— Ты в порядке? — чуть забеспокоилась Тара.

— Нет, — честно ответил Лиам. — Я умираю. Есть идеи?

— Нет, Лиам. Нужно было эвакуироваться, — с задержкой ответила Тара.

Хм. Ангелам, и правда, удалось помять этого парня сильнее всего. Дикари с палками и мечами. Вот бы у них были пушки. Как же холодит этот осколок у него в груди, словно забирает из него жизнь. И бедро немеет так быстро.

Хуже не будет, долго он так не протянет. Вот и нож пригодится, хотя бы один достать.

Лиам, кряхтя, приподнялся, сел, достал нож, разрезал лезвием штанину и увидел струйку крови. Ну, хотя бы артерия цела. Совсем неглубоко сидит, только подковырнуть его немного.

Кусочек метала вперемешку со сгустками крови прыгнул к нему в ладонь. Какой холодный и острый. Крохотный совсем, как пуля. Стоп. Пуля. Для каждого найдётся своя пуля.

— Тара, ты тут? — говорить и дышать становилась всё тяжелее.

— Я тут, Лиам. — странные интонации Тары всё-таки содержали в себе нотку беспокойства.

— Ты что-то там говорила про связь с космосом. Где точно находится эта точка, можешь мне сказать?

— В темени, чуть выше глаз, — ответила Тара.

— Отлично.

Лиам сбросил с себя тяжёлый рюкзак и высыпал содержимое у своих ног. Вот они, мои подарочки. Какой из вас самый лучший?

— Вызываю Кейба, — захлебываясь кашлем, обратился Лиам в рацию.

— Сейчас не самый лучший момент, — его голос дрожал, на заднем фоне гремели выстрелы.

— Какая пуля двенадцать и семь самая тяжёлая?

— Та, которая с самым длинным носиком, притупленная, — Кейб растворился в помехах и выстрелах.

Вот и она. Правда, тяжелая. Руки уже не жалко. Левой он взял осколок между пальцев, и с размаху ударил сверху пулей. Только бы не рванула. Больно. Как и ожидалось, мягкий свинец обнял осколок небесного копья — оно было несоизмеримо твёрже. Почти по центру. Повлияет на траекторию, поэтому нужно подойти поближе, в упор. Сотрясение всего тела вызывало в нём новый приступ кашля.

Трясущимися руками Лиам зарядил Айду. Наверх он уже не взберётся. Мучительно долго он полз вдоль здания к той дыре, которую проделало тело Ями, к тем камням, на которых до сих пор осталась её кровь. Надеюсь, ничего не почувствовала. Может, у неё был такой же первый раз, как и у Лиама. Не была страха и понимания, только азарт и желание себя проявить. Адреналин и бравада. Хорошая смерть, если так, лёгкая.

Он не пешка, которой нужно лежать на доске, он дойдёт до края доски. За те несколько минут, что Лиама не было, многое изменилось. Аватар обрел второе дыхание, перестал напоминать разделанную тушу и перестал мельтешить. Упивается собой, мерзкий ублюдок.

Сурийский принц стоял ближе всех ко взрыву. Его гвардия среагировала вовремя и приняла на себя основной удар. Винни лишился только руки, но не силы духа.

Он поднялся и снова бросился в неравный бой. Символ его власти обрушивался на то, что было Дэваном, и с каждым ударом этот «бог» приближался к тому моменту, когда он упадёт на колени перед смертным.

Осколки копья Кальмии были и в Дэване, жгли холодом его изнутри, всё больше напоминая о месте, откуда он смог сбежать. Он не может проиграть смертным, они лишь оттягивают неизбежное. Муравьи, кусающие руку, которая не причинит им зла, а накормит и перенесет в безопасное место. Глупцы.

Сурийский принц дрался за свой титул больше десяти тысяч раз. Из костей поверженных им иноземцев в его честь сложили храм, самый большой в их мире. И теперь, в далеком краю должна была пролиться последняя капля его крови. Он умрёт так же, как и жил — бросив вызов всему, что желает убить его род. Но первым земли должен коснуться его враг.

Сурийский принц выдохнул и замер. «Кха-а-а». На их языке это означает «смерть». А «смерть» означает, что он был слишком слаб, но тот, кто будет после него, обязательно окажется сильнее. Таков цикл, слабые падут, сильные возвысятся.

