— Ты работаешь в одиночку или у тебя были помощники?

И снова в ответ тишина. Чем дольше он молчит, тем больше я хочу его убить. Он теряет всякий шанс на мое раскаяние в содеянном. Быстрым движением я всаживаю нож в верхнюю часть его бедра до упора. На этот раз он кричит. Я отступаю, оставляя нож в его бедре.

— Начинай говорить, иначе будет только хуже.

С этими словами я поворачиваю лезвие в ране. Он кричит. Боль пронзает его кровоточащее лицо. Его глаза наполняются слезами. Я вынимаю нож, а затем быстро всаживаю его обратно в ногу всего в паре сантиметров от первой раны.

— БЛ*ДЬ! Отлично...

Энтони тяжело дышит. Он сжимает зубы. Его кровь заливает пол. Кай наблюдает за нами со своего места.

— Я работаю один, но у меня есть друзья. У вас двоих много врагов. Люди устали от вашей власти на улицах, на которых вы даже не живете, и от вашего контроля. Вы можете убрать одного, но на его месте появятся еще трое.

Со злостью в глазах он плюет в мою сторону, практически попадая на мои ботинки. Теперь, когда он говорит, слова срываются с его губ. Кай встает рядом со мной, и мы ждем, что еще скажет нам этот человек.

— Я разгромил ваш гараж, потому что вам нужно преподать урок. Меня не волнуют ваши деньги или ваши побрякушки. Моя цель — предупредить вас о неизбежной судьбе. Ваше высокомерие станет вашим крахом, и твоя шлюха сестра падет вместе с вами. Я сожалею только о том, что не добрался до нее, прежде чем вы меня схватили. Мне бы хотелось услышать, как она кричит мое имя, пока я находился бы внутри нее.

Кай срывается. Он обрушивает на него удар за ударом. Кровь брызжет, и звук избиения отражается эхом в пространстве нашего пустого гаража. Я позволяю ему нанести еще несколько ударов, затем оттаскиваю его. Кай борется со мной, пытаясь вернуться к избиению, на которое Энтони напросился. Хотя я и хочу, чтобы он заплатил за треп о моей сестре, но я не знаю, достаточно ли у нас информации.

— Кай, успокойся. Еще рано убивать его.

Энтони почти не узнать. Его лицо залито кровью и опухло. Он сплевывает кровь. Ему тяжело держать голову.

 — Твой последний шанс рассказать нам все.

 Энтони смеется в ответ.

— Вам больше ничего не нужно знать. Я работал один, и мой мотив был прост: пришло время свергнуть вас. Возможно, я не тот, у кого это получилось, но кто-то сможет. Я собираюсь умереть с честью за хорошее дело. Я жертва ради большего блага этого города и его людей. Я умру сегодня с достоинством.

Не задумываясь, я достаю свой пистолет и стреляю ублюдку прямо в лоб. Задаваясь иногда вопросом, каково это — пересечь черту, я не думал, что это будет так. В других обстоятельствах, у меня появилось бы чувство вины, возможно, я бы даже задумался, есть ли у него семья. Сейчас же ничего подобного не происходит. Я не монстр. Дело не в том, что парень уничтожил мои дорогие игрушки. Он угрожал Тиган и говорил о ней таким образом, каким я никому не позволю даже думать. Я уверен в своем решении, потому что это означает, что Тиган в безопасности. Нет ничего такого, что я не сделал бы для нее.

Я поворачиваюсь к Каю, который все еще явно зол. Его трясет от желания продолжать мучить человека, лежащего мертвым у наших ног.

— Что будем делать с телом?

Мои слова, похоже, вырывают Кая из его состояния. Он отводит взгляд от Энтони и смотрит на меня.

 — Ты прибираешься. У меня есть брезент и чистящие средства в моем багажнике. Я позабочусь о теле.

Я приступаю к работе над беспорядком, оставленным человеком, которого я убил. Хладнокровно. Без угрызений совести. Ради безопасности нашей семьи. 

На следующее утро Брэйлин все еще нет. Ее кровать пуста, машины по-прежнему нет на парковке. Наконец она возвращается в квартиру поздно вечером, но она больше не поднимает тему с Берком, и я, конечно, тоже этого не делаю. Она заперлась в нашей комнате, а я устроилась на диване.

