…Мы едва успели добежать и взобраться по толстым ветвям на вершину баррикады, как из-за поворота лесной дороги, сотрясая землю тяжёлым топотом копыт, выскочил закованный в латы конный отряд. Всадников оказалось ровно десять. Кто-то из них был вооружён мечём, кто-то копьём… Спины воинов прикрывали щиты, разукрашенные геральдическими символами. Судя по обилию крестов, львов и звёзд на лошадиных попонах, в погоню устремились, действительно, представители самых знатных местных семей.
Баррикада, внезапно выросшая на пути конного отряда, оказался для молодых рыцарей неприятным сюрпризом. Всадники загарцевали перед поваленными деревьями, ругаясь и споря между собой по поводу дальнейших действий. Неожиданно брань воинов прервалась на полуслове… Заносчивые аристократы увидели, наконец, на вершине завала, между задранными к небу разлапистыми ветвями нас с Алиной – две смутные человеческие фигуры. Неподвижные и молчащие. В лесу было уже довольно сумрачно. Два чёрных силуэта на фоне вечернего неба и тёмной листвы выглядели довольно зловеще…
Ближний к баррикаде всадник, вытягивая вперёд шею, пристально вглядывался в незнакомцев. Наверху стояли явно воины… Один из которых был вооружён мечём, а другой, поменьше ростом и в странном наряде, – боевым луком… Внезапно осипшим голосом рыцарь произнёс, приподнимаясь на стременах:
– Эй… Кто вы такие? По какому праву здесь находитесь?
Я твёрдо сказал, опираясь на рукоять своего бастарда:
– Сегодня вам тут нет дороги, господа. Не испытывайте судьбу… Возвращайтесь лучше в крепость!
Один из всадников выкрикнул нам раздражённо:
– Что за чёрт! Мы гонимся за ведьмой и её приспешниками… Прошлой ночью они проехали этой дорогой. У нас нет времени возиться с вами! Если вы лесные разбойники, мы щедро заплатим за проезд… И считайте, что вам сегодня крупно повезло! На обратном пути мы уже не будем такими добрыми…
– Нет, – промолвил я с сожалением. – Дальше – только через мой труп!
Рыцари сбились в тесную группу, вполголоса совещаясь. Нервно всхрапывали и перетаптывались лошади… До моих ушей долетали обрывки фраз:
– Совсем чернь распоясалась! Говорил я дяде – нечего церемониться с этими простолюдинами… Надо решаться, в конце концов, господа! Первый раз вижу разбойников, отказывающихся от золота… Да их, кажется, всего двое! А лучник – вообще, на девку похож… Спешимся и пробьёмся, господа! И хорошо бы взять этих негодяев живыми…
Всадники закончили, наконец, свои переговоры. Настроены молодые рыцари были решительно… Воины дружно слезли с коней и приготовили оружие к бою.
– Зря вы это задумали, мужики! – с досадой сказал я, сжимая рукоять меча двумя руками и глядя на выстроившихся внизу полукругом, закованных в латы, молодых рыцарей… По сути – моих ровесников.
Краем глаза мне было видно, как Алина справа хладнокровно накладывает смертоносную стрелу на тетиву своего большого лука… В голове опять промелькнула мысль – а так ли иллюзорно и безобидно наше активное вмешательство в этот призрачный, средневековый мир? А ведь оно нарастает с каждой минутой, как снежный ком… И бой сейчас предстоит совсем не учебный!
Пусть это всего лишь сон… Но переживания и страхи в нём – самые настоящие. Неужели кого-то нам придётся здесь покалечить, или даже убить?
Интересно, а если меня самого проткнут сейчас копьём – смогу ли я благополучно вернуться в реальность, находясь в двойном сновидении? И где очнусь после смерти? В первой ли галлюцинации, в подземелье замка, или у себя дома, в Моздоке? А может быть, окажусь в реальности, но только уже в глубокой коме? Вот будет неразрешимая загадка для наших районных врачей…
Рыцари, между тем, с яростными криками, в едином порыве, бросились с разных сторон в атаку. Над ухом моим тонко свистнула стрела… И один из воинов с проклятьями рухнул на землю. Между пластинами доспеха на левой ноге отползавшего к лошадям раненого, торчало оперение глубоко засевшей в бедре стрелы. А Алина уже вновь натягивала тугую тетиву…
Я поразился хладнокровию девушки и отметил про себя, что «Эльфочка» не целилась в жизненно важные места на телах атакующих спрайтов. Она не стремилась убивать молодых воинов… Стрелы метко разили в незащищённые доспехами участки рук и ног.
