Когда Ребекка громко закричала на пике наслаждения, я почувствовал, что мы сейчас можем просто сжечь ее кабинет – и, оттолкнувшись, использовал левитацию, так что мы зависли в паре метров над полом. Графиня даже не заметила, что мы взвились в воздух – а если и заметила, приняла как должное, не обращая внимания. И лишь сильнее прижалась ко мне – так что мы сплелись в единое целое.

Много позже мы лежали полностью обнаженные, перебравшись на кровать в соседней комнате и приходя в себя после нахлынувшего на обоих безумства. То, что произошло, совсем не походило на обучение управлению энергией – как в тот памятный раз, когда мы с Ребеккой первый раз занимались сексом, больше напоминающим процесс сеанса у репетитора.

Сейчас было совершенно иное – мы словно растворились друг в друге, и я чувствовал, как теряется разум как у меня, так и у графини, которая оглашала пронзительными возгласами свои покои так, что от эха ее крика лопались вазы и зеркала.

– Бекки, – негромко позвал я ее, чувствуя, как графиня шевельнулась, приходя в себя.

Ребекка приподнялась, глядя на меня слегка осоловелыми глазами, а после вдруг кошачьим движением потянулась и запрыгнула сверху. Я почувствовал ее влажные губы и закрыл глаза, вспоминая, как Ребекка умеет дарить удовольствие.

Когда она, с прилипшими к мокрому от пота лбу волосами раскинулась по кровати, я убрал с ее щек мокрые локоны и поцеловал в нос. Ребекка сильнее зажмурилась, едва улыбнувшись и попробовала отстраниться. Открыв глаза, она, глубоко дыша, села на кровати и потянула меня к себе, так что моя голова оказалась у нее на бедрах, и я смотрел ей в глаза снизу-вверх.

– Ты… – Ребекка не справилась с голосом, жестом наколдовала себе стакан с водой и, отпив два глотка, так что капли потекли по подбородку на шею, вернулась ко мне взглядом. – Ты знаешь, за свою жизнь я поняла, что заниматься любовью можно для того, чтобы сделать детей, причинить кому-то боль, сбросить напряжение, совершенствовать свое умение, исполнить супружеский долг… но только с тобой узнала, что можно просто наслаждаться.

Ребекка чуть сдвинулась, сползая вниз и нежно меня поцеловала.

– Это знание не несет никакой опасности, но пусть оно будет только наше. Твое и мое.

Еще через некоторое время, когда мы полностью пришли в себя и отдышались, я все же поинтересовался:

– Бекки, а что все-таки с портальным перемещением?

– У меня на столе лежит купленный патент от гильдии магов. Открывай и активируй.

– А техника?

– Ты оперируешь такими потоками энергии, что никакого изучения техники не надо. Открывай соответствующее меню и выбирай любой портальный маяк. Жесты активации я тебе сейчас покажу.

– Так просто? – удивился я.

– С твоим уровнем управления энергией – да.

– А зачем тогда… – я чуть приподнялся, сдержанным жестом показывая на смятые простыни.

– Потому что… – начала было Ребекка, но не договорила и спрятала глаза. Вдруг она резким движением соскочила с кровати и направилась в свой кабинет. Вернулась через полминуты, уже полностью одетая и собранная.

– Бекки, – посмотрел я на графиню, внимательно оглядывая ее с ног до головы, задержавшись взглядом на широких бедрах.

– Да? – продемонстрировала она холод недовольства от моего нескромного взгляда.

– Мне рассказали, что у тебя появился новый конь.

– Да, – также коротко, но уже утвердительно ответила Ребекка.

– Говорят, это очень хороший конь.

– Уникальный, я бы даже сказала.

– И… этого коня вроде как создал я, выпотрошив энергию из одного архимага.

– И?

– Что и?

– Ну это же мой конь…

– То есть он тебе нужен?

– Вообще-то да, – осторожно сказал я, чувствуя подвох.

– И ты готов его у меня забрать.

– Не забрать, но можно было бы хотя бы…

– Тебе жалко какого-то коня для своей женщины?

– Нет, не жалко. К тому же он не какой-то конь, а уникальный, сама сказала.

– То есть не жалко?

– Нет конечно.

