«Основной удар стихии придётся на Восточное побережье. Ураган «Сейди», по всей видимости, получит пятую категорию и станет самым опасным», — беспристрастно заявила ведущая с экрана телевизора.

Хм, прикрытие для эвакуации? Сколько же было ураганов, утечек газа, пожаров. Какое прикрытие выбрали для смерти его родителей?

Лиам добрался до ноутбука, машинально вбил пароль и загрузил Ютуб. С экрана прямо в его душу смотрело лицо похожее на череп. «Я разрушу колесо. Мы все выйдем из круга.» — вещал искажённый голос на фоне серой стены, не глядя в камеру.

Двести тысяч просмотров. Лиам обновил страницу, но видео уже было удалено. Телефон снова зазвонил.

— Видел? — спокойно спросил Йован.

— Видел.

— Это повсюду. По всем соцсетям. Такого ещё не было. Этот хренов пророк захватил Интернет. Инстаграм, фейсбук, месенджеры. Видео и посты постоянно добавляются, не успеваем удалять. Мы все конкретно облажались. Наши думают уронить Сеть. Всё серьезно, Лиам. Не знаю пока, что мы будем делать. Но мы с тобой постараемся решить этот вопрос. Окончательно. Слышишь меня?

— Конечно, Йован, — Лиам чуть было не назвал его братом, но вовремя остановился. — Я с тобой до конца.

— Это я и хотел услышать. Собирайся. Скоро буду.

Лиам снова стоял на чёрном песке посреди непроглядной пустоты. Тёмные барханы сливались с беззвёздным небом. Вдалеке мелькало белое пятно, форма его менялась то быстро, то медленно. Нужно идти вперёд.

Армейские ботинки утопали, шаги давались непросто. Скорее болото, чем пустыня. Пятно становилось всё чётче и постепенно принимало очертания человека. Молодая женщина в белом платье танцевала, разбрасывая в стороны чёрный песок.

Лиам подходил всё ближе. Она выполнила очередной пируэт, и их глаза встретились. Марта Вейл. Девушка из переулка. Её жизнь оборвалась так рано.

Танец становился всё более дёрганым, тревожным и отчаянным. Песок разлетался в разные стороны, но она не тонула в нём, словно была легкой и воздушной, как пёрышко.

В очередном движении девушку перевернуло вниз головой и оторвало от песка. Горло её разошлось в стороны, кровь хлынула вниз. Она так и смотрела Лиаму в глаза, пока мерзкие щупальца не затянули её в темноту.

— Мне не вернуться домой, — услышал он шёпот издалека.

Пространство вокруг замелькало красным…

Красные вспышки света и гулкий сигнал тревоги встретили Лиама по ту сторону сна. Помещение казармы с тремя ярусами коек стало для него новым домом на время мобилизации и разрешения последнего инцидента.

— Да, блин, дайте поспать, — зарылся в подушку один из солдат на соседней койке.

Сирена вырубилась, но Лиам проснулся окончательно. Что-то было не так с проводкой, за последние дни сигнал тревоги срабатывал трижды. Лиам ещё немного полежал, похрустел плечами и шеей, и решил вставать.

Ожог и новая, не такая красивая, татуировка зудели и болели, и постоянно напоминали о своём существовании. Один из солдат сказал ему, что ранение, нанесённое магией, может и никогда не затянуться полностью. Значит нужно привыкнуть засыпать и жить с ним.

Лиам принял душ, растянулся, влез в броню и вышел из казармы, расположенной в недрах Первого Отделения. Тело ещё ломило, ушибы и трещины болели, но Лиам знал лекарство. Пробежка вместо сна.

Уже четвёртый день он пытался собрать в голове пазл, который стал его жизнью. Йован был потерян и почти не разговаривал. Идти сербу было некуда. Он слонялся по зданию, или напрашивался к кому-нибудь на выезд. И без психолога было ясно, что поручать ему какие-то задачи пока рано. Да и сам он это понимал, но сидеть на месте не мог. Начальство закрывало на это глаза.

Лиам был слишком неопытен для самостоятельной работы. Пока его перекинули на патрули и выполнение текущих задач вместе с солдатами.

