И вдруг… сходившиеся шеренги побежали друг к другу навстречу. Вверх полетели шапки-ушанки. С той и другой стороны послышалось мощное «ура!». А потом все перемешалось, закружилось.

Свершилось!

В этот раз, однако, нам побывать в объятиях ленинградцев не пришлось. Минометчики получили срочный приказ поддержать огнем 1236-й стрелковый полк 372-й дивизии, наступавшей южнее Рабочего поселка № 1. Противник там оказывал упорное сопротивление.

На 11 часов 30 минут была назначена 30-минутная артподготовка в районе рощи Туфель, где проходил сильно укрепленный рубеж врага. Началась усиленная подготовка к решительному броску. Пехотинцы подтаскивали патроны, гранаты, пулеметные коробки, осматривали оружие. Командиры батарей заканчивали пристрелку целей. Со стороны противника стрельба совсем прекратилась.

Настал, а потом прошел срок артподготовки. А команда все не поступала. Мы терялись в догадках. Неожиданно в стороне противника, куда мы должны стрелять, вспыхнула сильная винтовочная и пулеметная стрельба. Через несколько минут она так же внезапно смолкла.

Загадка вскоре разрешилась. Мы увидели, как из рощи Туфель, где был противник, в нашу сторону выехали два конника на немецких битюгах. Они размахивали руками и что-то кричали. Когда они подъехали к нам, мы узнали, что это были два командира из разведотряда Ленинградского фронта. Оказалось, ленинградцы выбили врага из рощи без помощи нашей артиллерии. Противник отошел к Синявинским высотам.

Услышав такую новость, наши пехотинцы сорвались с места и помчались к роще. На одной из полянок бойцы и командиры обнимались, целовались, не сдерживая слез радости выстраданной победы. Вскоре нашлись среди волховчан и ленинградцев земляки, и начались задушевные беседы. Откуда-то появилась гармошка с драными мехами, гармонист сыпанул русскую…

Так продолжалось около часа. Но вот послышалась команда, и мы, теперь уже вместе с ленинградцами, повернули на юг, двинулись в сторону Синявинских высот для расширения прорубленного коридора.

В этот день 136-я стрелковая дивизия и 61-я танковая бригада Ленинградского фронта, отразив контратаку врага, на его плечах ворвались в Рабочий поселок № 5, где соединились в полдень с частями 18-й стрелковой дивизии и 16-й танковой бригады Волховского фронта.

Утром 19 января мы с волнением услышали сообщение Советского Информбюро об этом событии.

В декабре 1942 года Ленинградский и Волховский фронты получили приказ Ставки Верховного Главнокомандования снять блокаду Ленинграда. И сразу началась напряженная работа по подготовке операции.

Учитывая специфику театра — лесисто-болотистую местность, частые снегопады и туманы, ограничивающие боевое применение авиации, — командование нашего фронта отводило в ней большую роль артиллерии. Для этого привлекались 2885 орудий и минометов, из них 2206 — в полосе наступления 2-й ударной армии.

Артиллерию 2-й ударной армии в то время возглавлял генерал-майор артиллерии Д. Д. Калашников. Это опытный, волевой артиллерист, имевший глубокие специальные знания и умевший твердо, без колебаний, с удивительной энергией и настойчивостью проводить принятое решение в жизнь. Он был немногословен, внешне даже несколько суров, однако никогда не допускал в обращении с подчиненными грубости и обидной резкости. К огромному сожалению, генерал Калашников погиб в конце описываемой операции на КП 2-й ударной армии от прямого попадания в блиндаж вражеского снаряда. В его лице советская артиллерия потеряла талантливого военачальника, а его соратники — опытного руководителя и доброго боевого товарища.

Под стать генералу Калашникову были его ближайшие помощники. Должность начальника штаба артиллерии армии занимал полковник Т. И. Бондарев, смелый и энергичный командир. Он хорошо знал артиллерию, обладал исключительной работоспособностью, умел быстро схватывать главное, не терялся в самой сложной обстановке. Придя на должность начальника штаба артиллерии с поста командующего артиллерией стрелковой дивизии, он сумел в короткий срок сколотить штаб, сделать его гибким органом управления.