– И о чем тогда разговор? Мне этот конь нравится – я, когда сижу в его седле, ярко ощущаю твою ауру, – вдруг улыбнулась Ребекка и ловко уселась на меня сверху. – Горячую ауру, – добавила она, когда я невольно взял ее за бедра.

Чуть погодя, когда Ребекка покинула кровать и одернула одежду, приводя себя в порядок, она вновь была сама деловитая собранность:

– Нам пора. Пойдем, привяжешься к портальному маяку цитадели, после моим порталом уйдем в Элизий, и оттуда ты сам попробуешь вернуться порталом сюда.

Ребекка поманила меня, и, поднявшись с кровати, я вышел следом за ней в кабинет.

– Почему именно в Элизий? – смутно вспомнил я название отдельного плана реальности, закрытого для простых смертных.

– Ты когда-нибудь был в раю?

– В преисподней был. В раю не доводилось, – ответил я, ища взглядом свою одежду.

– Я там была. И хочу вместе с тобой попробовать, что значит райское наслаждение, – глаза растерявшей всю серьезность Ребекки вдруг неожиданно ярко блеснули.

Город горел.

Тяжелый черный дым, поднимающийся сразу от нескольких дворцов и храмов, густыми клубами висел в жарком мареве, контрастируя с яркой сочностью зеленых парков и раскрашенных монументальных храмов.

Мой грифон парил в воздухе, расправив крылья, а я наблюдал за панорамой сражения — как постепенно, неотвратимой рекой двигаясь по тесным улочкам среди приземистых домов, легионеры теснят золотую гвардию, обороняющую город. В Мемфис я прибыл уже больше часа назад – и новость о том, что назначенный на утро штурм начался задолго перед рассветом, стала для меня неожиданностью.

Легионы Клеопатры заплатили немалую цену за взятие ворот — это было видно по остаткам осадных машин и многочисленным телам, устилающим пространство перед стенами и близлежащие к воротам улицы. Но преодолев заслон и перегруппировавшись, воины Рима уже почти взяли город, сломив сопротивление золотой гвардии и приближаясь к комплексу царского дворца. Одна из центурий уже выбралась из лабиринта улиц, но заняв привратную площадь, дальше не двигалась, ожидая подкрепления.

Когда у дворцового комплекса оказалось сразу несколько когорт, легионеры двинулись вдоль парка к величественному зданию. Я, наблюдая за происходящим, недоумевал – Хорс должен был находиться в городе, и почему не видно ни единого следа божественного вмешательства — непонятно.

Видимо, подобные мысли пришли в голову и защищающим золотым гвардейцам. Наблюдая за панорамой, я видел, как они сдаются, в массе бросая оружие, лишь в нескольких местах еще вспыхивали отдельные схватки. Во дворце гвардейцы также сложили оружие – я видел, как легионеры выводят группы воинов в золотых доспехах из главного входа и, обезоруживая, строят в шеренги.

Во внутреннем дворе комплекса собралось несколько плотных и пышных отрядов с военачальниками во главе – если судить по многочисленным высоким гребням на отполированных шлемах. От одного из таких построений вдруг свечкой рванулся вверх крылатый конь и, в вираже набирая высоту, направился ко мне. В седле сидела Клеопатра – завидев меня, девушка махнула рукой, показывая в сторону пирамид.

Взявшись за поводья, я развернул грифона и полетел следом за Лерой, держась чуть позади, присматриваясь. А посмотреть было на что — божественная броня Гекаты или Аида мало что прикрывала и много что подчеркивала на привлекательной фигуре.

Клеопатра посмотрела на меня всего пару раз, оборачиваясь и координируя направление движения. Вскоре мы приземлились у подножия одной из пирамид —выглядевшей непривычно, – несоответственно тем картинкам, которые я видел в первом отражении. Здесь стороны пирамиды были гладкими, облицованными белым камнем, отполированным до блеска и отражающим солнечные лучи. Вершина же пирамиды была покрыта золотом или медью, сверкая нестерпимо ярким светом.

Убрав ездовых животных в инвентарь, мы с девушкой по-прежнему в молчании направились ко входу, который охраняли легионеры в синих плащах. Суетившиеся рабы, оттаскивающие в стороны трупы золотых гвардейцев, при приближении Клеопатры упали на колени, уткнувшись лицами в землю, и сохраняли такое положение, пока мы проходили мимо.