Я не успела отойти от первого шока, как парень упал перед мной на одно колено и приник ухом к животу, поглаживая его и приговаривая:

— Как ты там, Джон Сноу?

— Джон Сноу?! Какой к черту Джон Сноу?! — Даже не знаю, почему из всей ситуации я решила возмутиться именно по поводу имени.

Тейт посмотрел на меня снизу вверх преданным взглядом:

— Тебе не нравится? Я всегда мечтал назвать сына в честь «Игры престолов».

Вокруг нас собралась толпа заинтересованных зевак. Андреа и Стейси плакали от смеха, придерживая друг дружку. Помните, что я говорила, про хорошее начало дня? Забудьте!

Я сделала глубокий вдох, сжала и разжала кулаки, и посмотрела на парня, уже вставшего передо мной и отряхивающего брюки.

— Те-е-ейти. — Пропела я самым сладким голосом. Он ожидаемо напрягся.

— Да?

— Беги. — С нежной улыбкой сказала я.

Ему потребовалась доля секунды, чтобы умчаться в сторону выхода, а я метнулась за ним. Нагнала я бывшую звезду футбола (Как оказалось, парень действительно подавал надежды, но неожиданно для всех перестал играть. Может тогда тренер и поседел — он потерял лучшего нападающего) по чистой случайности. В конце школьного двора он решил сократить путь через газон и поскользнулся на утренней росе. Я же, честно следовавшая за парнем, споткнулась уже об него, спикировав сверху, чем вызвала громкий болезненный вздох, а затем и сдавленный смех. К мужскому хохоту присоединился и мой, а вокруг стали слышны шепотки. Ох уж мне эти учащиеся, лучше бы на уроки шли. Я соображала, как выйти из странного положения, но не могла остановить приступ безудержного хохота. Тэйт же, ничуть не смущаясь, держал меня за талию, с удобством валяясь на траве, как на пуховой перине. Господи, главное в этой ситуации, чтобы у меня юбка не задралась. Я попыталась слезть с парня и, найдя носком школьного ботинка опору, привстала, но снова поскользнулась и вписалась носом ему в грудь. Тэйт запрокинул голову к небу (молится, что ли?) и в отчаянии забил рукой по траве, все еще смеясь:

— Какая же ты неуклюжая.

— Я?! Кто из нас первым тут растянулся?! — Фырча и насылая самые страшные проклятия на парня, траву, росу, юбку, и, конечно, прохожих, я все же поднялась и придирчиво осматривая себя, стала отряхиваться. На гетре остался след от зелени, волосы наверняка уже не уложены, синий бантик съехал, но в остальном — терпимо.

— Я не падал, я просто прилег. — Улыбнулся парень, закинув руки за голову, он смотрел на меня снизу вверх и даже не собирался вставать.

— Ох, да что ты! В следующий раз, когда захочешь отдохнуть, выбери местечко поспокойнее.

— Мне и тут неплохо: травка, солнышко, девушка, сверкающая своим бельишком перед моими глазами.

Мне потребовалось время, чтобы понять суть его заявления и перевести взгляд на свою юбку. Он поиграл бровями, показывая, что я не ошиблась с выводами.

— Ах ты гребаный извращенец! — Я пнула его в бок, и уже занесла ногу для второго пинка, как он схватил меня за нее и, дернув, заставил снова подскользнуться и растянуться на мокрой траве. Это какое-то проклятое место!

Секунду мы лежали, молча уставившись друг на друга, и тут лужайку перед Академией сотряс очередной взрыв дружного хохота. Я засмеялась так, что в уголках глаз собрались слезы, которые пришлось смахивать.

— Ой… Ох, не могу! — Пробормотала я, задыхаясь от смеха.

Тэйт усмехнулся и, подскочив, помог мне подняться, а затем, взяв меня за руку, чуть ли не волоком потащил через двор. Так мы и шли (ну, я пыталась это делать, не справляясь с управлением ног) на глазах изумленных одноклассников. Вообще, игнорировать их было довольно просто. Если посмотреть на Тэйта, то его вообще ничего в этой жизни не волновало. Ох, разве что «Шерри».

— Итак, на каком мы месяце? Не считай, что я тебе не доверяю, но все же я рассчитываю на тест ДНК. Не хочу воспитывать ребенка от Блэка.

Я закатила глаза и скинула с плеча руку парня, которую он уже успел туда забросить:

— Не начинай, прошу тебя.

