Утром к завтраку Лика не вышла, и я забеспокоился. Её поведение начинало меня пугать. Целый вечер и ночь — достаточный отрезок времени, чтобы прекратить паниковать. Я надеялся начать разговор за завтраком, отослав женщин в другую комнату, но видимо придётся идти к ней самому.

Лика.

По возвращению в дом, я сразу закрылась в своей комнате. Не хотелось видеть или разговаривать с Ястоном, да и вообще кем-либо. Ещё никогда за время своего плена, я не испытывала такого отчаяния. Все мои планы пошли прахом, хороня под своими руинами все мечты. Как и для чего теперь жить?

Родители всегда учили меня искать в любой ситуации свои положительные стороны. Но… чего положительного может быть в этой? Я пленница чудовища, которое хочет держать меня в своем гареме, спит и видит как бы обрюхатить. Никогда я больше не увижу родных, а мечты о космосе, так и останутся мечтами. Меня посадили на невидимый поводок, не дающий сбежать, ведь бегство наверняка смертельно опасно в обществе кровавых хищников. У меня ничего не осталось. Ни идей, ни надежды. Я полностью разбита.

Отчаянно хотелось плакать, но слёз не было. Ужас ситуации клокотал внутри, не находя выхода. И от невозможности сбросить раздирающее на части напряжение, становилось ещё хуже. Мне казалось, сумасшествие не за горами, хотя при выпавшем мне раскладе свихнуться и не понимать происходящего, наверное, всё же благо.

Совершенно сухими глазами я гипнотизировала потолок. На душе было холодно и мрачно как никогда. Понятия не имею, сколько прошло времени, час или сутки, как на пороге нарисовался виновник всех моих бед — Ястон.

— Ты пропустила завтрак, — с укором произнес мужчина.

— Я не голодна, — и это правда, голода я не чувствовала.

— Все равно поешь, — с этими словами он протянул мне тарелку с чем-то ярко-оранжевого цвета.

Надеясь, что эр уйдёт, я взяла еду и начала вяло ковыряться в тарелке. Уходить он похоже и не собирался. Устроившись в одном из круглых кресел, он ждал пока я всё съем. Это раздражало. У меня совершенно не было аппетита, а пристальное внимание Ястона нервировало. Никак не удавалось отделаться от мысли об опасности своего пленителя. Разум мне подсказывал, вряд ли в его планы входит мое убийство с целью полакомиться, но всё равно было не по себе. Не каждый день узнаешь, что тебя окружают кровожадные, пусть и безумно привлекательные, звери.

— Мне кажется, я дал тебе достаточно времени успокоиться и прийти в себя, — заявил хвостатый, когда я покончила с завтраком. — Нам необходимо поговорить.

— Смысл? — спросила я апатично, мечтая лишь о том, чтобы он ушёл.

— Всё не так плохо, и наша раса не такие чудовища, какими выставил нас мой брат.

Да какая теперь разница?! Как бы там ни было, главное я уяснила — они хищники с отменным нюхом, и это лишает меня главного — возможности сбежать. А также мне светит до конца своих дней рожать ему потомство. Шикарные перспективы! Детали, по сути, имеют мало значения. Главное, я в ловушке и выхода не вижу.

— Несколько сотен лет назад наши учёные изобрели вакцину, позволяющую контролировать голод. Никто не набросится на тебя на улице. Мы не звери, — и от куда он знает, о чём я думаю?

— Ты сам-то в это веришь? — вопрос вырвался сам.

Почему-то мне казалось, этот Эстор выложил неприглядную правду, как есть. Эти попытки моего тюремщика обелить свою расу мне кажутся нелепыми. И, судя по тому, что он замешкался с ответом, я права.

— Эээ… да. К тому же, с тобой всегда буду я или кто-то из охраны. Тебе не придётся постоянно сидеть дома, — произнёс мужчина.

Ястон смотрел на меня выжидающе и начал хмуриться, не заметив радости или хотя бы облегчения на моем лице. Он серьезно? По его мнению, я должна радоваться тому, что меня посадили на цепь?

— Ну да, всё верно. Зверушку надо выгуливать, а то вдруг не сможет родить здоровое потомство, — я даже не пыталась скрыть яд в голосе.

Тёмные брови мужчины сошлись на переносице. Он недоволен. Можно подумать, я в восторге. Он лишил меня всего! Горечь и что-то похожее на ненависть всколыхнулись внутри. И у меня больше нет желания играть восторженную дурочку.