Ещё двоих рыцарей девушка сумела вывести из строя своими точными выстрелами, прежде чем первые воины, прикрываясь щитами, приблизились ко мне… Из под скрещённых клинков брызнули в вечерней темноте искры.
– Отходи назад! – крикнул я Алине, прыгая по стволу, словно обезьяна, обрушивая со звоном своё оружие на головы и плечи наседающих врагов… И не давая атакующим вскарабкаться на вершину завала.
Сложность обороны заключалась в том, что часть рыцарей была вооружена мечами, а часть – предпочла копья. И в то время, как одни противники рвались в ближний бой, другие – стремились проткнуть меня снизу, с безопасного расстояния, своими длинными пиками… Мне приходилось без устали крутиться волчком на узком гребне баррикады, парируя бастардом, как удары мечём, так и колющие выпады копий.
Нужно было постоянно держать в поле зрения трёх-четырёх одновременно атакующих воинов… Но мои движения не сковывали тяжёлые доспехи. А после того, как Алина, продолжая выпускать стрелу за стрелой, отступила, нам с бастардом стало, где развернуться, без опаски зацепить случайно девушку… Мой клинок грозно посвистывал в темноте, срезая ветви и листья по пути, словно бритвой.
А вот нападающие, несмотря на значительный численный перевес, чувствовали себя не очень-то уверенно… Рыцари постоянно спотыкались во мраке о сучья, путались в раскидистых ветвях, мешали друг другу, сталкиваясь то щитами, то оружием. Порой, воины оказывались в столь невыгодном положении, что даже не могли сделать нормальный замах мечом.
Ярость боя быстро выветрила последние остатки благородства… Как у меня, так и у, обозлённого нашим упорным сопротивлением, врага. Уже никто из них не кричал, что надо брать лесных разбойников живьём. И я рубил теперь наседающих рыцарей безо всякой жалости… На войне трудно оставаться человеком, если хочешь выжить.
В каждом из нас скрывается первобытная тьма… Как бы далеко вперёд не шагнула цивилизация. Человечество взрослеет от века к веку, и загоняет эту тьму в себя всё глубже и глубже… Но бывают вот такие мгновенья, когда она вырывается на свободу, превращая нас в настоящих зверей.
…Под умиротворяющим светом луны и звёзд, в чарующей тиши лесной чащи, звенела беспощадная сталь. Звучали во мраке хриплые ругательства, крики сражающихся, стоны раненых… Настоящий бой – это вам не учебная схватка по заранее оговоренным правилам. С красивыми позами и эффектными финтами… Всё проще, кровавее и страшнее. А если ты ещё и сам участник смертельного поединка, то в голове у тебя пульсируют лишь две лихорадочные мысли – убей и выживи! Главное – не красиво и правильно выполненный приём, а результат.
…Как я не уворачивался и не отмахивался своим бастардом от наседающих врагов, несколько скользящих ударов мечём и копьём в плечи и бока, в скоротечной горячке боя, всё же умудрился пропустить. И хотя от серьёзных ранений бог меня пока миловал, верхняя одежда уже вся была разодрана в лоскуты… А кое-где даже окрасилась кровью – своей и вражеской.
Алинины стрелы в ночи посвистывали, словно птицы… И, похоже, не кончались – спасибо "Васе ШАМАНУ!" Но только рыцари теперь вели себя максимально осторожно… Без спешки и излишней суеты.
Стрелы хоть и продолжали сыпаться на нападающих, ущерба тяжело вооружённым воинам, да ещё и прикрывавшим себя щитами, почти не наносили… Мне же, приходилось вспоминать самые хитрые финты Августина, чтобы умудряться сдерживать стольких врагов.
Я приседал, использовал подсечки, неожиданные для приблизившегося вплотную противника удары кулаком или локтем в лицо… Ловил тот самый момент, как учил мастер, когда рыцари, увлечённые боем, переставали следить за моими руками. Атакующие лишь водили глазами за сверкающим клинком бастарда… Вот тут-то, левый кулак в кожаной перчатке с металлическими накладками на пальцах, соскользнув с рукояти меча, наносил свой неожиданный, нокаутирующий удар в нос противнику. Отсутствие щита и тяжёлых доспехов, давало мне явное преимущество перед неповоротливыми рыцарями.