Заместителем у Калашникова был полковник В. Н. Мясоедов, старый артиллерист с богатейшей практикой. Был он безотказен и неутомим в боевой работе, много трудился в войсках, для чего не жалел времени. Как никто другой, он мог помочь командирам и штабам, поддержать их в трудную минуту и нацелить на главное.

Запомнился начальник разведки подполковник В. М. Федорович. Этот невысокий, худощавый, с аскетическим лицом, уже немолодой офицер в совершенстве знал все тонкости артиллерийской разведки и был хорошим организатором ее.

Начальником отделения кадров был майор С. И. Руднев — очень живой и подвижный здоровяк, умевший влюбивший работать с людьми. Ему во многом обязана артиллерия армии хорошо подобранным руководящим составом частей.

Четкостью и исполнительностью отличались старший офицер оперативного отделения майор Гвоздевич, оператор капитан Дроздов. Память сохранила имена и других тружеников штаба, без помощи которых не было бы так успешно и в сравнительно короткие сроки проведено планирование боевого применения артиллерии в операции. Я имею в виду чертежников, машинисток, офицеров и солдат отдела, ведавших размножением, приемом и рассылкой документов в подчиненные части. Среди них особенно выделялся старшина Дмитрий Босый, оформлявший графические документы и умевший работать без устали. Был он общим любимцем, и гибель его в боях за освобождение Советской Прибалтики в 1944 году мы восприняли тяжело. Добрыми фронтовыми товарищами были чертежники Бортников и Арсентьев. Особенно теплого слова заслуживают машинистки Вера и Галя, которым приходилось размножать огромное количество боевых документов. Девушки работали в сложных условиях, стойко переносили трудности фронтовой жизни.

Штаб артиллерий работал сутками, часто без сна и отдыха. Ночью и днем, в пургу и лютый мороз каждый из его сотрудников самоотверженно шел на выполнение задания и всегда стремился сделать необходимое точно и в срок. Офицеры и солдаты трудились вдохновенно, творчески решали различные вопросы, способствуя этим наиболее эффективному использованию артиллерии.

12 декабря штаб приступил к планированию боевого применения артиллерии в операции. В целях сохранения военной тайны оно проводилось как военная игра. Исходные данные в ней были максимально приближены к условиям предстоящих действий.

Распределение артиллерии было произведено в соответствии с замыслом командарма на операцию и предусматривало ее массирование на направлении главного удара. Небезынтересно привести данные, характеризующие количество артиллерии в соединениях армии и создаваемые плотности.

На направлении главного удара должны были действовать 327-я и 376-я стрелковые дивизии. Первая из них получала участок прорыва в 1,5 километра. Плотность орудий и минометов составляла у нее на 1 километр фронта 365 единиц. На участке прорыва в 2 километра другой дивизии обеспечивалась плотность 183 орудия и миномета на 1 километр фронта. Всего на направлении главного удара сосредоточивалось 537 минометов и 377 орудий. Не было забыто и вспомогательное направление. Здесь приходилось 101 орудие и миномет на 1 километр фронта[11].

Созданная группировка артиллерии имела некоторые особенности. В армии были созданы две артиллерийские группы — «Северная» и «Южная». Последняя, действовавшая на главном направлении, была более мощной по составу. Обе группы имели подгруппы в дивизиях первого эшелона в составе одного-двух пушечных артполков.

Армейская группа артиллерии разрушения (АР) имела подгруппы во всех дивизиях первого эшелона (кроме 256-й стрелковой дивизии, не имевшей усиления артиллерией), в составе от батареи до полка орудий большой мощности. В связи с тем что группа АР действовала на широком фронте (во всей полосе наступления армии), огневые задачи ее подгруппам определялись в дивизиях. В минометную группу армии входили все гвардейские минометные части РВГК. В период артиллерийской подготовки атаки группа использовалась централизованно, по плану армии. С началом наступления большая часть ее состава переподчинялась дивизиям первого эшелона.