Крыло Серафа пробило сурийца насквозь и потащило к богу, чтобы он мог взглянуть в глаза отважного воина и прервать его бессмысленную борьбу.

Этой развязки ждал отряд контрмагии. Они не могли применить свое оружие, пока принц был жив или не покинул бой. Много чего они приготовили для бессмертной сущности. Жуткий паразит-демон Найгелия, при захвате которого погибло раз в десять больше людей, делал свое тёмное дело. Ему предали форму стрелы и Штрасс, никогда да этого не стрелявший, смог поразить цель из лука, которой когда-то принадлежал самому великану Индре. Но паразита надолго не хватит, он напитается жизненной силой до краев, не сможет остановиться, ослепнув от жадности и взорвётся.

В Секретном Архиве таилось множество артефактов и созданий с куда более мрачной историей, чем развивалась сейчас. Только лишь страх сорвать печати и выпустить зло в мир останавливал их. Магия никогда не решает проблемы, лишь создает их. Истинной целью Магического Отдела было никогда не выпускать её…

Штрасс освободил из ткани зубастое лезвие, размером больше него и кивнул жрецу. Покрытый потом, краснокожий Иквас с огромным усердием держал то, что было внутри демонического клинка, и вот-вот должен был выпустить его силу.

Лиам не видил этого. Его поле зрение сократилось до узкого туннеля. Нет смысла искать укрытие, это уже не важно. Не хватает воздуха. Он тебе и не нужен. Считай, что ты уже задержал дыхание. Сердце не успокоить, нельзя промахнуться. Всего десять метров. Такая смешная дистанция, и так тяжело держать Айду. Кто, если не он?

Лиам лёг на пол, подтянул винтовку, расставил ноги. Его взгляд зацепил босые и грязные ноги Омара. Мальчик поднял свой пистолет и направил на аватара.

Сурийцский принц смотрел в глаза бога, пока голова Дэвана высвобождала гигантскую пасть. Лиам плавно надавил на спуск и Айда крикнула. Подгоняемый бездымным порохом, небесный металл покинул её чрево и с ужасающей скоростью пробил голову Дэвана.

Бог содрогнулся, словно его ударили плетью. Всего на миг он замер. Суриец не ждал этого, у него был свой план. Никогда он ещё не показывал в бою свою слабость и не сдавался, никогда не притворялся побеждённым, чтобы ударить исподтишка. Но сегодня он должен преодолеть свою гордость.

Рука его напряглась, ушла в сторону и со всей силой, на которую только был способен могучий принц, обрушила жезл на голову «бога». Впервые за их схватку нити крови и змеиные мышцы не удержали конечность бога от отделения. Суриец напряг свои лёгкие и издал победный клич. «Кха-а-а» прошептал он, когда тело Дэвана покинула жизнь.

Но Лиам этого уже не видел.

Его глаза упёрлись в пыльный бетон и самый краешек приклада Айды. Он сделал всё что мог. Дышать становилось всё труднее, лёгкие наливались свинцом, во рту чувствовался вкус крови, она тонкой струйкой стекла вниз и прибивала к земле пыль, поднятую сражением. Паники не было, тело расслаблялось. Лиам снова тонул…

Мама отвернулась лишь на секунду. Лиаму даже в детстве не доставало страха. Он встал на самый край качелей и раскачивался, насколько хватало сил. Вперёд. Назад. Вперёд. Назад.

Качелям надлежало сделать полный круг. Совсем новенькие — только высохла краска. Они гуляли в парке, который закончили строить накануне. Ни маленький Лиам, ни его мама не знали, что эти качели были просто зарыты в землю. Конструкцию необходимо было залить и прочно закрепить в грунте, но у строителей кончился раствор, они устали и решили доделать работу завтра.

Когда качели достигли зенита, инерции их хватило, чтобы ножки вырвались. Их движение вдруг прекратилось, Лиама выбросило, ударило о землю, он не успел ничего понять и почувствовать боль. Конструкция накренилась и упала на него сверху.

Хорошо, что он потерял сознание и не запомнил крик матери. Удар пришёлся ему на голову, лишь чудом он не погиб на месте.

Он снова был в той палате, только что очнувшийся, маленький и не понимающий, где он, и что происходит. Мама была рядом, её лицо было бледным, тревожным и на нём ещё не отобразилось осознание того, что теперь всё будет хорошо. Она провела в больнице восемь дней, не отходила ни на шаг, пока её рёбенок был в коме.