будет беседовать с визитером ровно один час, а значит пора. Взяв гостью за руку, Оданион сопроводил Галатею до её теперешних апартаментов.

– Какого ты роду? – спросил он, открывая дверь.

– Я троюродная сестра двоюродного брата младшего царя Клинтаса.

– Насколько знатно это в вашем обществе? – ничего не поняв из сказанного и предлагая войти, уточнил Оданион.

– Высшая знать, – пояснила Галатея. – Эрзац женился на мне именно для того чтобы получить титул посла. Он из средней знати.

– Ясно. – Маргеман подошел к столу, наполнив две чаши вином из стеклянного кувшина. – Это твои покои. Ты моя гостья и если не возражаешь, то и любовница тоже.

Галатея, сделав маленький глоток, смотрела игриво.

– Ты уже владел мною больше чем мой бывший муж за все годы нашего брака, и после этого ты спрашиваешь моего разрешения?

Маргеман осушил бокал, поставив назад на стол. Похоже, с этой девицей нужно быть несколько честнее, чем с другими, её происхождение в будущем, может понадобится для решения отдельных задач.

– Взаимное согласие, – разъяснил Оданион – это то, что нас отличает от варваров. Теперь ты свободная женщина и если примешь мою опеку, то и защищенная. Но я более не возьму тебя как раньше, теперь ты моя гостья и обладаешь соответствующими правами, чтобы там ваши финикийские обычаи себе не напридумывали.

Галатея игриво улыбнулась.

– Хочешь сказать, что сможешь защитить меня от храма Венеры?

– Сегодня многое изменится в моём доме, – уклончиво ответил Оданион. – Кто знает, может быть, завтра ты станешь непросто свободной, но и вновь непорочной, в глазах собственных соплеменников.

– Разве такое возможно? – удивилась Галатея.

– Мы живем во времена эпических перемен, никто не знает, где окажется твой зад лет, эдак, через десять, при твоём должном поведении и действиях, разумеется. Возможно, это будет моя постель, а возможно, и финикийский трон.

– Я согласна, – вот ещё одно, что ему в ней нравится, быстрота принятия решений. – Я согласна вступить в твою игру, но при одном условии.

«А умна-то как!»

– Выкладывай.

– Дело отдельно от тела.

– Договорились, – хищно ухмыльнулся Оданион.

– Тогда, чтоб выглядеть твой шлюхой в глазах короля, я буду отдаваться тебе где желаешь и когда ты того захочешь, но если пообещаешь быть таким же страстным как в эти дни. К тому же, чтоб не пострадал наш тайный союз, ты должен дать мне слово отпустишь меня стразу как я тебе надоем. Но знай и вот ещё что, хоть в ваших землях это и запрещено, но мою природу не переделать, поэтому сообщу – я умею колдовать. Я ведьма – ранг Магистр.

Оданион подошел и поцеловал Галатею, не веря в то, что ему так несказанно повезло с подобной властной нимфоманкой волшебницей. А какие возможности открываются! Однако ухо нужно держать востро всегда, пока их интересы совпадают, он не сомневается в ней, но однажды, и нужно не проморгать сей момент, союз перейдет лишь в деловое русло, если не в предательство.