Было очевидно, что подобранный Геннадием ассортимент произвел довольно сильное впечатление на торговцев. Однако дальнейший обмен на этом неожиданно застопорился, так как предлагаемые приплывшими гостями товары особого восторга у юноши не вызвали. Цветные ленты и более большие куски материи, незамысловатые украшения из бронзы и меди, сомнительного качества изделия из железа, основная часть которых состояла из разнообразных топоров и ножей, а также наконечников стрел и копий…

У молодого человека возникли весьма обоснованные подозрения, что в его родном городе вряд ли будет повышенный спрос на подобные товары. Даже не слишком искушенные в тонкостях торговли местные жители принялись обсуждать заметную им разницу в качестве товаров. Эту разницу прекрасно видели и сами торговцы, так как рекламе их собственного товара явно недоставало уверенности.

Впрочем, Нальм оказался довольно опытным торговцем и довольно быстро нашел выход из ситуации. Недолго думая, он предложил на обмен свой запас мехов и шкур, по большей части куньих, наторгованный в других местах. Подобный вариант устраивал Геннадия намного больше первоначального, поэтому процесс торговли снова возобновился.

При этом большую помощь своими советами оказали Асир и Сальм, прекрасно разбиравшиеся в качестве меха. Они внимательным образом осматривали каждую связку шкур, выискивая возможные недостатки и изъяны, фактически взяв на себя всю оценку товара. Молодой человек отметил для себя, что оба добровольных помощника явно получают от этого процесса большое удовольствие. При этом Нальм и Берик, несмотря на свои показные улыбки, подобного удовольствия не получали, и через слово жаловались на непомерность запрошенных цен. Но, судя по тому, что торговцы вовсе не собирались прекращать обмен, Геннадий сделал вывод, что они рассчитывают остаться в очевидном выигрыше от перепродажи его товаров. Причем владелец корабля с сыном явно стремились выменять все, что только он мог им предложить.

Когда все имевшиеся у торговцев меха оказались у молодого человека, а на расстеленной на земле клеенке количество лежавших предметов сократилось только на половину, Нальм пробовать предлагать на обмен все подряд, надеясь хоть чем-то заинтересовать "хозяина леса".

В результате Геннадий стал обладателем обоих расшитых плащей, принадлежавших торговцам, понравившегося ему лука из рога какого-то животного, двух бронзовых чаш с красивым растительным узором, золотого перстня, а также нескольких небольших кусочков серебра, среди которых затесались две полустертые монеты. После некоторого раздумья молодой человек все же сменял оставшиеся у него товары на большой запас железных изделий, так как рассчитывал позднее сбыть их жителям поселка.

По ходу торговли Геннадий не забывал расспрашивать торговцев, хотя по большей части говорить ему приходилось с Бериком, так как его отец общался с Асиром и Сальмом. Расчет юноши на то, что торговцы намного более осведомлены, чем местные жители, полностью оправдался. Из расспросов молодого торговца ему удалось узнать немало интересного.

Так как Геннадий интересовался тем, что не являлось каким-либо секретом у торговцев, Берик не находил нужным отмалчиваться, охотно отвечая на многочисленные вопросы, на подобие "где бывал и что видал". Хотя особыми знаниями и широким кругозором молодой торговец не отличался, но рассказчиком он оказался довольно неплохим, и при этом очень охотно пояснял слушателю что-то непонятное в своем рассказе.

Как оказалось, Берик с отцом жили достаточно далеко отсюда, в крупном поселение на берегу большой реки, которую они довольно незамысловато называли "Широкой Водой", дословно переводя название со своего родного языка. Река, по которой приплыл корабль Нальма, являлась притоком этой самой "Широкой Воды" и в свою очередь называлась "Дальняя вода". К немалому сожалению Геннадия, выяснить что-то более существенное по местонахождению этого поселения у него не получилось, так как никакого даже отдаленного подобия карт у торговцев не имелось.

