– Виват Франция!

– Виват.

Подбежавший шут, тоже хотел, что-то вставить в разговор, но Людовик остановил его резким жестом, сюзерен был не в настроении, какая-то тяжесть поселилась в его душе, которую, как он понял, придется теперь испытывать постоянно.

Огненный шар вылетел из-за горизонта и завис в небе. Наступил полдень. Анатолий Захарович сидел в номере гостиницы и с нетерпением ждал звонка. На лице читалось напряжение, помноженное на усталость. Сам позвонить, для того, чтобы сообщить важную новость он не мог, таковы были условия договоренностей. Вдруг раздался резкий звук его телефона. Схватив трубку, «Танчик», услышал:

– Встречаемся на месте № 3, через час…

Продолжением разговора был только зуммер. Нажав кнопку отключения на телефоне, мужчина засобирался.

Часовня Sainte-Chapelle возвышалась каменными шпилями с шипами, напоминающими о Терновом Венце, ради которого она и была возведена. Башенки, тонкие колонны, стрельчатые потолки, и цветные витражи делали ее не только памятником готического искусства, но и монументальным творением средневеково мастера. Мрачный нижний этаж часовни предназначался для черни, а верхний, устроенный, намного, богаче, для знати и короля.

Войдя в часовню, Анатолий Захарович глазами нашел исповедальню и направился к ней. Приклонив колени на низкой скамейке, он сделал вид, что молится. Вскоре, за решетчатым окном, кто-то появился. Обменявшись кодовыми фразами, «Танчик» поспешил сообщить новость:

– Он пропал и я, даже не заметил «как», хотя находился довольно близко.

– Мы в курсе, – раздался тягучий голос из окна кабинки, – его надо в любом случае найти. Сейчас этим заняты все. Думаю, мы сможем напасть на след, так как знаем кому он нужен. Ты никуда не уезжай, жди дальнейших указаний, можешь понадобиться. И прекращай шашни с Marie-Louise, она здесь для дела, а не для романов.

– Простите, – смутился осведомленности «исповедуемый». – Больше этого не повторится.

– Жди, мы с тобой свяжемся.

На этом разговор был закончен и решетчатое окошечко исповедальни закрылось. Выждав некоторое время, Анатолий Захарович направился к выходу из святой обители.

Рокотов, несмотря на то, что был вор, являлся ступенькой могущественного тайного общества «999», знака Единого Бога в Трех лицах: Отца, Сына и Святого Духа, в противоположность числу зверя «666», знака Антихриста. Это была законспирированная организация, включающая в себя избранных представителей всех уровней власти в России и за ее пределами, из всех слоев общества, спецслужб и национальностей, объединенных русской православной Верой и пониманием того, что время «врага рода человеческого» наступает. Только избранные вошли в состав «святых братьев и сестер» по определенным знакам и кодовым фразам узнающих друг друга. Главная задача носителя тайны была в оказании посильной помощи всем членам «святой мафии», обратившимся за ней, будь то услуга, карьерный рост или денежное вспомоществование. Каждый член общества знал, что должен быть готов пожертвовать всем ради Бога, в его борьбе с силами зла, не избегая, при этом, контакта с представителями других конфессий, если то способствует общему делу. Совесть, возведенная в ранг человеческого достоинства, была критерием порядочности каждого участника. Для многих это означало не только преданность цели, но и гарантию их успешности, защищенности от превратностей судьбы. Это была непотопляемая «семья», представляющая из себя пирамиду с жесткой системой иерархии и конспирации. Попасть в «ближний круг» «с улицы», абы кому, не представлялось возможным, каждого потенциального члена организации внимательно изучали, начиная с детского сада. При этом полное погружение в жизнь церкви адепта не требовалась, но истинная Вера, на основе православных традиций, должна была быть непременно. Впрочем, к фанатизму это не имело никакого отношения. Оголтелых никто не уважал и к себе близко не подпускал, руководствуясь известным принципом: «Заставь дурака Богу молиться – он и лоб расшибет».

