С прорвавшимися эмоциями Юлия, впрочем, справилась довольно быстро – отстранившись от Клеопатры, магистр цитадели вытерла слезы.

– Юлия, послушай… – осторожно начала Ланская, – знаешь, у меня есть мечта…

Начала и прервалась. Решила, что выбрала неподходящий тон и продолжила совершенно иначе: – Господин магистр, а вас не достало все время получать, как девочке для битья? Может, стоит кого-нибудь наказать? К тому же у меня тут есть одна идея. Замечательная – только завтра утром инсайд нужен будет.

– Какая идея? – насторожившись от недоброго энтузиазма Клеопатры, поинтересовалась Юлия.

В это время по изломанной катаклизмом улочке Помпей в сторону порта двигались две чародейки. Они были удивительно похожи – светловолосые, широкоскулые, – черты лица выдавали в них сестер. Кроме того, обе были даже в практически одинаковых закрытых и обтягивающий нарядах боевых магов. Только у одной из девушек на обшлаге виднелись красно-оранжевые оборки, свидетельствующие о принадлежности к огненному магическому ордену, а у другой – желто-черные цвета русской цитадели.

Перед чародейками расступались как местные, так и путешественники – чувствуя ауру силы, лишь подчеркнутую эскортом из преторианцев. Девушки привлекали много внимания – в городе больше не было гостей из иных миров, только слегка растерянные смотрители Аренберга и многочисленные тамплиеры, занявшие Помпеи сразу после бойни – с помощью своих жриц разогнав завесу пепла над городом, опередив хранителей.

Ребекку разборки старых орденов здесь пока не интересовали – она прибыла в Помпеи лишь по просьбе Габриэллы – сестры, с которой ее связывала давняя вражда. Не мешающая, впрочем, приходить друг-другу на помощь, когда это было необходимо.

– Убить не пробовали? – поинтересовалась Ребекка.

– Не считай меня за дуру, Бекки, – фыркнула сестра. – Во-первых, это далеко не просто. Во-вторых, после третьего раза поняли, что этот путь такой… неоднозначный. В нем сила архимага – чтобы хоть немного ослабить и подчинить нужна череда непрерывных смертей, но и это может не подействовать.

В ком «в нем» Ребекка уточнять не стала. Видя, что город контролируется тамплиерами, неожиданно появившимися в одном из внутренних миров Аренберга, обеспечивая соблюдение порядка в разрушенном городе – чего не сделали вовремя хранители, графиня понимала, что стоит только храмовникам не справиться, как представители Аренберге их тут же закономерно попросят покинуть мир Империи. Сегодня же – когда в городе сошлось столько разных сил из разных миров, сметая прочь все гласные и негласные правила с запретами, – именно тамплиеры первыми начали наводить порядок – и попросить их покинуть город будет сложно. Попросить без повода – который мог появиться из-за неукротимого магического чудовища.

– Почему я?

– Есть подозрение, что он тебе не чужой, – пожала плечами Габриэлла.

Чародейки в этот момент подошли к огромной яме, края которой были забрызганы потеками жидкого, застывшего золота.

– А… – кивнула на воронку Ребекка, намереваясь поинтересоваться судьбой Хорса.

– Не спрашивай, – опережая, произнесла Габриэлла, полыхнув холодной яростью при виде взметнувшейся брови Ребекки. И, немыслимое дело, добавила: – Пожалуйста.

Графиня отвернулась с независимым видом, присматриваясь к видимой в прорехах остовов зданий портовой площади. Нахмурившись, она скользнула между двумя балками перекрытий рухнувшего храма, преграждающими дорогу и вышла на портовую площадь, замедляя шаг. Пристально наблюдая, как по остаткам набережной – покрытой рваными воронками и усеянной остатками судов – неспешно прохаживается настоящее чудовище.

Это, несомненно, когда-то был конь. Но сейчас… Черная шкура зверя переливалась всеми оттенками черного и багрового, сотканный из языков пламени хвост то и дело резко хлестал по крупу – было видно, что кошмарное создание едва сдерживает ярость. Глаза чудовища горели адским огнем под стать густой гриве – как и хвост, сотканной из языков пламени. Дышал зверь рассерженно часто, периодически пофыркивая черными клубами дыма. Его раскаленные до багрового сияния копыта били в мостовую, оставляя после особо сильных ударов проплавленные следы.