— Вуд, О'Доэрти, вы не спешите на мой урок? — Миссис Стюарт, она же Гильза, она же преподаватель по математике и она же жена директора — стояла перед нами, мрачно осматривая из под огромных очков наш помятый внешний вид.

— Но звонка же еще не… — Мое возражение утонуло в звоне, оповещающем школу о начале первого урока. Гильза торжествующе посмотрела на нас.

— Миссис Стюарт, — Со всей серьезностью заявил мой спутник. — Вы опаздываете на урок.

Преподша вспыхнула от негодования:

— Вуд ты… Шагом марш, на занятия. — С этими словами она развернулась на каблуках и замаршировал в класс. Я хихикнула, и, дернув парня за рукав, последовала за ней. Может, этот понедельник все же очень даже ничего.

— Белые, кружевные. — Шепнул мне Вуд на ухо. Пока я поняла, что они имеет в виду сегодняшнее белье, которое он заприметил валяясь на траве, он уже с хохотом умчался на урок. Нет, все же что-то остается по-прежнему.

Адриан

«Летняя ночь. Она вышла из ворот своего дома, где я уже ждал ее минут 20. Она не опоздала, просто я не находил места дома, в ожидании встречи.

— Дай свою руку. — Говорю я, вместе приветствия.

Ее и без того большие глаза раскрываются чуть шире, в удивлении, но руку она протягивает. Я беру ее нежную и тонкую ладонь в свою, отмечая, какие тонкие у нее пальцы, украшенные простенькими золотыми кольцами. Медленно, смотря на нее, я кладу ее руку под куртку, ладонью на свою грудь, туда, где действительно бешено бьется за ребрами сердце.

— Бьется? — Спрашиваю я.

— Бьется. — Еле слышно, подтверждает она, а ее щеки заливает румянцем. От стеснения, от радости.

— Так оно бьется только при тебе, я же говорил… — Добавляю я и, достав ее руку, не выдержав, легко целую загорелые пальцы. Больше я ее ладонь не отпускаю, а переплетаю со своей, и мы идем на прогулку. Прогулку двух школьников, еще только начинающих разбираться в том, что же такое любовь, но точно знающих, как мы любим друг друга».

Писк будильника вывел меня из состояния воспоминания и заставил обратить внимание на время. 7 утра. Почему я вспомнил этот диалог? Не знаю. Тогда, впервые в жизни, я сделал что-то похожее на романтику… Я пытался завоевать сердце Алексис и постоянно убеждал ее в искренности своих чувств, а она не верила. Не верила и в фразы о том, что лишь при виде ее, даже когда я вижу от нее сообщение мое сердце начинает бить барабанной дробью. Мне хотелось разорвать грудную клетку и показать ей это. Хочется и сейчас. Хочется и сейчас…

Я закрыл отяжелевшие глаза, было ощущение, что кто-то насыпал в них песка. Снова открыл, ощущение не прошло, веки показались даже более тяжелыми. Подойдя к тяжелой шторе, я приподнял ее и поморщился. 7 утра, осень, а на улице так светло. Повернув ручку окна, я открыл его, пуская в комнату не только свет, но и кислород. С отвращением оглянулся и оглядел помещение. Беспорядок был умопомрачительный. Я люблю порядок, всегда любил. В комнате, когда жил с родителями, затем в своем доме, конечно же в машине. Единственный беспорядок моей жизни заключался в половых связях, что таить. Я этим не горжусь, но я этого хотел. Рассуждал так: если я никогда не буду любить, то какой толк пытаться? Да и серьезные отношения… Когда тебе не то что разбивают, как говорят в пафосных речах, твое сердце, а вырывают его, сжимают, давят, растирают между пальцами. Длинными изящными пальцами.

Я был уверен, что в моей жизни больше нет места страданиям ни от одной девушки. После Алексис. И я был прав. С небольшой поправкой: она вернулась, чтобы снова растоптать меня. Когда первое оцепенение прошло, я стал собирать паззл из событий и то, что у меня получалось, мне не нравилось.

Я лег обратно на кровать и, кажется, заснул. Мне приснилось, что дверь в мою квартиру отворилась, и в нее ворвался бодрый Акира, с криком:

— Проснись и пой, Чемпион! Доброго дня!

А нет, не приснилось.

— Ты идиот, сейчас утро!

— Заткнись и подвинься.