В небольшой уютной келье монастыря молился старец в черной рясе, праведные морщины изрезали все его лицо, отягощенное думами от предугаданных им событий. Прозорливец тихо шептал, иногда казалось, что он просто шевелит губами. Внезапно в келью трижды постучали. Прервав общение с Богом, седовласый поборник истины встал с колен и открыл дверь своей обители. Перекрестившись, в келью старца вошел элегантный господин в очень дорогом темно синем костюме. Монах жестом предложил гостю сесть на единственную, стоящую в углу табуретку, сам же хозяин молельни остался стоять.

– Благослови, отче, – поприветствовал вошедший.

– Бог благословит, – ответил монах.

– Мы выяснили, «Венец» похищен поборниками «инквизитора», мы не успели его спасти, сейчас он где-то у них.

– Его надо найти и вернуть. Они хотят короновать им Антихриста, Венец в золоте и без шипов, больше похож на корону, чем на источник терзаний Христа. Этого то им и нужно, но при этом, артефакт по-прежнему несет в себе великую Силу и если им удастся эта затея, то «зверь» будет неуязвим.

– Наши люди сейчас этим и заняты, пока никак не удается найти место его нахождения.

– Ищите, хоть разбейтесь в лепешку, иначе беда…

– Помолитесь за нас.

– Этим я только и занимаюсь. Поспешите, один раз во время Французской революции «Венец» уже рассекали на три части и прятали, чтобы спасти, как бы и в этот раз не поступили бы также, только, теперь в прямо противоположных целях. Три части, спрятанные в разных местах, искать будет гораздо труднее.

– Понял, отче, сделаем все возможное.

– И все невозможное, – поправил старец.

– Так точно.

Перекрестившись, мужчина в костюме вышел, бережно прикрыв за собою дверь, а монах подошел к иконе Спаса Нерукотворного и, опустившись на колени, продолжил прерванную молитву.

Едва улыбка коснулась губ, так сразу заиграли озорством ямочки на ее щеках, разрушив мнимую резкость черт их владелицы. Ее стройные ножки были обуты в изящные туфельки на высоченном каблуке. Она так и сияла от счастья снова видеть его. Однако, предстоял неприятный разговор:

– Прости, Марина, – начал Анатолий, – но сейчас мы можем оставаться только друзьями, у нас ответственное и очень сложное задание так, что не о каких романтических отношениях не может быть и речи.

Она сразу как-то погасла. Черты лица закостенели. И голосом способным заморозить, Марина ответила:

– Какие будут указания, босс?

– Ну, зачем так-то. Мои чувства к тебе не угасли, просто сейчас надо сконцентрироваться на деле.

Она обрадовано улыбнулась, вновь продемонстрировав свои ямочки.

– Что от меня требуется? – уже мягко произнесла красавица.

– Для начала организуй крепкий кофе, а то сонливость не отпускает.

– Ай, момент.

– Побудешь моим гидом и водителем, мы должны попасть в одно неприятное место. Отправляемся в Парижские катакомбы, мне сообщили, что именно там в последний раз видели нашу пропажу.

Через два часа, добравшись до входа в подземелье «Танчик» подошел к молодому человеку, отиравшемуся здесь же, неподалеку.

– Пьер?

– Да, я вас давно уже жду.

Говорил проводник по-русски с сильным акцентом, но вполне себе сносно.

– Протяженность подземных переходов в катакомбах несколько сотен километров, так что попасть в нужное место будет не просто, но я опытный, так что доберемся непременно, однако, предлагаю поспешить, – прокомментировал новый знакомый.

– Ты, Марина, оставайся в машине на связи, мало ли что там, сначала надо провести разведку, – распорядился Анатолий Захарович, и, вооружившись фонарем, начал спускаться в это адово место.

Насчитав, при спуске, 130 ступенек, вор и его проводник погрузились в атмосферу смерти. Везде были кости скелетов, иногда уложенных даже с некоторым запросом на творческую задумку, то перпендикулярно, то параллельно, а порой игриво наискосок. Костей было столько, что даже, у человека с крепкими нервами, создавалось впечатление, что он умер и попал в царство мертвых. Где-то здесь были кости и лидеров Французской революции Робеспьера, Дантона и других, но в этой массе не упокоенных останков уже невозможно было что-либо разыскать. Запах сырости и смерти стоял повсюду. Время было два часа до полуночи.