– То, что он мне не чужой – это был комплимент или оскорбление? – с опасным холодком в голосе поинтересовалась Ребекка.

– Там, на площади, – явно получая удовольствие от сдерживаемой ярости сестры, неспешно начала Габриэлла, – во время начала извержения находился архимаг Деймос из ордена Арка. Слышала о таком? Он прибыл на извержение с группой аколитов, чтобы продемонстрировать им высший уровень владения стихией. Но, как мне рассказал желающий остаться неизвестным свидетель, архимаг встал на пути неизвестного юноши, убегающего от стражи через толпу. Не очень удачно встал – как опять же рассказывают: Деймос попытался остановить беглеца стеной огня, но юнец вытянул из него силу и протащил архимага в порт. Там он зачем-то перенаправил всю его силу в своего коня, после чего сразу его выбросил. Коня выбросил, – добавила Габриэлла, показав на чудовище. – Логика не очень понятна, и может ты…

– Не спрашивай, – отрезала Ребекка.

– Судя по тому, что орден Арка недоступен для комментариев, а имя Деймоса исчезло с их официальной страницы в энциклопедии Новых Миров, под столь шокирующими слухами вполне может скрываться правда. К тому же юноша, подходящий по описание, мне встретился здесь через короткое время. Только уже без пелерины сокрытия – которую твой молодой граф Воронцов, видимо, где-то потерял.

Так поможешь?

Ребекка уже не слушала сестру. Переступив через несколько обугленных трупов легионеров и тамплиеров – оставшихся на мостовой после попыток усмирить оживший кошмар, – она осторожно приближалась к угрожающе забившему копытом коню.

Несмотря на то, что колдун периодически обновлял на мне заклинание, я чувствовал, что если захочу, смогу сбросить оковы артефактной компрессии. Вот только что дальше? Рядом постоянно находилось несколько десятков человек из свиты белолицего чернокнижника — я чувствовал их ауру. Безликую – практически все местные, — но были они все высоких рангов умений.

Через некоторое время перед взором темная муть инвентаря вновь сменилась серой хмарью – понемногу прояснявшейся. Надо мною сквозь желто-белесую пелену тумана проглядывали сплетающиеся кроны деревьев — настолько густые, что сквозь них не было видно неба. Я лежал в небольшом – чуть длиннее человеческого роста – корыте с характерными очертаниями, напоминавшими… Когда понял, что лежу в открытом – пока открытом — гробу, внутри моментально поднялась густая волна паники. Я титаническим усилием едва удержался от того, чтобы не сбросить с себя заклинание компрессии. Далеко не убегу — но прежде чем меня закопают, надо как-то решить, что-то сделать!

Колдун находился рядом. Как и его свита – некоторые из которой взялись за лопаты — до меня долетали свистящие звуки взрезаемой железом мокрой земли. Осознание происходящего пришло ужасающим откровением -- вместе с воспоминанием о том, что сам себе совсем недавно подписал приговор к жизни. Подписал, соглашаясь на предложенные изменения во время недавней попытки превращения меня в паукообразного монстра – с пугающей четкостью возникли картинки-воспоминания. Теперь стали понятны слова эльфийки о том, что она меня привязала – в памяти всплывали махинации с моим интерфейсом, где я вступил в Дом Темного пламени, привязывая себя к его земле – но без назначения точки возрождения. И пока не выбрал определенное святилище, в случае смерти буду возрождаться там же, где погиб. То есть в гробу – в котором меня сейчас, судя по всему, и закопают – в земле, принадлежащей эльфийскому Дома.

То, что выбраться не получится, осознал сразу – даже без крышки было видно, что конструкция больше напоминает каменный саркофаг. И придется – если избавлюсь от плена артефактной компрессии – буквально грызть камень, – даже графу Монте-Кристо было проще. Сколько лет мне понадобится, чтобы расковырять ногтями крышку гроба? А самое главное – после какой по счету смерти от недостатка воздуха я сойду с ума?