Город, да и всё побережье, были охвачены паникой и готовились к шторму. К шторму, который был чем-то совсем иным, нежели каприз погоды. Началась эвакуация, машины встали в длинные пробки, воздух сотрясали автомобильные сигналы. Страх и недовольство пропитали атмосферу. Даже нелюди бежали из города, старались убраться подальше. Уже пару дней Лиам не видел птиц.

Их враг затаился где-то там. Орден искал его и жаждал крови. Отряды солдат выбивали двери и досматривали самые укромные уголки, где можно было спрятаться. Лиаму не нравилась такая работа. Толку от неё было мало.

Жизнь в Отделении отдавала комфортом. Привычно и уютно было находиться рядом с братьями по оружию. Совсем другая публика. Им приказывали — и они делали. Всё просто и понятно. Братство и сестринство. Вместе они спали и просыпались, вместе ходили в тренажерный зал и тир, вместе ели и принимали душ, выпивали в баре, выезжали на задания и возвращались с них. Вместе жили и вместе умирали…

Криса не стало. У Йована не было возможности проститься с ним. И вчера последний из сербов получил ещё один удар. Прилюдно его обвинили в провале операции и жертвах. Как старший, он должен был сделать всё совершенно по-другому. Пока его разносили в пух и прах, Лиам не мог вмешаться. У него ещё не было голоса и веса в Организации. Йован спокойно выслушал все обвинения и согласился. Его отстранили до комиссии о наказании.

В чём-то его обвинение было справедливым. Но не только Йован совершил ошибку, это были просчёты многих людей. Йован не обладал достаточным опытом, не мог самостоятельно справиться с ситуацией и принять правильные решения. Это дело было слишком важным и ответственным для обычного агента. Жаль, Орден осознал это только после того, как появились жертвы.

Раньше Лиам много времени посвящал анализу боевых операций, в которых он участвовал. Изучал тактику, свои и чужие ошибки. И в следующий раз делал всё лучше. Но последний бой был совсем не таким, встречать такого противника ещё раз… не хотелось.

Много раз он прокручивал в голове схватку на старом автомобильном заводе. Шансов у них не было. Оружие было бесполезно. Не было никакой позиции, тактики или модус операнди, который бы смог повлиять на исход сражения. Нужно было сразу отступать и не вводить в бой резерв. Мясорубка. Лиам выжил чудом. И возможно, Кристиан погиб по вине своей гордости. Не стоило бросать вызов этой твари. Глупо.

Лиам вздохнул. Так плохо не было даже после возвращения со службы. Настроение — хуже некуда. И всё чаще, в тёмных углах и вдалеке Лиам замечал фигуру мальчика. Страх перед ним почти ушёл. В его нынешней повседневности были вещи и пострашнее. А вот сны превращались в нечто совсем уж мерзкое и тягучее, теперь после них трудно было приходить в себя. Иногда мысли о виденьях лезли в голову посреди рабочего дня.

Франк получил какое-то особо важное задание, и специальный агент «Штопаный», как его называли за глаза, почти не попадался в коридорах. Полковник был вечно занят. Несколько раз они столкнулись в коридоре, смерили друг друга тяжёлыми взглядами и разошлись.

Браслет стал частью руки и иногда мелькал в поле зрения. Хотелось снова увидеть Уну и снова ощутить нечто, происходящее с ними. Смерть была так близко. Что на самом деле ждёт его после? И что было до того момента, как он родился? То, что она сказала — правда? Чувствуется, что да. В конце концов, наверное, в мире случались и более странные истории. Когда всё закончится, он обязательно разбёрется со всем этим…

На несколько рядов покорив уже знакомые лестничные пролёты, Лиам побежал на улицу. В холле его ждал Йован. Он перестал хмуриться и выглядел спокойным. Какой-то плохой знак.

— Чарли на парковке, у него нечто срочное. Прогуляемся, — бросил он, поприветствовав Лиама кивком.

Лиам кивнул в ответ и пошёл за ним. Ничего не говорить, держаться рядом и не давать сербу создать себе ещё проблем.

Чарли был взволнован, растрёпан и нарезал круги вокруг своего раритетного плимута.

— С чем пожаловал? — спросил его Йован.

Чарли нарезал ещё несколько кругов, собрался с мыслями и подошёл к ним.