Я прикрепила дополнительные ножны, размялась и нацепив на лицо самую счастливую улыбку вышла из дома где временно ожидала. Сейчас от меня ждут пламенной речи. Что ж, будет им речь. Я взошла на помост:

— Друзья! — произнесла под взглядами огромного количества солдат, моих солдат, — Общество решило, что мы здесь засиделись, и я с ним согласна, нам нужен новый город, — я махнула за ближайший лес, так давайте же возьмём его, не оставляя на камне от этого скопища идиотов, что караулят нас у границы! Помните все они, все до единого наши враги, их надо или пленить, или казнить на месте! Но помните, за вами идёт отряд, собирающий командиров противника, чтобы они поведали нам планы своего руководства. Не так давно я побывала в лапах Общества и узнала пару хороших методов, — я зло ухмыльнулась, — не позволим им издеваться над людьми!

— Не позволим! — прогремело над толпой.

— Не позволим им решать, как нам жить!

— Не позволим — снова откликнулись соратники.

— Отрубим этой гидре всё лишнее!

— Ура!

— В бой!!! — сказав последнее я метеором слетела с помоста и запрыгнула в грузовик, ожидавший меня у ступенек, мы должны приехать первыми и осмотреть будущее поле сражение и, если будет необходимо, изменить тактику.

Оказавшись на пригорке, я увидела огромное поле, тут и там были видны трупы вражеских лазутчиков, я не зря кормила своих пограничников. Всё шло как мы планировали.

Уже с первых минут мы поняли, что стратегия была выбрана правильно. Общество кинуло все свои силы на нападение и проиграло. Уже вечером мы входили в наш новый город. Да потери были огромны, но противник пострадал ещё больше.

В пустующий подвалах домов для работников фабрик быстро сделали казематы. Ли придерживая на перевези раненую руку, наспех обработанную санитарами, отдавал распоряжения, по устройству заключенных. Я отлеживалась в кузове нашего грузовика, мои начавшие было заживать рёбра опять переломали, лицо было стянуто от чужой крови на ней, раненая нога, ныла и гудела от наложенной тугой повязки, но я была довольна, ещё одна победа. Вздох дался тяжело, завтра надо будет начать допрос пленных, задача муторная. Я присутствую только на допросе высшего командного состава, других я банально не выдержу, да и не настолько я кровожадна, чтобы смотреть как выбивают информацию. Но допросы не самое неприятное. За ними шли казни. С одной стороны, я не была настолько жестока, чтобы убивать всех и каждого члена Общества, а с другой я не верила уже никому. Мы спасли Маркуса, вылечили, дали ему возможность на жизнь, а он воткнул нож в спину. Просто отпустить, вернуть утраченные силы врагу? Этого бы я точно не стала делать, ещё чего. Так что казнь была единственным гуманным методом из тех, что я могла предложить, без мучений.

Через неделю был выстроен помост, на окраине города, с будущей братской могилой за ней. Все, кто мог и хотел пришли на казнь, расчищенная площадь бурлил и кипела. По ней повели пленных, я старалась на них смотреть, каждый раз что-то чиркало в душе, а если б так поступили с Германом. Нет с ним поступили хуже, обрывала я себя, его отправили в Лагерь, на разбор, так же поступили и со мной хотя я не в чём не была виновата. Сипло вздохнув я окинула взглядом площадь, вдалеке потянулась шеренга заключенных. Отыскала Кару, которая следовала за мной в какую бы я передрягу не лезла, да и Геню она старалась не оставлять, он начал адаптироваться, и с ним можно было общаться, но иногда его клинило, хорошо хоть на работе это никак не сказывалось. А потом отвернулась.

Я загляну каждому неприятелю в глаза, когда они встанут на черту, я каждому зачитаю приговор. Ли ободряюще коснулся моего плеча. Знал, что я не люблю всё это, но по-другому не могу.

— Ася! — истошный крик подруги заставил вздрогнуть — Герман! — этот крик Кары мгновенно окатывает огненным ушатом. Я поворачиваюсь. Поворачиваюсь так быстро, как только способно моё тело. Вы знаете, сколько длится Ваш поворот? Он длится вечность. За это время перед глазами успевает мелькнуть тысяча образов, а в голове пронестись тысяча, миллион мыслей. Я успеваю вспомнить лицо любимого и личико Хоуп, подумать, что одна из нас, или я или подруга, окончательно сошла с ума. Повернувшись, я вижу ряды пленных солдат, мне кажется, что мой взгляд медленно скользит по их головам, но по неестественности их движений я понимаю, он мечется по толпе. Я осознаю это как-то отстранённо, будто внутри меня два человека, равнодушный наблюдатель и девушка, которая все эти три с половиной года страдала, любила и рвала себе душу. Пока глаза перескакивают с одного на другого перед моим внутренним взором в быстрой перемотке несётся моя жизнь, говорят так бывает пере смертью. Может эта старуха с косой наконец пришла за мной, и это всё предсмертный бред, наверное, сердце устало трепыхаться в мой пустой груди. Вот они, волосы цвета спелой пшеницы. Я цепляюсь за них, как за спасительную соломинку… движение… человек чуть поворачивается в мою сторону… Герман!…как странно куда делся весь воздух?… Не может быть!… Я своими глазами видела, как его убили!…Мир темнеет перед глазами, наваливаясь неподъёмным грузом, мешая дышать и думать…Герман…

Последнее что я осознаю это мой, не человеческий вскрик, а скорее вой раненного животного:

— Герман!

Я стояла на краю Земли

Больше точно не могу лететь

И уходят наши корабли

Нам уже, наверно, не успеть

Эту песню нам вдвоём допеть

Ты моя нежность, ты моё небо

За тобой встану, где бы ты не был

Ты моё сердце, ты моё чудо

Обниму нежно и с тобой буду

Ошибалась много раз

Не хотела делать я больней

Знаю, ты не веришь больше в нас

И маршруты наших кораблей

Я не отпущу, держу сильней

Ты моя нежность, ты моё небо

За тобой встану, где бы ты не был

Ты моё сердце, ты моё чудо

Обниму нежно и с тобой буду

Ты моя нежность, ты моё небо

За тобой встану, где бы ты не был

Наргиз — Ты Моя Нежность — Текст

Больше книг на сайте - Knigoed.net