По сравнению с местными жителями, соплеменники Берика выглядели более развитыми, так как сами занимались строительством сравнительно крупных речных судов и обработкой металлов. Себя они по какой-то причине называли "народом коней". В том, что речь идет именно о лошадях, Геннадий убедился после того, как молодой торговец нарисовал на земле прутиком лошадь, однако при этом юноша совсем не мог понять путаных объяснений Берика, каким именно образом лошади связаны с названием племени.

Впрочем, гораздо больше молодого человека заинтересовало то, что значительная часть привезенных торговцами изделий из железа, меди и бронзы была изготовлена их соплеменниками. При этом так ценимые аборигенами окрашенные ткани оказались полностью привозными, перекупаемыми у других торговцев, чем и объяснялась их довольно высокая стоимость. Для себя юноша взял этот момент на заметку, решив до отъезда торговцев обязательно организовать для них специальный показ образцов земных тканей.

Вполне понятным и ожидаемым для Геннадия оказалось то, что большая часть приобретаемых торговцами мехов и готовых меховых изделий не оставалась у "народа коней", а перепродавалась дальше, в обмен на окрашенные ткани и другие привозные товары. Намного больше молодого человека удивило то, что в разговоре Берик на полном серьезе называл здешние места "землей меха". По его словам, выходило, что живущие на берегах "Дальней воды" племена аборигенов в совершенстве владели как искусством добычи мелкого пушного зверя, так и выделки меха и изготовления прекрасной меховой одежды.

Рассказ Берика вызвал у Геннадия вполне определенные подозрения. А после нескольких уточняющих вопросов подозрения переросли в твердую уверенность, что источником умений местных жителей послужила активная деятельность пришельца из другого мира, Ерофея Шабанова. Стремясь к собственному обогащению, тот организовал довольно впечатляющий меховой промысел у аборигенов, в который оказались вовлечены не только шагасы, но и другие соседние племена. Молодой человек предположил, что после исчезновения Шабанова довольно быстро нашлись другие покупатели мехов, потому промысел мелкого пушного зверя не только никуда не исчез, но и продолжил развиваться. А за прошедшую с тех пор, без малого, сотню лет, механизм этой торговли успел основательно устояться.

В свою очередь Берик во время разговора довольно активно пытался выяснить, что именно может делать неожиданно объявившийся "хозяин леса". Геннадию было очевидно, что, хотя рассказы местных жителей и пробудили любопытство молодого торговца, особого доверия к ним он не испытывает. Любопытство Берика настолько перевесило какие-либо опасения, что после окончания обмена он как бы случайно попытался ухватить собеседника за руку.

Когда же предпринятая попытка оказалась неудачной, Берик, уже совершенно не скрываясь, попробовал ее повторить еще дважды. При этом он выглядел настолько изумленным и растерянным, что Геннадий с большим трудом удержался от смеха, когда посоветовал ему прекратить неудачные попытки. Но как-то более полно удовлетворять любопытно торговцев молодой человек не стал, а ограничился тем, что в качестве небольшой демонстрации разрешил любому желающему попытаться до него дотронуться рукой. Желающими оказалось сразу несколько человек, энергичные и упорные попытки которых дотронуться до "хозяина леса" привели к образованию настоящей "кучи-малы" и вызвали многочисленный смех, как со стороны зрителей, так и со стороны самих участников.

Хотя от первой встречи с торговцами Геннадий ожидал несколько большего, но ее результатом он все же остался доволен. Несмотря на очевидный недостаток у покупателей ликвидных товаров, даже по самым приблизительным подсчетам юноши прибыль от обмена получалась невероятно большой. Одних только куньих шкурок хватало на пошив сразу нескольких десятков меховых изделий. Меха менее ценных животных, во всяком случае, менее ценных по мнению торговцев, было выменяно несколько меньше, но и из этих шкурок можно было изготовить довольно много вещей.