Теперь я работаю в обычную утреннюю смену в закусочной. Я не в настроении играть счастливую официантку и уже перепутала три заказа, уронила две тарелки и даже пролила целый стакан апельсинового сока на бизнес-леди в брючном костюме. Это было не специально, на этот раз. Клянусь. Путаница заказов и неуклюжесть совсем не нормальны для меня. Обычно я могу делать эту работу хоть со связанными руками, но сегодня мои ноги болят, и я подсчитываю минуты до конца моей смены.

Прощаясь с последними клиентами, я слышу, как открывается дверь. Я изо всех сил прошу, чтобы кто бы это ни был, занял не один из моих столиков. Если у меня не будет других заказов, я, вероятно, смоюсь отсюда через двадцать минут. Вот она моя удача — мой столик занимает мой вероятно наименее любимый персонаж. Он еще не в поле моего зрения, но я уже вижу, как обрушиваю на его голову все известные мне ругательства. Могу только мечтать об этом, если я хочу сохранить свою работу. Вздохнув и натянув на лицо выражение, которое отдаленно напоминает приветливость — лучшее, что я могу сделать — я иду приветствовать гостя.

— Здравствуйте.

И тут я замечаю, кто сидит передо мной.

— Эй. Я не видела, что это ты.

Моя улыбка превращается во что-то более естественное, но я также хочу узнать, будет ли у моей новой гостьи компания. Тиган улыбается так широко, что, если я попытаюсь повторить эту улыбку, то буду выглядеть ненормальной, но для нее она естественная и привлекательная.

— Привет, Пейсли!

В ее голосе я слышу шаловливые нотки, и, хотя я не могу представить Тиган в этой роли, я все же вспоминаю, что она в родстве с человеком, который всю неделю занимает мои мысли. Я возвращаю улыбку, но она не такая уверенная.

— Что будешь пить?

Я не знаю, что еще сказать.

— Просто кофе, пожалуйста.

Пока я готовлю кофе для Тиган, ко мне подходит Карли. Она официантка, которая больше делает вид, чем на самом деле работает. Она молода, вероятно, недавно закончила школу. Она не выглядит человеком, который зависит от этой работы, возможно, через несколько лет ее трудовая этика улучшится.

— Ты почти закончила до того, как появилась новая посетительница. Хочешь, я ее обслужу?

Видимо, мои затруднения не остались незамеченными. Карли едва ли хочет обслуживать свои столы. Никогда не слышала, чтобы она предлагала помощь.

— Нет, все нормально. Я знаю ее.

Карли не отстает.

— Ты знаешь Тиган Хенсли? Она твоя подруга? Приехала к тебе? Ты знаешь ее брата?

Выражение лица Карли напоминает те, что я видела на вечеринке. Это то, что превращает разумных людей в безумных фанатов.

— Карли, если ты хочешь поговорить с ней, сделай это. Спасибо, что предложила помощь, но я справлюсь.

Я заканчиваю приготовление кофе для Тиган.

Как только я возвращаюсь в зал, становится ясно, что Карли взяла дело в свои руки и присела за стол Тиган. Она оживленно жестикулирует. Я слышу ее рассказ о том, как однажды она стояла за Берком в очереди на бензоколонку. Тиган очень скучно, как будто ей часто приходится терпеть такие вещи. Как стоять рядом с кем-то на заправочной станции может быть интересной историей?

Я прерываю их.

— Эй, Карли, думаю, двадцать девятый столик тебя зовет.

Карли останавливается в середине предложения. Как будто я только что пнула щенка. Прости, Карли. Она уходит.

— Спасибо.

— Нет проблем. Принести тебе что-нибудь перекусить?

— Гм... Нет, спасибо. Я к тебе. Я хотела узнать, хочешь куда-нибудь выбраться?

Тиган, похоже, нервничает.

— Ты пришла, чтобы позвать меня погулять?

Мой голос звучит слишком скептически, даже для моих собственных ушей.

— Я буду честна с тобой. Чаще всего, люди используют меня, чтобы попытаться приблизиться к Берку и Каю. Ты видела, как ведет себя эта девушка. Не говоря уже о том, что весь мой школьный опыт — почти каждая девушка, притворяющаяся моей подругой, только для того, чтобы забыть о моем существовании, как только они переступят порог моего дома и получат доступ к этим двум шутам.