— Не нужно так драматизировать. Только от тебя зависит, какой будет твоя жизнь. Можешь продолжать разводить трагедию, а можешь принять ситуацию как есть и начать привыкать к новой жизни, выискивая плюсы. Я не собираюсь держать тебя в изоляции. Мне не нужна рабыня. У тебя будут те же блага, что и остальных моих самочек. Если тебе нужно что-то особенное, просто скажи, и я тебе это дам, если сочту приемлемым. Советую тебе подумать о моих словах. Потому что в одном мой брат прав — обратной дороги у тебя нет.

Произнесенное напоминало сердитую тираду. Закончив, Ястон поднялся на ноги и покинул мою комнату, даруя мне вожделенное одиночество.

***

Дни тянулись медленно и монотонно. Совершенно одинаковые. Наполненные отчаянием и тоской. Радовало лишь то, что Ястон не пытался больше со мной общаться, навязывая своё видение ситуации. Он временно оставил меня в покое, надеясь, наверное, что поступлю как он советовал. А именно смирюсь и начну искать плюсы. И я, честно, пыталась. В ближайшем будущем создание семьи, рождение детей и даже просто отношения не входили в мои планы. И тем не менее, я пыталась представить себя матерью нескольких хвостатых детишек. Представить нашу с Ястоном семью. Все попытки разбивались о жестокую реальность. В обществе эров нет понятия классической семьи землян. Их семья это — мужчина, куча его самок и его дети. Меня всегда ужасало многожёнство. По мне, это совершенно неприемлемо. Только по-другому здесь не будет.

Мне не было места в этом мире. Я тут совершенно чужая. Характером я пошла в отца. Да, я могу притворяться и прогибаться какое-то время под обстоятельства, преследуя свою цель, но никогда не смогу смириться с чем-то противоречащим всем моим нормам морали. Я люблю жизнь и готова бороться до последнего, но сейчас я просто лишилась опоры под ногами. Самой себе я казалась маленькой, безвольной куклой, у который нет права голоса и надежд однажды вырваться. Как? Много раз я прокручивала множество различных вариантов, порой совершенно фантастических и понимала, они не подходят. Эх, вот бы мне владеть телепортацией, как Яла в одной из моих любимых книг. Тогда бы проблем у меня не было. Я бы уже давным давно была дома, в безопасности…

— Собирайся, — я вздрогнула всем телом, грубо вырванная из своих мыслей бесцеремонным вторжением эра, — мне нужно слетать на Крепус, и ты летишь со мной.

Лика

До космопорта мы добрались довольно быстро. После шустрых сборов, эр уже привычно присвоив себе мою руку, буквально выволок меня из дома и запихнул в свой летающий шар. Несмотря на своё подавленно-пессимистичное состояние, по дороге я испытывала беспокойство. Что задумал этот мужчина? Ну, нужно ему на этот Крепус, я-то тут при чём? А может он решил, что я не стою затрачиваемых усилий и ресурсов и задумал избавиться от меня? Так или иначе, на протяжении всего пути я нервно косилась на Ястона и под конец не выдержала.

— Зачем я здесь? — увидев приподнятую, чёрную бровь, я поспешила пояснить. — Ну надо тебе на другую планету… То есть, зачем ты взял меня с собой?

Мужчина бросил на меня протяжный, такой лукавый-лукавый взгляд. Может я умом повредилась, но у меня появилось стойкое ощущение, что он с трудом сдерживается от смеха. Словно того и гляди начнёт хохотать. А ведь я никогда не видела, чтобы Ястон смеялся. Искренне, по-настоящему. Улыбки и усмешки не в счёт.

— В свете последних событий, я решил нам будет полезно провести вместе некоторое время. Так сказать, наедине, без посторонних. Ты привыкнешь ко мне, перестанешь бояться, и легче примешь новую жизнь.

От изумления у меня аж рот приоткрылся. Его самоуверенность не знает границ! Как обычно всё сводится к банальному «я решил». Мои желания уже привычно не учитываются. Зачем интересоваться хочу ли я, готова ли проводить с ним время наедине? Правильно, незачем. Похоже я начинаю уже привыкать к его самоуправству. Но это не значит, что оно меня не злит. Да и оптимизма мне данная перспектива не внушает. Мало ли чего можно от него ожидать. Нет, я не думаю, будто он набросится на меня с целью полакомиться моей плотью, а вот заявить права на меня как на женщину… Если его и раньше не интересовало моё мнение, неужели оно будет заботить его сейчас?